Тыловики (СИ) - Геманов Олег Алексеевич (читать книги TXT) 📗

— А происходит вот что. Как раз сейчас совершается разворот немецких войск. Четвертая танковая армия поворачивает на юг, Шестая армия тоже проводит маневр силами и вместе с венграми, итальянцами и прочими румынами начинает подготовку к броску на Сталинград. Первая танковая армия вот-вот начнет штурм Ростова и с боями возьмет его двадцать третьего июля.

Новиков устало потряс головой, ловко отцепил одну из двух моих фляг от сухарной сумки и порядочно из неё отпил. Переведя немного дух, герр лейтенант продолжил:

— Интересно, что Гитлер постоянно слал директивы в войска и чуть ли не ежедневно менял направления движения армий. Когда я читал про этот момент, я поражался, какой беспросветный бардак творился у немцев в этих местах. И вот теперь мы оказались точно в центре всего этого безобразия.

Юрка Плотников поднялся во весь рост, одернул китель и заинтересованно спросил:

— С немцами мы разобрались. А что наши?

Новиков снова приложился к моей фляге, после этого резко потряс ей над ухом.

— Черт, а вода-то кончается! Мужики, вы с водой поаккуратней! — Николай бросил мне почти пустую флягу на колени и продолжил:

— А с нашими ситуация такая. Фактически первый раз за всю войну Ставка Верховного Главнокомандования не позволила немцам сжечь наши войска в котле. Красная Армия сейчас организованно отступает, с сохранением артиллерии и тяжелой техники. Немецкие генералы радостно рапортуют в Берлин о крайне успешном ходе наступления и недоуменно докладывают о мизерном количестве пленных. В общем, наши сейчас отрываются от передовых частей немцев и по возможности избегая боестолкновений уходят за Дон.

Я встрепенулся:

— Погоди! А как же тогда знаменитый приказ двести двадцать семь "Ни шагу назад?" Его когда выпустили? Вроде в конце июля?

— Да, двадцать восьмого числа. То есть примерно через десять дней опубликуют. А крайне жесткие формулировки в приказе Москва сделала за самовольное оставление Ростова. Одно дело отход по приказу, и совсем другое — паническое бегство, причем с утерей боевых знамен. Домой вернемся, ты Сергей в Интернете приказ почитай. Там просто жесть… — Новиков осёкся, опустил глаза вниз.

Плотников, нервно комкая в руках пилотку, с жаром заговорил:

— В общем, что называется, приехали. Курков, верно, предлагал, нужно пробиваться к нашим! Но мы сейчас находимся практически в центре развертывания немецких армий, Ростов через несколько дней падет. Идти назад нет смысла. На юг и север тоже не прорваться. Сто пятьдесят километров сквозь бесконечные колонны немецкой пехоты мы не пройдем.

Юрка опустился на землю, натянул на голову пилотку, прикурил с третьей попытки сигарету и продолжил речь:

— Идти на Сталинград? Черт, там же такая мясорубка сейчас начнется, что даже если мы линию фронта и перейдем, то кто с нами разбираться будет? Шлепнут как передовой дозор немцев и всё. Привет Кейтелю! Что делать будем? Мы же здесь как в мышеловке! Куда ни кинь, всюду клин…

Взвод молчал. Люди напряженно обдумывали ситуацию, морщили лбы, тихо о чем-то шептались между собой. Внимательно разглядывали лист со схемой, которую Новиков вырвал из моего ежедневника и пустил по рукам. Но никто никаких предложений не выдвигал. Такое на моей памяти происходит с клубом впервые. Обычно стоит произнести кому нибудь заветную фразу: "Какие будут предложения", так они моментально начинают сыпаться как из рога изобилия. Только успевай записывать. Да, дела. Может, что Федя посоветует. Он зря никогда не болтает, мужик надежный. Я ткнул локтем в бок Новикову, кивком показал на Дихтяренко и заговорщики подмигнул. Герр лейтенант просёк ситуацию, вытянул поудобнее ноги в запыленных офицерских сапогах и нарочито весёлым голосом обратился к пулеметчику:

— А что это у нас Фёдор Александрович мало того, что сидит в стороне от всех, да к тому же еще ни одного слова не сказал?

Дихтяренко поднялся во весь свой совсем немалый рост, расправил плечи, подошел вплотную к Новикову и, обведя взвод тяжелым, весьма неприятным взглядом, конкретно ни к кому не обращаясь, произнес:

— Ну, чё, натрынделись? Сказать больше нечего? Теперь слушайте сюда.

Я не поверил своим глазам. Что это с Федей? Какая муха его укусила?

