Да здравствует Государь! (СИ) - Касаткин Олег Николаевич (читаем книги бесплатно txt) 📗
Затем извлекли корону для нее — вернее для императрицы всероссийской.
И вот сейчас ее поднесли императору, и он, обратившись к коленопреклонённой Елене и возложил ее на голову супруги. Сняв с себя корону — коснулся им короны императрицы.
Фрейлины возложили на ее плечи мантию… Две минуты — и чин коронации свершился…
И Елена встав — снова опустилась — уже на трон… Взгремели колокола…
Тем временем снаружи на балкон паперти, протодиакон московского собора Семенов, и с громогласно на всю площадь, прочитал послание Святейшего Синода о Высочайшей коронации.
Затрезвонили колокола, молящиеся принялись истово крестится, и среди леса хоругвей шествие обошло кругом собора.
Со всех церквей города Владимира двинулись крестные ходы образуя единый грандиозный ход с архиереями, навстречу им выходит на паперть митрополит и все остальные архиереи и архимандриты.
Вот все… Еще одно дело сделано…
…Послезавтра вечером они уезжают в Москву — думал Георгий — выходя под восклицания толпы и медный гуд из собора. А завтра после встреч с ним начнут разъезжаться и гости… Еще предстояло раздать особые донативы — коронационные рубли и памятные знаки.
На лицевой стороне серебряных рублей был выбит профиль Елены: работа молодого но уже подающего большие надежды гравера Антона Васютинского.
На реверсе изображены царские регалии в венке. В обрамлении лавровой и дубовой ветвей, перевязанных двойной лентой, скрещенные скипетр, украшенный золотым двуглавым орлом и меч, в центре — держава, выше — императорская корона, украшенная лентами. Над короной надпись сообщавшая номинал монеты «Рубль» и надпись».Елена Филлиповна Императрица Всеросс. Коронована во Владъмире 1890 г.» Была еще бронзовая медаль с изображением Владимирского Успенского собора. Ею наградили всех состоявших на действительной службе от генералов до солдат и сельских стражников, что обеспечивали порядок на торжествах коронации; всех лиц, принимавших участие в работах по приготовлению и устройству торжеств; а также участвовавших в мероприятиях коронования императрицы всех сословных и других представителей, бывших во Владимире. Новшеством было то что согласно акту Капитула орденов награждали также женщин. Носить медаль полагалось на анненской ленте — а женщинам — на екатерининской — это была мысль не Елены Филипповны как говорили в обществе а Марии Федоровны.
В конце Литургии было совершено Помазание Императора и Императрицы святым миром и затем причащение Святых Таин. Государь приобщался в алтаре, у Трапезы по Царскому чину (отдельно Тела и Крови).
В день Коронации в С-Петербурге во всех храмах были отслужены Литургия и благодарственные Молебствия; столичные храмы не могли вместить всех богомольцев, ввиду чего были отслужены Молебны также и на площадях у ряда соборов и некоторых церквей, а также в Конно-гвардейском манеже столицы.
Коронация явила миру Божественную Красоту веры Православной, непобедимую силу и величие в Боге Русских Царей и невиданную любовь Русского народа к своим монархам.
Следующим днем на обширном лугу за городом было устроено народное гуляние. Пятьдесят тысяч народу собралось на него! Оркестры, песенники, акробаты, фокусники, круги хороводов, скачки на неоседланных лошадях. Еда на столах и пиво из бочек за счет города. Рано утром 18 июня, до отъезда Их Величества посетили прежде всего собор, где был отслужен молебен, и приложились ко святому кресту.
Один столетний старик умолял как о милости дозволить ему приблизиться ко Государю и Государыне. По милостивому соизволению Её Величества и осчастливленный ласковым словом Августейших Особ, счастливый крестьянин со слезами на глазах выражает надежду умереть теперь спокойно, удостоившись хотя раз в своей долгой жизни быть в присутствии Их Величеств…
Был Косаговский, приехал с Сувориным с церемонии коронации. Оба говорят, что торжественности мало, что какой то лубок и Сорочинская ярмарка разом.
Рассказывают, что свита уговаривала наследного принца прусского не ехать; на это Его Высочество Генрих сказал — «Королям приходится делать и неприятные дела» Его высочество можно понять — Германский царствующий дом ставил себе задачей устроить свадьбу своей принцессы с нашим монархом; однако французы и британцы боятся сближения России с Германией и супруга Георгия похоже готова к их услугам.
Приехал Е. Говорит, что Москва недовольна тем что церемония прошла в другом городе.
Его владимирский знакомый говорит что городское общество рассчитывало что визит будет иметь последствия для города. Увы — все лишь пригладили внешне — как румянами и пудрой омолодили старуху — и вскоре старинный город вернется к прежнему.
Однако отметил что угощение на празднике было недурным — воровать по крайней мере не давали. Раковая ушица и жареный поросенок которых он отведал были вкусны.
