«Бог, король и дамы» (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Нет, двор оказался не похож на то, что было написано в романах. Да и монахини рассказывали о придворной жизни по-другому. Соланж помнила, как проникновенно сестры-наставницы повествовали о церемониях французского двора, говорили об изысканном поведении кавалеров и дам, внушали ученицам почтение к королю и принцам крови. И вот кавалеры хватали дам за руки и бессовестно задирали им юбки, дамы даже и не думали возмущаться подобной грубостью, а вместо этого сами норовили оседлать шевалье, словно крестьянки на деревенском празднике, благородные вельможи позволяли себе кричать друг на друга, принцев крови и самого короля, а неожиданная смерть королевы Наваррской ни на миг не остановила всеобщее веселье. Соланж даже растерялась, видя, что все траурные церемонии свелись к тому, что двор покинул Блуа, где случилось несчастье, и переехал в Париж, где как ни в чем не бывало продолжил праздники.
Соланж наблюдала за придворными широко открытыми от изумления глазами. Вид короля Карла и его братьев, испепелявших друг друга ненавидящими взглядами, фрейлин королевы-матери, предающихся наслаждениям с каким-то истеричным весельем, разряженных придворных, готовых абсолютно на все и, возможно даже, в виде исключения, на порядочный поступок, способен был напугать любого человека, и девочка была напугана. Однако дочь полковника де Сен-Жиль только гордо вскидывала голову, делая вид, будто вовсе не способна чего-то бояться, и строила планы избавления от навязчивых поклонников.
Еще в Блуа Соланж узнала, что привлекает внимание очень многих господ. Слухи о состоянии ее отца, полку и особом благоволении королей династии Валуа делали девушку желанной невестой не только для знатных, но промотавшихся дворян, но даже и для тех, кто не был обижен Фортуной. О том, что благородных господ привлекает не только богатство, но и она сама, Соланж пока не догадывалась. Большие наивные глаза, в глубине которых плясали чертенята, пухлые губы, которые, казалось, с наслаждением пьют нектар жизни, то смущенная, то радостная улыбка, опьяняли не только возможных женихов, но и давно женатых шевалье, не смущавшихся даже детской угловатостью мадмуазель. Ухаживания придворных не на шутку расстраивали девочку. Воспитанная в строгости монастыря Соланж считала невозможным для невесты не только увлекаться речами поклонников, но даже и слушать их. Но как, скажите на милость, объяснить все это шевалье? Соланж быстро убедилась, что господа вовсе не собирались прислушиваться к ее словам, слыша только себя и свои желания.
И тут на помощь девочке пришли школьные проказы.
Прежде всего Соланж принялась делать вид, будто не понимает страстных взоров и не менее страстных речей кавалеров. Во-вторых, заимела привычку в самый неподходящий момент прерывать затейливые объяснения какого-нибудь придворного вопросом вроде следующего: «Ах, сударь, мне и правда необходима ваша помощь. Не могли бы вы разъяснить, почему в латыни существительное «голова» относится к среднему роду, тогда как совершенно очевидно, что это противоречит здравому смыслу?» или же «Ах, господин маркиз, разрешите для меня эту загадку: как вы думаете, к какому галльскому племени принадлежал противник Цезаря Адбукилл?»
В первый миг после такого вопроса пострадавший буквально столбенел, во второй с извинениями отходил прочь. Соланж старалась говорить как можно больше о вещах, наименее интересных для поклонников, и вскоре заслужила репутацию девушки очень милой, но, к сожалению, на редкость глупой. Полковник де Сен-Жиль, не без основания гордившийся умом дочери, был немало обескуражен подобной молвой, но как следует приглядевшись к поведению Соланж, без труда разгадал плутни девочки и умилился. Правда, раньше Антуан не замечал за дочерью склонности к притворству, но сейчас отнес это за счет издержек монастырского воспитания.
