Контра (СИ) - Гавряев Виталий Витальевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
"Нет, Саша. В моих действиях, как ты выразился, никакого перебора нет! — с недоумением возражал старший из братьев. — Это наши крепостные, мы повинны их судить и миловать. А это значит не только собирать с них барщину, но и, отвечая за этих пахарей перед богом, должны заботиться о них!"
"Да бог с тобой! — нервно расхаживая по недавно отремонтированному кабинету новой усадьбы, возражал Сашка. — заботься о наших крепостных как хочешь, но за эти самые плуги, они должны были отрабатывать, лет так по пять, не меньше".
"Это ещё зачем? Ведь они, эти селяне, и без того принадлежат тебе". - недоумевая уточнил Витя.
"В том-то и дело брат, что я, через два года, собирался всем своим крепостным дать вольную. А чтоб они одномоментно не сорвались с места, я и собирался, уже этой весной раздать им плуги, лошадок и много ещё чего, по мелочи. Единственное условие, чтоб это имущество перешло в их полное владение они, должны были отработать его стоимость".
"Погоди. А зачем ты собираешься им вольную давать? Неужели ты этими увлечениями юности ещё не переболел?"
"Это не болезнь братишка, а твёрдый, можно сказать, холодный расчёт. В нашем обществе, давно назрела необходимость перемен. И если мы не озаботимся их воплощением в жизнь, то, сами низы возьмут себе и волю, и землю, не спросив у нас на это дозволения. А в довесок, наши зарубежные друзья, под видом помощи бедным, угнетённым варварам, развалят нашу империю, разбив её на множество мелких княжеств. Что касаемо будущего моих освобождённых крепостных, то по этому поводу я спокоен. Они, как бывшие холопы, торопясь как можно быстрее рассчитаться за полученные ими нужные вещи и лошадей, будут из кожи вон лезть, дабы поскорее снять с себя эту кабалу. Тем более, плуг это не громоздкая дедовская соха, им пахать намного быстрее и легче".
"По поводу того, чем легче пахать, плугом или сохою, я не знаю, не разбираюсь в этом. Но, как нам быть, когда твои селяне отработают долг, да в поисках лучшей доли, уйдут на новые земли? Сибирь она большая, они, наслушавшись сказок, уверены что бесплатных наделов на всех хватит. Как предотвратить этот исход?"
"Да. — остановившись перед братом, и впервые за время спора улыбнувшись, ответил Саша. — Некоторые из них, в поисках лучшей доли обязательно уйдут. Поделят меж собою новое имущество, погрузят свой скудный скарб на телегу, или волокушу и в путь. Но это их выбор и их ответственность. Да, ещё. Уйдут самые молодые, непоседливые, так сказать пассионарии. Но многие останутся, те кто согласен пахать от зори до зори и не роптать. Эти люди будут работать на моих землях, выплачивая мне умеренную арендную плату. И ещё, в их распоряжении будет бесплатная медицина и обучение их детей грамоте. Как ты думаешь, многие ли из этих землепашцев захотят искать ещё лучшей доли? То, что в обучении грамоте они своего блага не увидят, это факт. Это уже задел рассчитанный на их детей и внуков. А мне это выгодно потому, что некоторые из обученных отроков, чтоб не дробить семейный удел земли, пойдут в одну из моих же артелей".
"Всё это бред. Разбалуешь ты своих бывших крепостных, обанкротишься, да "по миру пойдёшь". Так будет, это и к гадалке не ходи. Все наши соседи так живут, жизнеспособность такого образа жизни проверена веками".
"Нет брат, позволь с тобою не согласиться. Не разорюсь я. Даже не надейся на это. Так как основной доход я буду получать не с земли, а с заводов, когда, с твоей помощью, разовью свои артели да их уровня. Вот так-то, братишка. В дальнейшем, ты, перед тем как делать в отношении крестьян подобные щедрые жесты, со мною советуйся. Договорились? Мир?"
То, что в ученичество, братом были взяты слишком малые дети, Саша за беду не считал. Как пример, достаточно взять Османскую империю, там, подобным образом, формировали свои самые грозные и преданные военные подразделения — янычар. И какое-то время, это воинство было самым грозным оружием в руках правителей, пока те не стали перед этими воинами заигрывать.