Федор сделал пару шагов вперед и оказался в центре внимания сидящих на дне оврага людей.

— То, что мы, наконец, поняли, куда попали это хорошо. А теперь скажите мне, за каким собственно хреном мы вытанцовывали перед пропагандистами этими? А!?

Новиков дернулся всем телом, что-то хотел сказать, но Дихтяренко просто не дал ему раскрыть рот. Фёдор, резко рубанул рукой перед собой и с надрывом в голосе продолжил:

— Вместо того, чтобы валить этого Кнорра с компанией, мы с ними разговоры вели! А ты, Николай, — Дихтяренко с силой ткнул пальцем в грудь Новикову. — Так вообще чуть ли не в десны с пропагандистом лобызался. Ещё чуть-чуть, и вы с ним как Брежнев с Хо́неккером взасос начали бы целоваться. Небось, рад до беспамятства, что в "Немецкую кинохронику" попал? Будет о чём рассказать внукам? Как же, сам фюрер меня на экране видел!

К лицу герра лейтенанта мгновенно прилила кровь, он вскочил на ноги, яростно закричал:

— Ты что несешь? Ты что, Федя охренел совсем? Какой фюрер, какая хроника! Ты в своём уме! — Новиков схватил Дихтяренко за наплечные ремни и с силой потянул на себя. — Это ты мне говоришь! Мне? У меня оба деда воевали! Да я тебе сейчас за такие слова…

Рванувшись с места, я вклинился между герром лейтенантом и пулеметчиком, навалился всем телом, на Николая, оттолкнул в сторону. Курков с несколькими ребятами повисли на Фёдоре, словно собаки на медведе и оттеснили пулеметчика подальше от кипящего гневом Новикова. Остальные повскакивали с мест, не зная, что делать. Кто-то, из парней зацепившись ногой за ремень лежащей на земле винтовки упал, сильно ударившись коленкой об каску. Поднялся шум, народ начал бесцельно метаться между стенками оврага.

Новиков повернул голову ко мне:

— Нестеров, что ты вцепился в меня, словно я Анджелина Джоли! Немедленно отпусти! — герр лейтенант одернул китель и громовым голосом заорал:

— Внимание! Взвод, прекратить бардак! В одну шеренгу становись!

Мы с Курковым немедленно продублировали команду. Народ, перепрыгивая через разбросанную амуницию, живо выбрался из оврага и выстроился на присыпанной песком дороге. Я схватил за рукав Дихтяренко, потащил за собой и поставил в шеренгу на его место.

Новиков заложив руки за спину, размеренно прохаживался вдоль строя. Герр лейтенант остановился, повернулся к нам, и медленно покачиваясь на носках сапог, распорядился:

— Ефрейтор Дихтяренко ко мне!

Пулеметчик вышел из строя, встал рядом с Новиковым. Тот мрачно покосившись на Фёдора, спросил:

— Угомонился?

Пулемётчик кивнул.

— Хорошо. Теперь давай спокойно поговорим. Прямо перед строем, здесь все свои, стесняться некого. Только без "фюреров " и прочей ерунды. Итак, я слушаю.

Дихтяренко тяжело вздохнул, тихим голосом сказал:

— Погорячился я немного, Коля. Прости. Но и вы меня должны понять, — Фёдор окинул взглядом неподвижно замерший строй. — Я считаю, что мы допустили серьёзную ошибку, отпустив Кнорра с компанией!

Новиков усмехнулся:

— Пропагандиста не Кнорр зовут, а Кнох. "Кнорр" это такие кубики бульонные.

— Да какая на фиг разница! Хоть «Галина Бланка!» Всё равно надо было их валить! Мы же одни на дороге находились! А так и оружием не разжились, и грузовик от нас укатил.

Герр лейтенант задумчиво потер ладонью лоб:

— Хорошо, я понял тебя. А что же надо было делать?

Пулеметчик напряженно засопел и поднес к груди огромные кулачища:

— Да хоть прикладами немцев в кузове отоварить. Тесновато там, правда, но всё равно мы бы справились. Или вот, — Фёдор расстегнул пулеметный подсумок, висящий на поясе, достал длинную отвертку. — Эта штука тоже сгодится для такого дела!

Я поморщился. Надо же — отверткой! Это просто ни в какие рамки не лезет. Прикладом еще, куда ни шло. Но отверткой! Жека Дербенцев стоявший слева от меня брезгливо скривился. Ему так же, как и мне, совсем не понравилась идея Феди насчет отвертки. Вероятно, похожие выражения лиц наблюдалось у всего взвода. Дихтяренко растерянно скользнул взглядом по нашим физиономиям: