БЕСЦЕРЕМОННЫЙ РОМАН - Гиршгорн Вениамин (книги без сокращений .txt) 📗
Было уже поздно, князь распрощался. Я откинула штору и смотрела ему вслед. Он быстро и легко шел по аллее; вдруг, словно почувствовав мой взгляд, князь обернулся; он заметил меня, низко поклонился, и фигура его растаяла в синей прозрачной мгле. Теплый ветерок колыхал пламя свечи. Я потушила ее и легла. Я долго не могла заснуть».
«Мое усталое сердце сорокалетней женщины бьется сегодня слишком быстро, слишком слышно… Ах, разве можно было ожидать этого!..
Князь Роман засиделся у меня дольше обыкновенного… Мы беседовали о жизни, смерти и о любви. У Романа красивый голос, интересное лицо… Слушать его – наслаждение. Он рассказывал о некоторых своих идеях; я смутно чувствовала их революционность, хотя разобралась не во всем.
Мы гуляли в парке под огромной, низкой луной… Аромат мирт и померанцев был густ и душен… Как это случилось, я не знаю. Поцелуи Романа сладки и страстны…»
«Дни большого и полного счастья… Он сказал, что у меня улыбка Моны Лизы…»
«Сегодня ужасный день. Вот в чем дело: я заметила, что с некоторого времени в комнатах мужа происходят какие-то собрания.
Часа два назад я пошла на половину мужа поделиться с ним новостями одного письма, полученного мною утром. Не доходя, я услышала глухой гомон голосов… «А! Очередное сборище. Муж опять занялся делами… Странно… Ведь он, кажется, окончательно бросил коммерцию», – подумала я.
Портьера, складки которой раскинулись, словно крылья гигантской птицы, приютила меня в своей тени.
Дверь была неплотно заперта. Я остановилась с замирающим сердцем. Имя Романа Владычина было несколько раз произнесено кем-то. Голос показался мне знакомым. Я посмотрела в щель…
Талейран…
Я узнала ужасные вещи: это заговор против императора и Романа.
Талейран через Меттерниха вошел в сношение с Англией и Россией. Предполагается переворот, срок которого приурочен ко дню высадки какого-то десанта. Некоторые воинские части уже распропагандированы. Кто надо – подкуплен. Впрочем, может быть, я что-нибудь спутала.
Уже поздно… Меня клонит ко сну, я так устала и переволновалась. Завтра, раненько, поеду к Роману и расскажу ему все. Он, конечно, будет смеяться над этими жалкими изменниками. Он будет смеяться… А я?… У меня дурное предчувствие… Мой Роман!.. Я боюсь не только за его власть… Я боюсь за его жизнь…»
«Мой дорогой дневник!
Сегодняшняя твоя страница, по правде, должна быть черной. Но она бела – ты ждешь моей откровенности… Прости, только несколько строк. Я так несчастна, прости!..
У меня горе, мой дорогой друг… И если оно непоправимо – то еще одна, последняя, запись, и мырасстанемся навсегда… Запись эта – дата моей смерти. Ибо Жюльена Рекамье умрет в тот самый день, когда не станет Романа, моего Романа.
Я только что от него… Я опоздала, ах, я опоздала, друг мой…
Роман арестован… Они убьют его… Что мне делать?… Глаза мои сухи, но в сердце жадный, жесткий огонь…»
«Я обманула тебя, мой дорогой дневник… Это еще не запись… А ты уже испугался, бедняга… Ты не хочешь моей смерти, ты сопротивляешься, я не сразу смогла перевернуть страницу своими дрожащими пальцами… Мы с тобой любим друг друга, ты – мой самый нежный, самый послушный…
Я покидаю тебя, но не скучай – я скоро вернусь, я вернусь так скоро, как только смогу, – ведь от этого зависит жизнь Романа и моя жизнь, мой дорогой… Да, да, я не передумала, я только хочу попытаться все поправить… Ведь жизнь лучше смерти, гораздо лучше, поверь… Поверь… до свидания…»
«Наполеон удивился, увидев меня…
– Вы? – сказал он. – Вы?! – И затем почтительно и церемонно поцеловал мою руку… Он был заметно взволнован и нервно дышал. Вероятно, это просто одышка.
