Ратибор. Забытые боги - Корчевский Юрий Григорьевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
С пленников сняли верёвки, и люди уселись кто куда. Похоже, они были незнакомы друг с другом, но у всех у них было одно общее – все имели крестики. У кого деревянный, у кого – серебряный или медный. Одно Илье было понятно – людей хватали именно по этому признаку.
К Илье подошёл мужчина, шедший перед ним, и сел рядом.
– А где Диана?
– Не знаю такую.
– Ты лжёшь, на тебе её крестик и её цепочка.
– А кто ты такой – спрашивать меня?
– Я пресвитер Антоний.
Насколько помнил Илья, пресвитер – это какой-то член клира, христианского духовенства.
– Меня зовут Илья.
– Я не видел тебя среди прихожан. По праву ли ты носишь крестик?
Илья был крещён в детстве и носил крестик. Но потом снял его, и он остался лежать дома – там, в далёком будущем…
– Крещён был, – в подтверждение своих слов Илья перекрестился.
Видимо, Антоний опасался, не «подсадная ли утка» Илья? Подслушать, о чём говорят узники, а затем донести суду.
На тот момент в Риме насчитывалось около трёх тысяч христиан. Из служителей культа – 46 пресвитеров, 7 диаконов, 7 поддиаконов и 52 члена низшего клира – привратники и начётники. Почти все христиане знали друг друга в лицо, поскольку встречались на службах. Поэтому Антоний имел в отношении Ильи подозрения.
– А кого из клира ты знаешь? – не унимался Антоний.
– Никого, – честно признался Илья. – Я недавно приехал из Сицилии и служу сенатору Сервилию.
– Тогда объясни мне, куда девалась Диана?
– Насколько я понимаю, это молодая девушка в серой столе?
– Да, я заметил, как ты разговаривал с ней.
– Я выкупил её у стражника за кольцо, а сам занял её место.
Антоний пристально посмотрел Илье в глаза.
– Не пойму, ты настолько великодушен или безумен? Христос велел возлюбить ближних своих, но не все тверды в своих утверждениях. Знаешь ли ты, что это за помещение? – Антоний обвёл взглядом камеру.
– Тюремная камера.
– Правильно. Но городская тюрьма не здесь, это Колизей.
Однако до Ильи никак не доходило, что хотел этим сказать пресвитер. И более того, он заметил, что к их разговору стали прислушиваться другие. Видимо, каких-то тонкостей Илья не знал, и Антоний решил пояснить:
– На арене Колизея проводятся гладиаторские бои.
– Слышал.
– Не перебивай. А ещё на потеху публике здесь предают смерти христиан.
– Как?! – вырвалось у Ильи.
– Как соизволит император, – горько усмехнулся пресвитер. – Иногда на людей выпускают голодных львов, а иногда – городских стражников. У них в руках оружие, и они убивают безоружных христиан – женщин, детей, стариков…
У Ильи по спине пробежал холодок. Похоже, суда и кнута не будет. Забрав чужой крестик, он выбрал для себя тяжёлую участь – мучительную смерть на потеху римлянам.
– Тогда почему вы не объединитесь, не устроите бунт? Или живёте по заповедям: ударили по одной щеке – подставь другую?
– Ты горяч в своих суждениях и не знаешь Рима. Нас слишком мало, а вокруг города три лагеря, полных легионеров. Нас просто перебьют.
– Но и сидеть сложа руки не следует.
– Деций ненавидит христиан больше своих извечных противников – готов. Ты когда-нибудь слышал о Спартаке?
– Конечно. Это гладиатор, поднявший восстание, он собрал целую армию из себе подобных. Устои Рима тогда сильно пошатнулись.
– Ты хорошо знаешь историю Рима. Но болтать языком могут все, я же погляжу, как ты завтра будешь вести себя на арене.
– Разве у меня есть выбор?
– Ты не знал? Завтра в императорской ложе будет сам Деций. Для начала, как это делали до него другие императоры, он предложит нам свою милость и прощение, если мы отречёмся от Иисуса Навина и преклоним колени перед ним, признавая его верховенство.
– Но ведь можно солгать и уйти…
– Перед тем мы должны сорвать с себя крестики, начать топтать их ногами и хулить Христа. Это выше нашего понимания. Предавши единожды – кто тебе поверит?
