Нет времени для Тьмы (СИ) - Каминский Андрей Игоревич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
Несколькими кварталами ниже возвышался еще один памятник — черное изваяние закутанной женщины в короне и с крестом в руке. Извилистая молния рассекла небо над ней и тут впервые грянул раскат грома. Молния ударила в памятник, расплавив позолоченное распятие и в тот же миг глаза женщины полыхнули тем же алым светом, что и у памятника «Виктории». И точно также дождевые струи, стекавшие по бронзовой статуе окрасились алым. Благообразное женское лицо исказилось в свете молний, став похожим на демоническую маску. И вновь текли по улицам алые ручьи, и вслед за ними на миг оживали и находящиеся вдоль улицы памятники: красноглазый казак приглаживал усы, а его конь бил копытом о пьедестал; дракон извивался под копьем Григория Победоносца; хищный оскал проступал на бронзовых мордах забавных собачек, «прогуливавшихся» под одним из зданий.
Внизу улицы стоял еще один памятник — на высоком пьедестале возвышалась величественная императрица с державой. В свете молнии было видно, как меняется надменное лицо, как вспыхивают алым огнем ее глаза. И новые потоки крови хлынули по бронзовому платью царицы, растекаясь по асфальту, устремляясь по улицам города.
Чуть ниже памятника, через трамвайную линию раскинулся большой парк, одно из любимых мест отдыха южгородцев. Сейчас, впрочем, оно не выглядело уютным и безопасным: столетние дубы под натиском ветра гнулись как молодые деревца, их разлапистые кроны не могли сдержать дождя, потоками обрушивающегося на землю и стекая в переполненный пруд посреди парка. Огромная лужа образовалась у корней старого дуба, старше самого города. Полусгнивший ствол обвивал плющ, высасывающий последние соки из умирающего исполина. Сейчас дерево шаталось и трещало, все более поддаваясь натиску бури. Вот, наконец, дуб накренился и с грохотом, больше напоминающим предсмертный крик, обрушился на землю. В образовавшуюся от вывороченных корней яму хлынула клокочущая вода.
Трехликий призрак в небе поднял руку с когтистыми пальцами и вновь взметнулись свирепые ветры, наполняя воздух колдовскими заклятиями. Черная бездомная собака, прячущаяся от непогоды под козырьком подъезда многоэтажного дома, вдруг замерла, потом подняла голову и протяжно завыла. Её голос был почти неслышен в реве ветра, но его тут же подхватили сотни других псов, прячущихся в подворотнях, опрокинутых мусорных баках и в других укромных местах. Не обращая внимания на ветер и дождь они выбегали из своих убежищ и выли, сливаясь в единой торжествующей молитве Луне.
Целые ручьи вытекали из переполненной ямы, когда в ней вдруг зашевелился и сполз огромный пласт сырой земли. Что-то зашевелилось в грязи, в ней мелькнули длинные черные нити, похожие на волосы. В следующий момент среди вздувающихся и лопающихся пузырей мелькнуло что-то белое, тут же захлестнутое потоком мутной воды. Но оно появилось снова — тонкая бледная рука с длинными пальцами, слепо шарящими по мокрой земле. Острые ногти впивались в грязь, ломаясь, но все упорно цепляясь — за камни, корни деревьев, пучки мокрой травы. Вот появилась вторая рука, а следом вынырнуло и лицо подземного жителя — мертвенно-бледное лицо молодой девушки. Несмотря на потоки грязи, испещрившие кожу, это лицо можно было назвать красивым, если бы не глаза: огромные, синие, они выглядели совершенно пустыми. В них не было видно не то, что мысли — никакого выражения, ни одной живой искорки, которая есть даже у животных. Однако, несмотря на это, подземная девушка продолжала выбираться наружу, с упорством дождевого червя вытаскивающего себя из норы. То, вытягиваясь, то, сжимаясь всем телом, она ползла вперед, пока, наконец, не вылезла из-под земли. Какое-то время она просто стояла на четвереньках, потом закашлялась и из её рта хлынула грязная вода, сменившаяся жидкой грязью. Лишь когда её вытошнило полностью, девушка повалилась на землю, жадно хватая ртом воздух. Небольшая упругая грудь то вздымалась, то опускалась, длинные стройные ноги конвульсивно подергивались, пока дождевые струи струились по мраморно-белому телу, смывая с него грязь. В широко распахнутых глазах девушки стало понемногу появляться осмысленное выражение, губы слегка дрогнули.
— Яааа, — простонала она. — Нисааа.