Наполеон расспрашивает меня о Париже – что слышно, какие пьесы идут в театрах, какие новые книги вышли за это время, хотя, кроме гетевского «Вертера», он, кажется, не читает ничего… Он старается быть любезным и обходительным, но я вижу снедающее его любопытство – зачем я здесь?…
Я рассказываю ему обо всем.
– Негодяи, – кричит он, – подлецы/ Я им покажу, черт бы их побрал…
И внезапно смутившись:
– Я прошу прощения, madame… Но смею вас уверить – заговорщики понесут самое тяжкое наказание…
Он успокаивает меня:
– Моя маленькая, моя очаровательница – не тревожьтесь… мы спасем князя Романа…
Вероятно, я слишком горячусь, потому что Наполеон вдруг становится серьезен. Он не может себе представить, что я, когда-то отвергшая ухаживания императора, ныне увлечена первым министром…
– Я прошу прощения, madame! Я прошу прощения!.. Madame так заинтересована судьбой князя… Осмелюсь спросить?…
Он смолкает.
– Разве ваше величество считает князя недостойным еще и больших забот? Разве князь не самый умный… не один из самых умных, – поправляюсь я, – самых талантливых людей Франции?
И этот простак соглашается со мной…
Мне пришлось заночевать в ставке Наполеона…
Я хотела ехать немедленно, но Наполеон упросил меня остаться до утра: мне необходимо отдохнуть, нужные бумаги будут готовы не ранее завтрашнего дня, я обижу его отказом…
В конце концов он так надоел мне, что я согласилась.
Я предчувствовала бессонную ночь – мысль о Романе не покидала меня – и потому не торопилась в постель. Император расцвел от мнимой моей благосклонности… Меня смешило его неизменное «моя маленькая, моя очаровательница» – столько неги и сладости вкладывал он в эти слова. Казалось, он только что от цирюльника и весь, насквозь, пропитан старанием и дешевыми духами…
Право, император мог бы послужить Бомарше отличным сюжетом, уступая Фигаро лишь в ловкости…
По просьбе Наполеона я играла на стареньком расстроенном фортепиано. Несколько пустячков привели его в неистовство.
– Моя маленькая, моя очаровательница.' – простонал он, не нарушая скудной своей фантазии.
Я пожелала императору спокойной ночи.
Устроилась я, и довольно неплохо, на громадной софе. Белоснежное белье носило метки Наполеона, С чувством легкой брезгливости я легла. Когда мысль о Романе оставила меня, я задремала.
В дверь чуть слышно постучали.
Кто там? – крикнула я.
– Это я…
Голос Наполеона дрожал.
– В чем дело? Я не одета.'
– Одна минута, madame!.. Дело необычайной важности…
Накинув платье, я подошла к двери и повернула ключ… Наполеон в халате, со свечой в руках, стоял передо мной.
– Жюльена, – прохрипел он, – Жюльена!.. Я люблю вас!..
Глаза его выпучились, он захлебнулся.
Опустившись на колени, он стал целовать край моего платья… Свеча плясала в его руках, я боялась, что он опалит свои волосы.
– Ваше величество, – сказала я, – опомнитесь, что с вами? Я рассчитывала найти здесь покой и помощь… Ваши поступки… Неужели мы опять поссоримся, ваше величество?!.
Он поднялся с колен.
– Прошу прощения… Я дал волю своим страстям… Это недостойно полководца и джентльмена… Вы можете спокойно спать… Спите, Жюльена, завтра чуть свет вы отправитесь в Париж!.. Ваш долг ждет вас… Спите, моя маленькая, моя очаровательница… Спокойной ночи!