Год Мамонта - Романовский Владимир Дмитриевич "Техасец" (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

— А?

— Да нет, ничего, — сказал Нико. — Просто почему-то на ум пришло.

Брант внимательно смотрел ему в лицо. Нет, ничего особенного Нико действительно не имел в виду — просто ляпнул, что взбрело ему в беспутную башку.

Наивность и мудрость, подумал Брант, определенно состоят в каком-то родстве. Не то двоюродные, не то тетя и племянница.

В своем кабинете, положив ноги в сапогах на массивный письменный стол, Фалкон читал новую исследовательскую работу славского историка. К славским авторам он питал тайную симпатию. Он с удовольствием питал бы такую же, если не еще большую симпатию к артанским авторам, если бы они его радовали время от времени чем-нибудь стоящим, но, увы, стоящего у малочисленных артанских писак, изрекающих псевдо-мудрости, не было ничего в данный момент, и в прошлом тоже не было, и как человек абсолютно объективный в вопросах культуры, по крайней мере наедине с самим собой, Фалкон не мог этого не признавать.

Исследуя и комментируя древние летописи и сопоставляя их с археологическими находками археолога Лейки, сделанными под эгидой Кшиштофа, смелый слав пришел к смелым выводам. По его логике, которая, как логика любого талантливого и страстного автора, казалась неопровержимой, Северное Море было когда-то теплым, и вся территория сегодняшнего Славланда была гораздо мягче и уютнее климатически. Сегодняшние славы пришли на территорию с востока после похолодания, произошедшего лет пятьсот назад. До этого Славия и Артания были одной страной — Ниверией! А сегодняшняя Ниверия как раз и была Артанией.

Ниверийская Империя, которую основал Ривлен Великий, имела обширные территории и высокий уровень цивилизации. Как все империи, она в конце концов начала слабеть из-за наплыва в нее чужаков, не желающих воспринимать местные устои.

Неизвестно, откуда взялось странное племя, давшее начало сегодняшним артанцам — но именно это племя осело на крайнем западе Империи и стало быстро размножаться. Леса на территории к западу от Славских Валов вырублены были еще когда Империя сохраняла централизованную структуру. После раскола и захвата столицы варварами с юга, весь запад — сегодняшняя Артания — откололся, и около столетия жил по инерции смесью цивилизованных и дикарских устоев, пока не покончили с лесами, после чего население впало в окончательную дикость.

Автор привел пассаж из летописи:

Славский исследователь остроумно доказывал, что в рукописи, найденной в какой-то артанской пещере, записан был разговор двух воинов отколовшейся части Империи — цивилизованного воина и дикаря, и что цивилизованный призывал не вторгаться в метрополию — теперешний Висуа, где все было ого-го, а во всех остальных местах полный шиш. Вообще, славов послушать, так они и мамонтов изобрели, хотя мамонтов как раз изобрел Базилиус в своей второй дурной ипостаси. Впрочем, все может быть. Славы, возможно, особый народ. К примеру, я сам полуслав, а владею Ниверией.

Владею Ниверией, двадцать лет я ею владею.

А нивериец Зигвард, он же Лжезигвард, он же Ярислиф, владеет Славией. Возможно, народам нравится, когда ими правят люди со стороны. Меньше ответственности. Всегда можно сказать — ах он славская сволочь (к примеру)! В моем случае еще и артанская. А мы и не знали ничего, не ведали, в своей классической непреклонной святости. Мы ж доверчивые такие, чисто как дети малые невинные. Это вовсе не мы камешки кидаем, это нам велели и нас соблазнили. И сказали, что это честь великая на благо отечества — камешки кидать. Кем-то совершенно случайно тут рассыпанные.

Завтра мы им покажем казнь Комода. Чтоб поняли, кто виноват во всем. Не стоят они Комода! В одном его толстом пальце больше благородства и ума, чем во всех их тупых башках! Но — необходимость! Сделать ничего нельзя. Отслужил свое Комод. Жалко его очень, но — отслужил.

