Начальник милиции. Книга 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль (лучшие книги онлайн txt, fb2) 📗
— Убили? — уточнил я.
Не просто для продолжения разговора, а уже из профессионального интереса.
— Ножом в собственной квартире прирезали, — хмуро пояснил тот. — Ни свидетелей, ни подозреваемых. Кому он мог помешать? Журналист. Правда, видный журналист, а в прошлом так вообще международник. Из-за границы не вылезал, а потом на него анонимку накатали. Проверку провели, нарушения не подтвердились, но на Родину его вернули. Знаете, как у нас бывает? На всякий случай… Вот он теперь в родном Угледарске трудился, в местной газете, но и этого мало — кто-то забрал его жизнь…
Инженер скрипнул зубами и стал прикуривать вторую подряд сигарету.
Этот случай заинтересовал. Я не сразу сообразил почему, но решил узнать подробности. После того, как понял, что мент во мне берёт верх, я вообще своё любопытство в узде не слишком держал — пусть работает, всё в дело пойдёт.
— А как его убили? Извиняюсь за прямой вопрос, не из любопытства интересуюсь, а как сотрудник.
Семён Афанасьевич горестно покачал головой.
— Куча ножевых по всему телу, изрешетил его маньяк.
— Вот как? — удивился я, вспомнив, что нашего местного писателя прирезали именно так, причём в собственной квартире. — А почему вы считаете, что маньяк?
Маньяки в СССР всегда были, хоть про них и не принято было говорить в официальных источниках. Все как-то замалчивалось и не просачивалось через цензуру, пока не расстреляют.
— Ну а кто еще? — изогнул дугой бровь собеседник. — Бил ножом с остервенением, как попало, будто в припадке. Виданное ли дело, человека кромсать! Это каким надо быть монстром…
Я в задумчивости попинал ногой ветку. И способ убийства похожий, и даже профессии у погибших смежные: писатель и журналист. Чую, связаны эти убийства.
— А вы не знали, случайно, Ларионова Макара Ефимовича?
— Писателя? Конечно… Его все знали. Он же местная знаменитость.
Через ворох эмоций Гребешкова пробивалось недоумение — зачем такой вопрос?
— Так вот, его тоже убили, вчера, — пояснил я.
Всё равно в газетах напишут, разве что без подробностей.
— Да вы что? Вот так новость… Не верится даже. За что?
— А ваш покойный брат не был с ним знаком лично? Не поддерживал отношения?
Тот кивнул.
— Они вместе филфак закончили в Угледарске. Одногруппники, пять лет вместе учились.
— О, как интересно… — задумался я.
— Почему? — искренне удивился Семен.
— Извините, я с профессиональной точки зрения сказал… Два одногруппника по институту погибли, способ убийства схож. Попахивет серией…
— Его тоже ножом? — ахнул Гребешков.
— Да, — кивнул я.
— Не скажу, чтобы они были товарищами, много лет не общались, дружили-то только в студенчестве, а про Ларионова Владлен, это мой брат, рассказывал, что тот зазнался, когда взлетел на писательской ниве. Это потом он немного спился и перестал выдавать книги. На прошлых лаврах пока выезжал, но слава его катилась в закат. А теперь и вовсе сгинул, получается…
— А слава вашего брата? — спросил я. — Не катилась в закат? Еще раз извиняюсь за прямоту, но возможно, эти убийства связаны.
— Катилась, — вздохнул Семен. — Сами понимаете, что значит после заграничных командировок наш Угледарск. Не по его таланту область. Отмучился… эх…
— А когда его убили?
— Месяц назад.
Я еще поспрашивал Гребешкова-старшего про брата, но больше ничего интересного не узнал.
Покойный жил один, как и писатель, остальное всё как у всех: работа, дом, да и выпивать пристрастился в последнее время на почве переживаний и горечи по былой жизни.
Для меня картинка складывалась в интересный пазл. Получается, это может быть серия убийств. Но доказательств нет, кроме схожести способа их совершения. Всё косвенное — мало ли кто ножами машет, мало ли дурачков. Но сигнализировать об этом, думаю, стоит.
Я попрощался с Семеном и нашел прокурорского следователя. Он тоже ошивался в лагере: пропажа человека — его подследственность, так что он даже успел оформить осмотр места происшествия, пока я выручал пионера из леса. Теперь отказной состряпает с чистой совестью.
