Ход кротом (СИ) - Бобров Михаил Григорьевич (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Галлер отчеркнул сказанное ладонью и в конце движения поставил ее ребром:
— Сегодня у нас есть информация товарища Корабельщика. По неведомым нам законам или капризам природы, история его страны совпадает с нашей почти добуквенно. Настолько, что совпадают принципы построения, к примеру, зенитных автоматов. И те же автоматы наша промышленность разрабатывает уже не наощупь, но сосредоточенной работой в одну точку. Как я вспомню наши тогдашние метания, до костей пробирает. Ведь нам тогда не требовались какие-то сверхсекретные изобретения или вымышленные материалы. Мы безо всякого кейворита господина Уэллса могли получить хороший флот, если бы просто не растрачивали силы на ужимки и прыжки из стороны в сторону.
Лев Михайлович поставил обе ладони на стол и сказал ровным командирским тоном, после которого в рубке разом прекращаются все споры:
— Нам здесь нет нужды надувать щеки и перекидываться словами, как в царской Думе. Я предлагаю не тратить лишних слов и драгоценного времени, а просто выслушать программу товарища Корабельщика. Я уверен, что программа у него есть, и что изложена она коротко и ясно.
— На чем основана ваша уверенность? — больше для порядка прошелестел Беренс.
— На том, что в Думе товарища Корабельщика я не встречал. Следовательно, вирус болтологии поразил его в наименьшей степени.
Под улыбки Корабельщик развернул свой синий экран поверх стола:
— Благодарю за доверие. Тем не менее, зайду я несколько издалека. После мировой войны центром и лидером капиталистического мира стали Северо-Американские Соединенные Штаты, переняв эту позицию у слабеющей Англии. Все прочие страны так либо иначе вынуждены следовать в их кильватере, потому что сила капиталистов этих двух стран превосходит силу всех прочих, вместе взятых. Их доктрина «Атлантизма» заключается в том, что Атлантика должна стать внутренним морем Англии и Штатов, а Тихий Океан и вовсе «задним двором» северо-американцев.
По синему экрану пробежали строки, Корабельщик повторил их вслух:
— Декларация о создании Союза Советских Социалистических Республик. Практически, цель и смысл существования огромного государства… Смотрите: доступ в Союз открыт всем социалистическим советским республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем… Новое союзное государство послужит новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику… Из чего, товарищи, логически выводится, что Союзу нужен мир.
Корабельщик улыбнулся и отчеканил:
— Желательно, весь. А уже отсюда с неизбежностью следует: Союзу придется вести бой в любой точке земного шара. И флот необходим океанский, прибрежным тут не обойтись. Дальше понятно: чем раньше начать формирование, тем лучше флот получится.
На синем экране снова возникла карта земного шара, развернутая по плоскости. Союз, в отличие от прочих карт, показывался тут не красным, а черным. Да и не вся территория Союза покрывалась черным — берега морей желтели.
Северная Африка, Персия, Индия, берега Китая, Индокитай, Япония также образовали громадную желтую дугу, замыкаемую слева через Испанию- Францию- Англию, справа через побережье Охотского Моря и кусок Чукотки.
Юмашев сообразил первым:
— Черным залита территория, недоступная любому флоту. Желтым — которую можно подвергнуть обстрелу и десанту. А остальное?
— Так выглядит планета на взгляд профессора Оксфордского университета Хэллфорда Маккиндера. Так мир видит основной противник Союза. Черная территория — «Ось истории», так называемый «хартленд» или «великая естественная крепость сухопутных держав». Желтая территория — так называемая «дуга», «римленд». Согласно доктрине капиталистов, кто контролирует желтые побережья, тот контролирует и черную «ось истории».
— Ничего нового, — прошелестел Беренс. — Еще Петр Алексеевич, простите, понимал, что стране нужен выход к морю.
— Что же это, англичане признали, что «Ось истории» проходит через лапотных русских?
— Увы, да. Потому что в их устах это значит одно: лапотные русские не по праву сидят на ключевой позиции. А дальше, как говорят американцы, «бизнес, ничего личного».
— Что же это значит?