Николаев говорил про новый заем продвигаемый Витте — он ему не сочувствует. Говорит, что это грабят народ, играя на страсти к выигрышам; что есть касса сбережений, куда народ приносил свои сбережения, что там уже капитал с 6 млн… вырос до 100 млн. руб., а что теперь все вынули свои сбережения, и эта касса опустела, — все бросились покупать новый заем. Николаев находит, что это вполне безнравственно и вредно для государства поощрять любовь к азартным спекуляциям.
«Мошенническое дело и аляповато исполнено». Все не без участия тестя императора…
Вообще же добавил общее мнение — государь в сущности неплохой, хотя уже испорченный, юноша окруженный мошенниками из которых три первых — его министры Вышнеградский, Витте и Чихачев.
…Теперь мы снова вернемся к цесаревичу Николаю. Не побоюсь этого сказать — но в его лице мы видим наиболее подготовленного к роли государя всероссийского наследника престола за два века Петербургского периода отечественной истории.
В 1877 году, когда Николаю Александровичу было девять лет и он перешел из женских рук в мужские, его главным воспитателем стал пятидесятидвухлетний генерал от инфантерии Григорий Григорьевич Данилович, директор 2-й Санкт-Петербургской военной гимназии, составивший, а затем и осуществивший программу обучения цесаревича. Однако действительным наставником и воспитателем Николая был учитель английского языка Хетс — очень одаренный и очень обаятельный человек, преподававший еще и в Царскосельском лицее. Ему Николай был обязан великолепным знанием английского языка и любовью к спорту «Карла Осиповича», как обычно называли мистера Хетса, можно было считать и воспитателем, и нянькой, ибо он глубоко был предан всей семье, приютившей его, и искренне любил своего воспитанника. Он был чистейшим идеалистом, прекрасно рисовал и занимался многими видами спорта. Особенно любил он конный спорт и сумел передать любовь к нему Николаю, тем более что цесаревич с удовольствием служил в лейб-гвардии гусарском полку.
А летом 1876 года, когда шел Николаю Александровичу девятый год, его впервые обрядили в мундир, повесили на пояс маленькую саблю, его царственный дед взял его с собою на смотр и поставил в ряды первой роты лейб-гвардии Павловского полка, хотя формально военная служба началась для цесаревича годом раньше: по примеру старых времен, он был семилетним ребенком записан в лейб-гвардии Эриванский полк и через год получил там же первый офицерский чин прапорщика. Двенадцати лет он стал поручиком, но это все еще были не более чем детские потехи, а серьезная, настоящая военная служба началась после принятия им присяги в день своего шестнадцатилетия. Он проходил усложненный курс гимназии, где, помимо всех обычных премудростей, изучал не два живых языка, как в гимназии, а четыре: английский, немецкий, французский и датский. Последний был родным языком его матери, и он знал, что рано или поздно окажется у своих родственников в Копенгагене, сможет изъясняться и по-датски. Языки давались Николаю Александровичу легко, и он с удовольствием занимался ими. Особенно же как уже говорилось выше, любил он английский язык и владел им настолько безукоризненно, что столь же безупречные русские знатоки английского языка находили, что Николай и думает по-английски, а потом переводит свои мысли на русский язык.
Когда Николаю Александровичу исполнилось шестнадцать лет, в Большой церкви Зимнего дворца он принял присягу по случаю вступления в действительную военную службу. Он все еще, как и четыре года назад, был поручиком, но парадокс заключался в том, что по традиции цесаревич был атаманом всех казачьих войск, а во главе каждого из них непременно стоял генерал, и таким образом все они, хотя и номинально, подчинялись шестнадцатилетнему поручику. Из-за своего атаманства Николай принимал присягу под знаменем лейб-гвардии Атаманского полка, в котором служили представители всех одиннадцати существовавших тогда казачьих войск — от Кубанского до Уссурийского.
Неофициально считалось, что в день принятия присяги для присягающего наступало совершеннолетие, и, таким образом, цесаревич ощущал себя взрослым человеком.
В семнадцать лет он закончил среднее образование и перешел к изучению серии дисциплин, предусмотренных программами академии Генерального штаба и двух факультетов университета — юридического и экономического. Высшее образование заняло у цесаревича еще пять лет. Руководителем всего учебного процесса был Победоносцев, читавший к тому же курсы законоведения, государственного, гражданского и уголовного права. Протоиерей И. Л. Янышев читал цикл лекций по истории религии, богословию и каноническому праву. Член-корреспондент Академии наук Замысловский, видный специалист по истории России и истории международных отношений, читал курс политической истории. Академик Николай Христофорович Бунте, министр финансов, будущий глава Совета Министров, преподавал политэкономию и статистику. Академик Бекетов, создатель физической химии как самостоятельной науки, преподавал химию.
