Испано-американская война в мире императора Владимира (СИ) - Чернов Кирилл Николаевич (книги .txt) 📗
Нет, он не сомневался в своих парнях и успехе, но его немного смущало, то, что на эскадре не было полного боекомплекта, и что надо было признать, что эскадра стреляет не очень хорошо. Но, сомнений в успехе не было, несмотря на то, что прибывший из Манилы 27 апреля консул Вильямс, подробно рассказал, о том, как готовятся испанцы его встречать. О батареи в бухте Субик, батареях на островах Коррехидор и Кабальо и мысах в проливах Чика и Гранде, и даже может быть минах в этих проливах. Консул сообщил, что есть батарея на мысе Сангли, которая прикрывает Кавиту, о батареях в самой Маниле Дьюи и так знал, о приходе в Манилу транспорта "Исла де Минданао" с артиллерией, снарядами, самоходными минами и морскими минам консул тоже рассказал. Но, главное, что сообщил Вильямс, что все главные силы испанского флота на Филиппинах находятся в Манильском заливе, и то что, консул сказал, что испанцы перед его отплытием провели стрельбы флота и батарей, Дьюи не очень удивило, он на своей эскадре делал тоже самое, готовился к бою.
И его эскадра в составе четырёх крейсеров "Олимпия", "Балтимор", "Рейли", " Бостон", двух больших канлодок " Петрел" и "Конкорд", вооруженной яхты "Мак Каллох" и транспортов "Зефиро" и "Нанашан" шли к Филиппинам. "Олимпия", "Балтимор" были на тот, момент одни из лучших бронепалубных крейсеров в мире, они вдвоём могли уничтожить все корабли испанцев в Маниле. Поэтому коммодор Дьюи, несмотря на сведения консула об испанских батареях, минах, стрельбах, решил воплотить достаточно рисковый план, опираясь на принципы адмирала Дэвида Фаррагута под чьим командованием воевал в 1862–1863 годах против Юга.
"Лучшая защита против неприятеля есть хорошо направленный против него огонь". "Чем больше вы будете бить неприятеля, тем меньше он будет вам отвечать", "Я верю в силу быстроты", "Раз вы добрались до тыла неприятеля, он пропал", таковы были принципы ведения боя Фаррагута, именно так и собирался действовать коммондор Джордж Дьюи.
Прорваться ночью через пролив Гранде через его батареи и может быть мины в залив, обнаружить корабли противника, сойтись с ними в бою на близкую дистанцию, и используя своё преимущество в калибрах и скорострельности, уничтожить корабли противника и привести к молчанию его береговые батареи, высадить корабельные десанты и установить блокаду Манилы с моря.
У него всё-таки на четыре крейсера было 10-ть 8-дюймовых орудия и ещё 43 среднего калибра вместе с орудиями канлодок. Вряд ли испанцы могли этому серьёзно сопротивляться, своими безбронными и деревянными кораблями. И коммондор так же делал ставку на то, что испанцы хоть сохранили храбрость в своих сердцах, но их флот находился давно в упадке, и это тоже будет его пользу.
30 апреля команды испанских парусных шхун увидели идущих по бухте Субиг три военных корабля, которые несли не испанские флаги, они слышали о начале войны, и поняли, что это американцы. Почти все они одновременно вознесли призывы к Богу за помощью, и он им не отказал.
Самый большой из них выстрелом остановил одну из них, на борт поднялась досмотровая команда, груз шхуны и она сама их не интересовала. Американцы, через своего человека, который говорил на испанском, спрашивали, где находятся военные корабли испанцев, какие и сколько. Один из членов экипажа на днях вернулся из Манилы, и сказал, что они стоят там. Американцы довольно заулыбались, и что громко между собой начали обсуждать, тыкали пальцами в испанцев, потом сошли в катер, и ушли на свой корабль. "Проклятые еретики, — подумал капитан, — и спасибо тебе Господь, что отвёл рукой своей еретиков от нас". Имея, прежде всего в виду шхуну и её груз.