Наивное притворство Соланж оказалось полезным, и пока господин де Сен-Жиль, отвергший предложение мадам Екатерины отдать девочку ей во фрейлины, раздумывал, каким образом отказать и мадам Маргарите, Соланж благополучно избавилась от внимания королевы Наваррской. Как и в остальных случаях, сделано это было не совсем обычным способом: в разгар полуторачасовой беседы с королевой Соланж сделала несколько грубых ошибок в латинском языке, умудрилась перепутать стихи Ронсара и Клемана Маро и так фальшивить, аккомпанируя на лютне Жийоне де Ториньи, что разочарованная Маргарита оставила желание заполучить юную девицу в свою свиту. Конечно, Соланж признавала, что лгать, тем более особе королевской крови, нехорошо, но ее настолько поразили слухи, ходившие о любимой фрейлине Маргариты, что девочка поклялась держаться как можно дальше от двора королевы Наваррской.
«Держаться подальше» было трудно. Несмотря на то, что двор его христианнейшего величества мало походил на воображаемый, Соланж де Сен-Жиль довольно быстро при нем освоилась и поняла, что общаться с дамами много безопаснее, чем с шевалье. К тому же, утешала себя Соланж, должна же она с кем-то разговаривать, а то беседовать с поклонниками она опасалась, а узнать, что за люди собрались при дворе, хотела.
К удивлению Соланж одна дама взялась просвещать ее, сыпала множеством имен, подробностей и советов, так что у девочки кругом шла голова. Луиза де Коэтиви была очень красива и одевалась с роскошью, не уступавшей роскоши королевы Маргариты. Соланж не понимала, что заинтересовало в ней фрейлину королевы-матери, но графиня полагала, что соседство с юной провинциалкой так выгодно оттеняет ее достоинства, что этим глупо было бы не воспользоваться.
Разговоры графини и ее подруг были столь странными, что Соланж не требовалось претворяться, будто она ничего не понимает. Понимала девочка немногое, но с усердием слушала, стараясь разобраться в странном придворном мире.
— Ох уж эта свадьба, она совсем меня разорила. А у господ гугенотов в карманах ветер гуляет, — томно вздыхала Шарлотта де Сов, обмахиваясь платком после очередной вольты.
— Ну почему только гугеноты, дорогая, — пожала плечами Диана де Меридор, баронесса де Люс, — граф, к примеру, приехал без жены.
Соланж покраснела, сообразив, каким образом фрейлина собирается поправить свои дела.
— Говорят, он раздал по десять тысяч ливров своим офицерам, и даже пажам сделал подарки, — вмешалась в разговор дама де Бетюн.
Диана смахнула несуществующую соринку с корсажа и потянулась как кошка.
— Ага, получишь кошелек с золотом от его сиятельства и стилет в спину от ее высочества, — ехидно заметила красавица Шарлотта.
— Смотри, не позеленей от зависти, — огрызнулась Диана. — Да будь она даже ревнива как все испанки вместе взятые, все равно она сюда не явится.
Соланж вертела головой по сторонам, тщетно пытаясь разглядеть таинственного графа, внимания которого добивалась Диана. Кроме того она не могла понять, о какой принцессе идет речь и почему эта отсутствующая принцесса должна приревновать графа к фрейлине ее величества. Увы, среди кавалеров, находящихся в зале, только один был незнаком мадмуазель де Сен-Жиль. Однако вряд ли он мог быть этим самым графом. В черном, сплошь затканном золотом одеянии, шевалье более всего походил на испанского гранда, тем паче что среди нескольких золотых цепей на груди незнакомца сверкал рубинами орден Золотого Руна. Свита вельможи — несколько дворян и полдюжины пажей — были одеты столь же роскошно. Вряд ли кто-либо из подданных короля Карла мог столь дерзко нарушать эдикты против роскоши. «Гранд» держался столь надменно, что казалось, будто он делает величайшее одолжение присутствующим, находясь рядом с ними. Мадмуазель де Сен-Жиль подумала, что если бы не надутый вид незнакомца, он выглядел бы довольно привлекательно. Тем временем фрейлины продолжали обмениваться колкостями.
— Диана права, — насмешливо заметила графиня де Коэтиви, бросив взгляд в ту же сторону, что и Соланж. — Чтобы ее высочество принцесса Релинген почтила своим вниманием свадьбу какого-то гугенота — да никогда в жизни!
— Это ты злишься из-за того, что гугенот достался мне, а не тебе, — молниеносно отозвалась Шарлотта. — Бедняжка, тебе приходится довольствоваться Алансоном.