Илья считал так же.
Пленников не кормили, не давали даже воды. А зачем, если они завтра всё равно умрут?
Антоний отошёл от Ильи и стал беседовать с другими, приободряя – у всех на душе тягостно. Завтра им предстоит умереть, да не в бою с врагом, не почётной смертью, а на потеху публике, разорванными львом. Настроение у пленников упадническое, печальное.
Антоний начал напевно читать псалмы, но почти сразу появился тюремщик:
– Заткнись, не то побью палкой!
Стемнело. Коридор тускло освещался факелами. Издалека доносилось порыкивание льва. Зверюга находился дальше по коридору, в железной клетке.
Большинство христиан в свою последнюю ночь не спали. Кто молился, обратясь лицом к востоку, иные тихо беседовали.
Илья никого из них не знал, да и знакомиться уже не было ни желания, ни смысла. Неужели Макошь отомстила, и это по её желанию, сам того не ведая, он попал в Рим, в Колизей? Не найдя ответа, он уснул, решив про себя – утро вечера мудренее, и для начала надо выспаться, набраться сил.
До полудня следующего дня ничего не происходило. Потом раздался топот множества ног и голоса – в Колизей стал прибывать народ. Римляне жаждали зрелищ, и жестокая потеха и кровь на арене их вовсе не смущали. Шли целыми семьями, несли с собой корзинки с едой на случай, если представление продлится дольше обычного.
По прикидкам Ильи, прошло около часа, когда прибыл император. Пленники не видели этого момента, но слышали. Сначала прозвучали фанфары, потом радостно завопил народ.
– Аве, Деций! Салют, император!
Радостное неистовство продолжалось четверть часа.
В коридоре, за прутьями решётки, появились городские стражники. Они были похожи на легионеров, но шлем был без гребня, простой, и сами легионеры были без портупеи и щитов. В остальном – такие же свирепые физиономии, мечи в ножнах.
Пленники стали обниматься, несколько женщин не сдержались и заплакали.
– Выходите! – закричал один из стражников. – Стройтесь один за одним – и направо. Вам выпала великая честь лицезреть самого императора. И если кто-нибудь решит сохранить свою ничтожную жизнь, вымолить у равного богам прощение – срывайте с себя кресты и на колени! Если император будет милостив, он сохранит вам жизнь.
И добавил уже тише:
– Как по мне, так я вас перебил бы прямо здесь…
Пленники прошли по длинному коридору под трибунами. Слышно было, как наверху в нетерпении топали ногами по каменным трибунам зрители.
Вот и выход. От яркого света резануло по глазам, и на секунду Илья зажмурился.
Шум просто оглушал. Колизей был огромен, вмещал до 50 тысяч зрителей, и сейчас трибуны были полны.
Большая арена была пустынна. Пленников вывели точно в центр.
Рёв трибун смолк. В императорской ложе, украшенной благородным лавром и личным штандартом, сидел Деций в белоснежной тоге, и рядом с ним – несколько гостей.
Император встал, и Колизей взорвался приветственными криками.
Деций насладился приветствиями зрителей, потешил своё тщеславие, а потом вскинул обе руки вверх. Шум смолк.
– Приветствую вас, свободные граждане Рима!
И опять приветствия горожан.
Император благосклонно кивнул, шум смолк.
– Перед вами на арене изменники веры наших предков. Мы вправе их судить по законам империи.
– Да! – заорали трибуны.
– Вам решать, насколько тяжела их вина, достойны ли они жить или должны умереть?
Люди на трибунах снова завопили, и Илья увидел, как они вытянули вперёд кулаки с оттопыренным большим пальцем. Раньше Илья на стадионах не был, зато голливудские фильмы смотрел. Он искренне считал, что если большой палец смотрит вверх – это знак сохранить человеку жизнь, если вниз – он достоин смерти.
В жизни всё оказалось не так. Хоть вниз был обращён палец, хоть вверх, всё одно – смерть.
Кулак символизировал меч. И если меч должен остаться в ножнах, все пальцы будут сомкнуты вместе, в кулаке – это символизировало просьбу о сохранении жизни. Если же большой палец был оттопырен в сторону – меч долой из ножен, человек достоин смерти.