Размышления Фалкона прервал секретарь.

— Господин мой, к вам курьер от Князя Гленна.

Птица и камень, подумал Фалкон. Мне не нужны курьеры от князя, мне нужен сам Князь Гленн с пятнадцатитысячным войском. Опять что-то стряслось. Хорошо начинается год великих перемен, ничего не скажешь.

Курьер не вошел, но впал и вкачнулся в кабинет. В тех местах, где кожа лица его не была скрыта грязью, она отдавала серовато-красным оттенком. Одежда на нем висела бесформенными рваными складками. Меч висел у бедра не под углом, но вертикально. Курьер долго выковыривал из-за пазухи послание, выковырял, положил на стол, отошел, поклонился и, не распрямляясь, упал и остался лежать. Фалкон сделал знак секретарю. Прибежали слуги и, не задавая вопросов, вынесли курьера из кабинета.

Фалкон развернул депешу. Многие слова были размыты. Писано было дурным, царапающим пером, тут и там чернели неровные кляксы.

Князь Гленн сообщал, что войско его остановлено было во много раз превосходящим его по численности славским контингентом, и теперь он вынужден вернуться домой, с войском, ибо оно утратило боеспособность. Извинения смешивались в письме с крамольным недовольством пограничными войсками Ниверии.

Фалкон испытал прилив ярости. Ему хотелось знать, что произошло на самом деле! Он не собирался никого наказывать — он просто хотел знать правду! Недостаток правды в письме ощущался более, чем явственно.

Пятнадцать тысяч воинов, помноженные на «несколько раз» — эти сто тысяч славов чего, с неба в Ниверию упали? Да в Славии и воинов столько свободных не наберется! Не важно, разбит Улегвич или нет, если столько славского войска перебросить в Ниверию, артанцы через неделю будут в Висуа! Лжезигвард — авантюрист и проходимец, бездельник, бабник, но ведь не клинический идиот!

Что значит «утратило боеспособность»?! Что он плетет?

Он вдруг осознал, что сейчас не время гневаться, мягко говоря. Время оценить ситуацию и действовать. Он позвонил.

— Фокса ко мне, — сказал он секретарю.

Через полчаса Фокс был в кабинете. Фоксу подумалось было, что его опять зовут, чтобы отчитать или понизить в должности, но он сразу понял, что это не так. В связи с тем, что он узнал сам — не так. Фалкону сейчас не до «заговорщиков».

Фалкон показал ему письмо. Фокс начал читать и непроизвольно свистнул.

— Ничего себе, — сказал он.

— Дело, естественно, не в славах, да я и уверен, что никаких славов там не было — ну, может, небольшой отряд, человек сто. А дело в том, что мы теряем пятнадцать тысяч воинов, и подкрепление из Теплой Лагуны эту потерю не компенсирует. И если Лжезигвард теперь же выступит, выбор у нас будет небольшой. Что это вы отводите глаза? Что случилось?

— Он уже выступил.

— Откуда вы знаете?

— Голубиная почта.

Голубиную почту систематизировал в свое время Хок, и Фокс просто унаследовал систему — связь между Теплой Лагуной, Астафией, и Кронином.

Помолчали.

— Сколько у него войска? — спросил Фалкон.

— Тридцать тысяч.

— Так.

Да, это была настоящая гражданская война, ибо если исключить пятнадцать тысяч Князя Гленна, под знамена Фалкона при самых благоприятных обстоятельствах можно было собрать тысяч пятьдесят — за два месяца, оставив проход вдоль Южного Моря незащищенным.

— Есть два выхода, — сказал Фалкон, на какое-то мгновение пожалев, что рядом нет ни Хока, ни Комода, а только этот молодой подобострастный тип, думающий больше о своей шкуре, чем о стратегии и тактике — решение таким образом целиком зависело от Фалкона. Советники ушли, остались рабы. — Можно остаться и удерживать столицу. И можно столицу отдать и отступать на юг, и продолжать стягивать войска. Как патриота, меня больше устраивает первый вариант. Ваше мнение?