Глава 48
Александр стоял у окна своего кабинета и, прибывал в задумчивом состоянии, он хмурился и по-детски закусил нижнюю губу. Молодой человек наблюдал, нет, это больше походило на то, что граф подсматривал за отъезжающим со двора санным караваном купца Кокорина. И объяснение этой ситуации было бесхитростным, из-за сильного мороза, стёкла всех окон покрывал ледяной узор, именно поэтому, чтоб не открывать окно, приходилось смотреть через небольшой не замёрзший участок. Сашка даже усмехнулся этой мысли, когда сравнил себя с любопытным малышом, подсматривающим за взрослыми дядями, когда те удалили сорванца из зала, дабы обсудить какие-то не предназначенные для детских ушей темы. За спиною графа стоял не менее задумчивый Митяй и также, прибывая в задумчивости, неосознанно поглаживал пальцами правой руки шрам на своём лице. Так делал он обычно тогда, когда начинал сильно нервничать. Например, как сейчас.
— Ну что Митя, как тебе Данькины сказки? — не оборачиваясь к другу детства, поинтересовался Саша.
— Какие-то не весёлые они у него. Послушал его, и сразу в душе заскреблись кошки.
— Да-а, это точно подмечено. Вот только мне, от таких новостей, даже выть хочется. Как одинокому волку по ночам, в самую голодную зиму.
— Да, все его рассказы страшны, но один особо мерзок. — пробурчал Митя, обычно, по жизни флегматик, не интересующийся ни политикой ни экономикой. — Я, честно говоря, даже представить не мог, что кто-то будет хаять нашего императора. Да как? Делая это прилюдно. А наши, русские мужики станут таких гнусов спокойно слушать, а не бить этому мерзкому охальнику по морде.
— Согласен с тобою друг, но всё в этом мире когда-то происходит впервые. А эти господа революционеры умеют испошлить любое хорошее начинание. Вот как сейчас. Ну, пошли эти умники в народ, бесплатно учат мужиков грамоте. Казалось такому нужно только радоваться. А н-нет, не получается, они с зерном познания, сеют в людские головы сорняки кровавой смуты.
— А чему тут радоваться? Не нужна мужику эта ваша грамота! Нет ему от неё никакого толку, кроме мучений. Коль на нём весит хомут холопства и не видно в такой жизни никакого просвета, то это хомут.
— Тут ты Дима не прав. Мужика нужно учить, но с одним условием, что после этого дать ему свободу. И не просто освободишь, а к хорошему делу приставишь, нужному. Кому землицы нарезать, а кого-то, кто будет разбираться в механике, и изъявит такое желание, можно и в наши артели пристроить. А без учёбы, такие таланты ни у кого не откроются.
— Ага. Это только ты этой "идеей фикс" страдаешь. А другие землевладельцы нет, им и без того хорошо. Вот, например, можно взять меня. Выучили меня твои родители грамоте, а в довесок морду изуродовали. Заметь, получил я это увечье из-за твоей не любви к латыни. А затем, когда во мне отпала нужда, приставили к такой работе, с которой любой неуч справится. Спасибо хоть не приставили к стаду коров, "хвосты им крутить". Это мне просто повезло, что в некий момент, обо мне неожиданно вспомнили, да вновь приставили к тебе. Ну а ты, в свою очередь, не предал нашей детской дружбы. Вон, даже смилостивился надомною, да вольную дал.
— Ладно, брось прибедняться. Тоже мне, жертва крепостного права и барского произвола. Я вон вижу, как ты "страдаешь" — от Авдотьи ни на шаг не отходишь. Весь уже истомился, отощал даже. Да и сама девка, с тебя глаз не сводит.
— Глазками то "стреляет", кручинится, вот только замуж за меня идти не желает.
— Это ещё почему?
— Буд-то ты сам не знаешь. Ведь это она тебе, твоею матушкой, была для плотских утех подарена. Вот Авдотья и боится, что я буду ревновать к прошлому и после свадьбы, коль выпью, то начну рукоприкладством заниматься. Говорит что порченная она, грязная и поэтому не достойна моей любви. Вот так-то. А всему виной наша чёртова грамотность. Будь мы простыми, тёмными крестьянами, не читай мы книжек разных, у нас не было этой проблемы. Мол, так испокон веков заведено, барин он благодетель и многое ему дозволено. А ты терпи, коль уродился чернью: "Христос терпел, и нам велел".