Ненастье пошло на убыль: дождь прекратился, ветер стих, рассеивались и тучи. Заколебался и пропал трехликий призрак, а Луна обрела обычный цвет. Но в старом городском парке, под сенью могучих деревьев лежала на мокрой траве обнаженная девушка. Она уже отдышалась и теперь лежала неподвижно, глядя сквозь трепещущие ветви деревьев на зависшую в небе полную Луну. И её глаза постепенно принимали тот же желтый оттенок, что и у приятельски подмигивающего ей ночного светила.
— Я! — уже уверенно повторила девушка. — Ниса!
— Шлюха!!!
— Придурок!!!
— Ты мне еще поговори, шкура! За лоха ты меня держишь, что ли? Я только лег вздремнуть, а она уже с каким-то сопляком в койку прыгает. Говорили мне кенты: Вадим, она шалава конченая, а я, кретин, не верил.
— Хрена ты им не верил, кентам своим, ублюдкам! Я тебе говорю: не было ничего! Мы с Серегой просто синие уже были, вот и упали на одну кровать, какая свободная была. Мы даже и не заметили, что вместе лежим, пока ты не стал орать!
— Чё ты п….шь, а?! Серега с тебя уже трусы стянул и сверху лежал, когда я вас увидел. Тоже скажешь случайно? У-у-у гадина, убил бы!
Выражение лица говорившего — плечистого бритоголового парня в кожаной куртке — в этот момент стало таким, что впрямь верилось, что он легко претворит свою угрозу в жизнь. Однако убивать свою спутницу он не стал, удовлетворившись тем, что вмазал ей в глаз. Смазливая крашеная брюнетка в потрепанной джинсовой куртке упала в грязь, прижав руки к глазу, под которым начал наливаться огромный «фонарь».
— Больше не звони мне — презрительно сказал бритоголовый Вадим бывшей подружке. — И вообще…
Он протянулся к её сумочке, грубо вырывая её из рук девушки. Та попыталась сопротивляться, но одного замаха было достаточно, чтобы она испуганно отстранилась. Вадим порылся в сумке, забрав айфон в потертом кожаном чехле и несколько тысячных купюр. Все остальное он высыпал в грязь.
— Это моя мобила и бабки мои, — сказал он. — Вали куда хочешь, а мой телефон и адрес забудь. И не попадайся больше мне на глаза — зашибу.
Он еще раз замахнулся, удовлетворенно хмыкнув при виде того, как испуганно отшатнулась девушка. После он развернулся и быстро зашагал вниз по улице, шедшей вдоль парка. По дороге он набрал номер и сейчас оживленно говорил:
— Нет, не Лена… Да забрал я телефон у неё, сучка она… Да, как ты и говорил, с каждым встречным… Встретимся, расскажу… Нет, давай в «Кофейне», пивка тяпнем… Ну да, отпразднуем… Ага, до встречи…
Лена поднялась и с ненавистью посмотрела ему вслед. Хотя, наверное, она тоже виновата, — не надо было соглашаться на Серегины уговоры. Ну, кто же знал, — Вадим уже был в глубокой отключке и никто не думал, что он проснется до утра, — хорошо отметили Первомай, начав еще 29-го. Пьянка шла такая, что бурю накануне как-то и не заметили. Ну решила девочка сделать себе праздник повеселее, что здесь плохого? Тем более, что Сережка мальчик молодой, симпатичный. Лена давно на него глаз положила. Да и остальная пьяная компания клятвенно заверила её, что Вадиму ничего никто не скажет и вообще он сам виноват, нечего так нажираться. А как проснулся так сразу и сдали ее с потрохами. Ну, а Вадим взбеленился — Лену за руку и на улицу, даже до дома не дошел, прямо на улице начал разборки.
— Чтобы тебя там менты загребли вместе с твоим стволом, урод, — злобно прошипела она вслед. С надеждой посмотрела по сторонам, — может хоть сейчас, кто-нибудь вступится? Но вокруг было пусто, лишь пара человек быстрым шагом прошла мимо, избегая встречаться с ней взглядом. Милые бранятся, только тешатся, а влезать в чужие ссоры — себе дороже. Да и внешний вид незадачливой любовницы не вызывал особого сочувствия, напротив, заставляя с пониманием отнестись к её разгневанному ухажеру. Пухлые губы с толстым слоем помады, короткая юбка, колготки в крупную черную сетку, порванные в нескольких местах… Мало кто, глядя на все это, не составил бы однозначного суждения о роде занятий молодой женщины.