— Думаешь, мало в Угледарске трупов с колото-резаными? — скептически пожал плечами на мой рассказ Федя. — Да там в неделю по два случая, это ещё минимум.
Я покачал головой.
— Но они с одного факультета, с одной группы.
— Да ерунда это, — отмахнулся следак. — Разница в целый месяц. В нашей глубинке каждый с кем-то учился, работал или того, — Федя хитро прищурился, намекая на более интимные связи, какие бывают между людьми.
Я помолчал, но потом решил настоять.
— И всё же я бы проверил. Запроси подробности, проанализируй, сравни… Почерк, мне кажется, один и тот же…
— Ой, Морозов, не учи учёного. Давай ты будешь следы искать, а я дела шить. Вот будут железные доказательства, тогда и поговорим. Не было у нас в области маньяков, и теперь нет.
— Ну почему сразу маньяк? — не сдавался я. — А если просто серия? Маньяки, говорят, убивают, чтобы удовлетворить свои физиологические потребности. А тут запросто может быть другой мотив, практический…
— Какой?
— Ну, не знаю… Может, они что-то знали такое, за что и поплатились.
— Что знали? Что чиновники фарцу у Эдика покупают? Что Миль дефицитную продукцию налево через гастроном толкает? Что в областном ГАИ можно за денежку экзамен на права сдать? Это и так все знают, Морозов. Не ищи ведьм — наша область, можно сказать, вся — одна большая ведьма.
— А что, в ГАИ можно права купить?
— Я этого не говорил, — тут же открестился Федя. — Это так, к слову пришлось.
— Ну-ну, — понимающе кивнул я, но для себя запомнил этот момент.
Вернулся я на квартиру к Асе уже под ночь, голодный, грязный и исцарапанный.
— Саша! Ты с ума сошел? Где был? — встретила меня журналистка, как мать непутёвого сына.
— Долгая история. Накрывай на стол, расскажу. Я в ванну.
После душа сел ужинать. Ася хлопотала на кухне, выполняя каждую мою гастрономическую прихоть, будто я был совсем беспомощным со своей рукой.
— Ой, какая статья бы получилась, как ты мальчишку спас! — восхищенно щебетала она.
— Да не надо про это писать, — нахмурился я. — Лишний раз родителей и пацана тревожить. И так прославился.
— А этот Гребешков, про которого тебе рассказали, был видным журналистом… Он погиб, и он, получается, дядя этого найденного школьника?
— Да, откуда ты его знаешь?
— Я же журналистка, он нам как-то лекции читал на журфаке. Не в штате института был, а как приглашённый мэтр. А теперь вон что, скатился до областной газеты… Талантище, ему бы в Москву, — Ася мечтательно закатила глаза, но не от Гребешкова, а при упоминании столицы.
— Всё бы вам столица… — пробурчал я, черпая ароматный плов из тарелки. — А здесь чем плохо? Природа рядом, машин мало, люди душевные…
— Болото у нас, Саша, как ты этого не замечаешь? Раз уж такой разговор, у меня есть радостная новость. Ой! Не знаю, как тебе сказать!
— Как есть, так и говори, — насторожился я, рука с пловом зависла над тарелкой.
— Меня взяли на стажировку в Москву! Ура! Ты рад? Ну что ты молчишь?
— Конечно, рад. На какую такую стажировку? Ты ведь не стажёр давно…
— Я прошла отбор в журналистский состав, который будет освещать Олимпиаду-80! Представляешь? Мы будем учиться общению с иностранными гостями, на что делать упор в освещении международного события такого масштаба. Предполагаю, проверят всех на профпригодность. Не факт, что окончательно меня выберут, ведь всё продумано — отбор проводят заранее, с резервом кадровым. Но это уже что-то! И я улетаю в Москву на месяц.
— И ты молчала? — я сделал вид, будто недоволен, хотя знал, что по части женского внимания обделён не останусь.
— Я сама только сегодня узнала. Утвердили. Ой! Раньше не говорила, чтобы не сглазить.
— Ну что ж… Поздравляю… Рад за тебя, ты ведь всегда хотела в Москву.
— А поехали вместе? — Ася взяла меня за руку, и в глазах её мелькнула грусть; она прекрасно понимала, что никуда я не поеду. — Ты ведь на больничном?