Николай продолжал совершенствоваться в языках, сделав особые успехи в английском. Вторую половину всего обучения занимали военные науки. Курс стратегии и военной истории читал главный редактор «Энциклопедии военных и морских наук», начальник Академии Генерального штаба, член-корреспондент Академии наук, генерал от инфантерии Г. А. Леер. Фортификацию вел инженер-генерал Цезарь Кюи, автор четырнадцати опер и почти двухсот пятидесяти романсов. Среди преподавателей военных наук были выдающиеся генералы — Драгомиров, Обручев, Пузыревский, Гудима-Левкович, Демьяненко и другие. Для изучения пехотной службы цесаревич провел два лагерных сбора в Преображенском полку, где командиром был его дядя — Великий князь Сергей Александрович. Первый год Николай исполнял обязанности взводного, а на второй год — ротного командира. Следующие два летних лагерных сбора провел он в лейб-гвардии Гусарском полку, приобщаясь к кавалерийской службе так же, как и перед тем — сначала младшим офицером, а потом командиром эскадрона.
Девятнадцати лет получил он чин штабс-капитана, и накануне несчастья уже обсуждался вопрос о присвоении ему чина капитана. Александр III не любил балов и празднеств, ограничив их до возможного предела, практически не принимая по делам двора никого, кроме министра Воронцова-Данилова, да и то крайне редко. И потому и цесаревич воспитан был в том же духе, что и государь Александр: он не выносил излишеств ни в одежде, ни в еде, старался во многом подражать отцу, со временем полюбив то же, что любил и Александр: охоту в царских заповедниках — Ловиче, Спале, Беловежской Пуще, рыбалку в Финских шхерах, долгие прогулки в полях и лесах, физический труд и стремление к здоровой и чистой жизни. Николай Александрович много занимался, любил верховую езду, гимнастику, катание на лодках, ходил на охоту, не чурался физической работы — убирал снег, колол и пилил дрова, сам чистил коня и потому был крепок, вынослив и силен.
Проходя службу в Преображенском полку, цесаревич Николай был совершенно непричастен к порочным наклонностям офицеров-содомитов, а служа в Лейб-гусарском, не позволял себе пьянства, хотя ханжой не был и иногда в офицерском собрании пропускал две-три рюмки водки или бокал-другой шампанского.
Здесь же выявилась и одна из симпатичных черт его характера — стремление помочь своим товарищам-однополчанам, если они женились на скомпрометированных дамах. По законам офицерской чести эти офицеры должны были оставлять Преображенский полк, и цесаревич всячески помогал им в их дальнейшей карьере — армейской, гражданской, а иногда даже духовной. Военная подготовка цесаревича не ограничилась знакомством с пехотной, кавалерийской и артиллерийской службой. Будучи атаманом всех казачьих войск, он знал и казачью службу, а кроме того, был приобщен и к службе на флоте.
И вообще, следует признать, что цесаревич, с учетом его возраста, был подготовлен к военной и государственной деятельности гораздо лучше, чем кто-либо другой… И еще об одном его качестве скажем — вера в Бога, — вера такая простая и глубокая у него, очень многое объясняет в его жизни. Это по сути дела своеобразный ключ к пониманию его душевных состояний и поступков… Бог олицетворял для цесаревича Николая Высшую Правду, знание которой только и делает жизнь истинной, в чем он уверился еще в юности… Вера наполняла жизнь царя глубоким содержанием, помогала переживать многочисленные невзгоды, а все житейское часто приобретало для него характер малозначительных эпизодов, не задевавших глубоко душу. Вера освобождала от внешнего гнета, от рабства земных обстоятельств. По словам хорошо знавших его людей цесаревич принадлежал к числу тех счастливых натур, которые веруют, не мудрствуя и не увлекаясь, без экзальтации, как и без сомнения — своего рода православный романтик.
Религия давала ему то, что он более всего искал — успокоение. И он дорожил этим и пользовался религией, как чудодейственным бальзамом, который подкрепляет душу в трудные минуты и всегда будит в ней светлые надежды. Подытожим — судьба готовила для России мудрого, доброго, спокойного и рассудительного государя — первого хорошего человека на троне за столетия. И остается лишь гадать — какие великие воистину успехи и победы ждали бы Россию при императоре Николае II?
Hо можно сказать твердо — то были бы победы не отягощенные бессмысленной кровью вероломной японской войны, и насилием над маленькими беззащитными островами. Успехи честной христианской политики а не хитрой купеческой воистину торговли с другими державами за мелкие выгоды и циничных альянсов — какими отмечен его брат и его лесбиянствующая француженка. Успехи добросердечия во внутренней жизни а не зловещего всевластия жандармов и ОСВАГа… не черные крылья кровавого демона на троне, а белые крылья ангела.
Hо Господь судил иначе… Быть может — оттого что мы, русские, были недостойны такого правителя?
