Балаустион - Конарев Сергей (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
– Ладно, не трепись! – Эвдамид усмехнулся, но глаза его остались серьезны. – Пока это всего лишь планы. Судьба дает нам возможность, а вот используем ли мы ее, будет зависеть от нас самих.
– О, вот теперь ты говоришь «мы», – заметил Леотихид. – Это должно означать…
– …что ты возьмешь на себя контроль за этой акцией, – кивнул царь. – Во-первых, я не очень доверяю профессионализму этого Горгила, он уже столько времени пытается избавиться от Пирра, но убивает кого угодно, только не его. Не исключено, что слухи о выдающихся достоинствах мастера смерти несколько преувеличены.
– Сам он заявляет, что это дело – из ряда вон выходящее, Эврипонтида как будто охраняет какая-то незримая сила. Впрочем, мастер поклялся, что ни боги, ни демоны не заставят его отступиться от задания.
– В любом случае, нужно проследить, чтобы оба молодых негодяя попали в его руки. Ставка слишком велика, чтобы доверять все случайности или счастливой звезде господина Горгила.
– Быть может, потребовать у него половину гонорара? – хохотнул младший Агиад.
– Попробуй, – старший повел плечом. – Проси две трети, потому что, клянусь богами, он и то, первое дело, не может довести до конца без нашей помощи. Кстати, человек, на которого он возлагает надежды… готов сотрудничать?
– Да, я выяснил это лично.
– В таком случае и я выполню то, о чем договорено, при первом удобном случае. Но вернемся к нашим играм. Итак, ты, не привлекая внимания, тихо и тайно доставляешь афинян Горгилу. Это первое. Второе, – это уже исключительно наша забота – необходимо обставить дело так, чтобы не было сомнений в причастности римлян к убийству. Как – подумай, уверен, что твой извращенный ум изобретет что-нибудь простое и убедительное.
– За «извращенный ум» – спасибо, – ухмыльнулся элименарх. – Могу сказать, что из тебя тоже получится превосходный интриган. Ты совершенно зря пытался столько времени быть честным и справедливым.
– Иногда справедливости можно добиться только коварством, – вздохнув, прошептал Эвдамид, вставая.
Когда царь ушел, Леотихид запустил в покои Арсиону, молча поднял ее на руки и отнес в спальню.
– Что поскучнели, господин элименарх? – она шутливо щелкнула его по носу. – Царь нашел тебе невесту, и ты теперь не знаешь, как мне сказать?
– Нет, он хочет, чтобы я женился на тебе, – рассеянно ответил Леотихид, занятый своими мыслями.
– Ха-ха-ха! – закатилась она. – Да какая из меня жена, клянусь Афиной! Неужели меня можно представить сидящей дома, нянчащей сопливых детей и ткущей пряжу! Ха-ха-ха!
На раму раскрытого окна присела, привлеченная светом, черно-пегая каменка, но тут же, испугавшись собственной храбрости, выпорхнула в ночь. Стратег положил руку девушке на бедро. Она, перестав смеяться, потянулась к нему, но глаза у него были далекие-далекие…
– Послушай, помнишь, я просил тебя приглядеться к одному иноземцу… афинянину, что приставал к тебе…
– Ну?
– Ты его встречала, говорила с ним?
– Да на кой ляд он мне нужен? – она резко выпрямилась, сверкая глазами. – Если мне вдруг понадобится мужчина, я поищу из настоящих, из наших.
– Клянусь богами, ты что-то заигралась, детка, – сильным толчком Леотихид повалил ее обратно на кровать. – Закрой рот. Научись слушать то, что я тебе говорю. И выполнять, не раскидывая своими куриными женскими мозгами.
Увидев, что Леотихид не на шутку разозлился, Арсиона поспешно сбавила тон. Приводить младшего Агиада в ярость было небезопасно.
– Какие-то планы? Что я должна сделать?