После получения этих сведений коммондор Дьюи обрисовал своему начштабу тоже коммондору Б.П. Ламбертону ближайшие перспективы испанцев, прямо и незамысловато, как моряк моряку, — " Now we them!!!",что в переводе на язык великого Сервантеса, звучало бы как, — "Мы их поимеем!!!". Ламбертон и другие офицеры, которые это слышали это, были не против таких действий, хотя из Гонконга ушли всего трое суток назад, и некоторые из них ещё несли на себе запах недорогих духов таких же недорогих жриц любви.
На закате Дьюи собрал на "Олимпии" командиров кораблей, отдал последние приказы и распоряжения перед боем и прорывом в Манильский залив, около 23.30 эскадра на 6-ти узлах пошла к проливу Гранде.
30 апреля около 19.00 адмирал Патрисио Монтехо получил сообщение, что у мыса Болианао бухты Субиг были замечены подозрительные корабли. "Пришли. Быстро надо признать, — подумал адмирал Монтехо. Ну, что ж теперь всё в руках Всевышнего, — и перекрестился он на распятие, — Но, Fíate a la Virgen y no corras (На Бога надейся, но сам не плошай)".
Около двух ночи он получил телеграмму, что в проливе Гранде была перестрелка и американцы прошли остров Эль Фраиль. "Значит всё-таки решили идти к Маниле, а я надеялся, что чёртовы янки блокируют залив, и не полезут к нам. — думал про себя Монтехо, — значит утром будет бой. Может мой последний бой, — подумал он вдруг, — На всё воля Господня!", — закончил он свои размышления, вызвал к себе адъютанта и начал раздавать приказы и распоряжения. На кораблях, береговых батареях, гарнизоне была объявлена боевая тревога. На кораблях начали поднимать пары.
Прорвавшись в залив, Дьюи повеселел, он думал, что будет сделать это сложнее, ставка на неготовность испанцев пока оправдывалась, и огни Манилы, горящие её маяки, этому было подтверждение. " Будь на месте донов, те же "кrauts" (капустники, так американцы называли немцев до ПМВ) без повреждений, а может быть и потерь не обошлось бы", — размышлял он глядя на огни свой эскадры, светомаскировку после прорыва уже сняли.
В 4-05, когда, когда рассвело. "Олимпия", "Балтимор", "Рейли", "Конкорд", "Петрел", "Бостон" пошли в сторону Манилы, Дьюи по полученным сведениям в бухте Субиг там находиться флот испанцев, ведь у Манилы было несколько береговых батарей. "Мак Каллох" был оставлен сопровождать "Зефиро" и "Наншан", они пошли на север и позже легли в дрейф.
Утренний бриз утих, море расстилалось скатертью, американские корабли в кильватерном строю шли к Маниле. Если бы на это можно было посмотреть сверху это смотрелось очень красиво, штиль и рассекающие море корабли, идущие к городу у моря, чьи белые здания уже виднелись у горизонта.
Но, коммондор Дьюи думал не об этой завораживающий картине, его постепенно начинало охватывать давно забытое им чувство, чувство предвкушения боя. " Да, давно я так не волновался, — подумал про себя он, — так наверно было со мной в последний раз под Новым Орлеаном. Обнаружить бы скорее этих испанцев, и начать бой. Там не когда, будет волноваться".
В 4-35, наблюдатели сообщили, — " Вижу корабли!", в 4-40 " Вижу корабли противника!" Порт Манилы оказался почти пуст, только несколько паровых парусников средних размеров и поменьше, разбросано стояли на рейде. На отдалении от берега в милях 4-х к югу от устья Пасика находились четыре корабля испанцев, головным опознали как "Рейну Кристину", потом шла какое-то канлодка, третьим и замыкающем шли малые крейсера типа "Исла", было видно, что испанцы дали ход. Второй большой крейсер, то есть "Кастилия" и малый крейсер стояли между Пасиком и четвёркой испанских кораблей, ближе к берегу.
В 4-35 на "Кастилии" с берега приняли сигнал " Вижу корабли противника!", его немедленно передали на флагман. Зазвучали горны, "Рейна Кристина" начала выбирать якоря и дала ход, тоже самое сделали и остальные корабли отряда по сигналу с флагмана. Команды заняли свои места по боевому расписанию, адмирал с офицерами поднялся на мостик.