— Это значит, что нас уничтожат не из-за личной ненависти, а только в силу выгоды. «Без гнева и пристрастья», так сказать.
— Выходит, или они — или мы?
Вместо ответа на столе снова вспыхнули красные строки: «Новое союзное государство послужит новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику». Слова исчезали, пока не остались четыре последних.
Военморы опять переглянулись.
— Задача понятна. Но скажите, не зря ли наш демарш относительно германских репараций ослабил Англию и Францию? Может быть, стоило усилить эти страны, чтобы они противостояли движению Америки в Европу?
— Лев Михайлович, я бы хотел, чтобы агрессивные действия капиталисты открыли в ближайший год, именно потому и выдернул германские выплаты у них буквально из пасти. Срок моего гарантированного пребывания на Земле истекает в следующем, одна тысяча девятьсот двадцать восьмом году. Когда сработает моя установка переноса, я сам не очень точно знаю, но в любом случае не раньше. Начнут сейчас — мне хватит возможностей перетопить их флоты наглухо и тем самым обеспечить вам спокойное поколение, лет семь-десять, за которые вы построите собственную экономику и вооруженные силы. А там уже можно улетать с чувством выполненного долга.
Корабельщик поглядел в потолок, вздохнул:
— Если же напасть первыми либо устроить провокацию… Люди разгадают ее, не стоит их держать за дураков. Боюсь, они потому и не начинают, что уже разгадали мой ход и ждут моего исчезновения.
— Так или иначе, строим океанский флот, — Беренс вновь открыл блокнот и зашуршал карандашом. — Но в каком составе?
— Согласно воззрений Льва Михайловича, в сбалансированном составе. Вот авианосное соединение, ядро для каждого флота, — Корабельщик показал на синем экране группу кораблей: уже знакомый всем силуэт авианосца, вокруг него линкор, два-три крейсера, десяток эсминцев, несколько субмарин.
— Какова же в таком флоте роль большого артиллерийского корабля?
— Обеспечение боевой устойчивости авианосной группы в ближнем бою, — Корабельщик приблизил картинку, и все увидели тот самый Алый Линкор, фотографии которого «мальчики Фрунзе» добыли в итальянском Фиуме.
— Главный калибр, противоминный и обязательно скорострельные четырехствольные зенитки, — подсветил их Корабельщик на схеме. — Авиация сильна и станет еще сильнее. Но в плохую погоду или в полярных морях преимущество линкора неоспоримо. Количество линкоров я полагаю по два на океанских флотах, Северном и Тихом, по одному для Черного и Балтийского морей, и один резервный. Всего шесть-семь штук. За десять лет их можно построить, не перенапрягая заводы, далее же судить по ситуации.
Корабельщик увеличил картинку линкора, сам же теперь глядел мимо нее в стол и говорил медленно, словно бы по памяти:
— С проектом стесняться нет смысла. За срок строительства даже головного корабля политическая ситуация сто раз переменится. Закладывать сразу семьдесят тысяч тонн, главный калибр восемнадцать-двадцать дюймов, как у пушкарей стволы получатся. Противоминоносный — шести дюймов хватит, здесь я полагаю важнее скорость наводки. Наконец, зенитный не более четырех дюймов, ибо самолет быстрее любого миноносца и тут поворотливость установки вопрос жизни и смерти. Зенитный ближней зоны — многоствольные скорострелки, их задача засеять небо металлом…
Флотоводцы разглядывали красивый рисунок с непонятными выражениями лиц: то ли восхищенными, то ли неодобрительными от явного прожектерства.
— … Силовая установка турбинная, дизеля на такую мощность очень уж сложная штука, а передача от них на винты вовсе кошмар. Кроме того…
Корабельщик подумал и все-таки сказал:
— Пар можно производить и установками на базе особого топлива. Да! — он вскинул обе руки, предупреждая вопросы, — это именно то самое, но не вслух, товарищи. Вот об этом — не вслух… Дело не завтрашнее и даже не послезавтрашнее, но срок службы такого гиганта не меньше семидесяти лет, успеем с модернизацией. А пока начнем с мазута или водоугольного топлива. Углей низкого качества у нас чертова прорва.