Вечер выдался на редкость теплым и погожим, даже для мягкой пелопоннесской зимы. Высокие древние платаны мягко шумели листвой над древней кровлей святилища Киниски. Она была дочерью спартанского царя Архидама, и первой из женщин одержала победу на колесницах на Олимпийских играх. Арсиона, почитавшая древнюю героиню своей покровительницей, решила устроить «засаду» именно в этом месте. Мечница заняла заранее продуманную позицию у источника Доркея и теперь, украдкой поглядывая в сторону переулка, откуда должна была появиться «жертва», с задумчивым видом сидела на краю каменной чаши источника и вылавливала из нее налетевшие янтарные листья. Что объект охоты появится, сомнений не было: малолетний нюхач по имени Зик, лопоухий и лохматый, три минуты назад прибыл с новостью, что «он» покинул дом Эврипонтидов на улице Медников и движется по обычному маршруту, то есть в скором времени появится здесь, перед святилищем героини Киниски. Быстроногому Зику, знающему лабиринты Спарты как содержимое собственного вечно грязного носа, хватило времени, чтобы обойти иноземца кругом, доложить Арсионе и убрать свою неумытую физиономию с глаз долой.
Авоэ, ну вот и он! Девушка притушила взгляд длинными ресницами и сильнее оперлась о мшистый камень, чтобы подчеркнуть округлость бедра, обтянутого белизной пеплоса.
Афинянин шагал по кривому неширокому проулку, весело насвистывая под нос. Создавалось впечатление, что он уже совершенно обвыкся с этими грязными, незамощенными улицами, с серыми, совершенно невыразительными по сравнению с афинскими, храмами, с вековыми платанами, торчащими едва не из-за любого забора. И даже с горожанами, с одного взгляда выявлявшими в нем иноземца и по этому поводу глядевшими с легким презрением. Похоже, Пилон готов был простить спартиатам их косность и ксенофобию за их прекрасных девушек. Даже идя на свидание к ласковой молоденькой Софилле, афинянин пожирал взглядом прелести других красавиц, которых он встречал чуть ли не на каждом шагу. Однако то ли друзья-спартиаты смогли втолковать ему, что на улицах Спарты следует держать себя в руках, то ли существовали какие-то иные причины, но к молоденьким девицам афинянин приставать не пытался, ограничиваясь жгучими взглядами.
Арсиона терпеливо дождалась, пока иноземец ее заметит. Вот оно! ее продуманно-небрежная поза, белый пеплос из полупрозрачного амаргина (первое женское платье, одетое мечницей за много лет), обрисовывавший достоинства ее стройной фигуры, каскад черных волос, обрушивающийся на плечи в кажущемся беспорядке, – все это произвело надлежащий эффект, и даже сверх того. Афинянин остановился, будто налетел на стену, едва сдержал отвалившуюся челюсть и заметно побледнел – Арсиона заметила это даже с расстояния в тридцать локтей. Их он проделал неуверенными, почти робкими шажками, разительно отличавшимися от молодецкой поступи минутной давности.
Амазонка продолжала сидеть у источника, опустив голову и кусая губы, чтоб не расхохотаться – так ее веселила ситуация. Афинянина девушка упорно «не замечала», пока он не приблизился вплотную.
– Приветствую тебя, прекрасная Арсиона! – его голос прозвучал чуть надтреснуто.
Только теперь Арсиона подняла голову, посмотрела в его глаза и… смешалась, не найдя в них того, чего ожидала. Этот афинянин глядел на нее открыто, пронзительно и тепло, и вовсе не снизу вверх, а так, словно знал о ней то, чего она и сама о себе не знала, как будто шел именно к ней, как будто и вправду имел право так на нее смотреть.
Что за глупости? Слегка досадуя на себя за это смущение, длившееся всего лишь – или целый? – миг, Арсиона произнесла, постаравшись, чтобы это прозвучало доброжелательно и в то же время нейтрально:
– Привет и тебе, храбрый Пилон!
– Мы давно не встречались, – «но ты все так же прекрасна» – должен был добавить он, но его взгляд сказал куда больше. Настолько, что она не поняла всего. Настолько, что она даже засомневалась, что поняла хоть что-то. Что за наваждение?
– О, да. Я не успела поблагодарить тебя в прошлый раз.
– Великие боги, за что? – натурально изумился он, на миг опустил свой странный взор, и это принесло ей облегчение.
– Как – за что? Ведь в драке на площади это ты помог избавиться от того черномордого мерзавца, что схватил меня.
– Пустое. Ты и сама бы справилась. Хм, не хотел бы я, чтобы меня так ударили, – покачал головой он.
Мечница звонко рассмеялась, вспомнив выпученные глаза и раскрытый в беззвучном крике рот бедолаги, и протянула афинянину руку.
