Мы из Кронштадта, подотдел очистки коммунхоза (Часть 2) [СИ] (Прода от 28.01.2013) - Берг Николай
— Привет работорговцам! — лыбится с брони Званцев.
— Иди ты к черту! — огрызаюсь я и осматриваюсь. На улице не сказать бы что много публики — по сравнению с теснотой в комнатке — так считай и пустынно. То ли зевак уже разогнали. То ли людям и так есть чем заняться, но публики не много. Впрочем не успеваю я решить — что более верно, как подошедший сзади угрюмый старлей (а вот не жалко мне тебя, бдительный сукин сын, ни разу не жалко!) бурчит:
— Пошли!
— Это куда еще? — удивляюсь я.
— Вещи свои заберешь — поясняет старлей, стараясь не смотреть на меня.
— Вот уж шиш! Сюда тащи все, гулять мне с тобой никакого интереса и радости нет, нагулялся уже!
— Невелик барин, не буду я тебе твое барахло носить! — ярится старлей.
— Еще как понесешь… — начинаю я.
— Мухой полетишь — вякает с брони Рукокрыл.
— Стремительным домкратом! — поддерживает его Ленька.
— Помолчите ребятки — останавливаю я поток их остроумия.
От старлея прикуривать можно. Но стоит как вкопанный, глазами меня сверлит.
— Знаешь, ты мил человек и так уже попал по полной схеме. Но я вот думаю, сегодня мне главврачу придется рапорт писать, а завтра на пятиминутке мне положено будет информировать коллектив клиники о сегодняшней операции. Вот я и думаю, как мне рапорт писать и что говорить. Не, ты не думай, что я совсем сволочь. Ургентных там пациентов или еще что срочное мы от вас принимать будем по-прежнему, но вот все остальное я могу постараться и перекрыть.
— Ага, а я тебе и поверил! — заявляет старлей.
— Не я самостийно, а путем вдумчивого воздействия на коллег и начальство. Моему начальству очень не понравится, что вы собирались меня банально похитить, как барана…
— Баран и есть! — говорит отчасти правду оппонент.
— Не тебе судить, милчеловек! Просто для ваших все станет в два раза дороже, в два раза тягомотнее и в два раза хлопотнее. И я тебе ручаюсь, что проблемы будут обязательно связаны с тобой, чтобы пациенты знали, кого благодарить от души. Вот на это у меня пороху хватит.
— Это точно, он злопамятный, как гиеновидный слон! Вот начнет он своим внимательным хоботом ощупывать все твои трещинки — урыдаешься! — умудренно кивает головой Ленька. Второй засранец тут же заявляет бордовому старлею, что как врач-то я так себе, а вот гадости делать — чисто профессор! Стервецы какие, резвятся, как щенята.
— Он уже такому как ты гонорею лечил рыбным жиром! — добавляет Ленька.
Старлей, дошедший до температуры кипения, смачно плюет на землю и исчезает за углом домика.
— Ну что вы разбрехались-то, как деревенские дворняги — укоризненно заявляю я шутникам — когда это я гонорею рыбьим жиром лечил?
— А что, перспективное направление в вашем живодерском рукомесле — заявляет высунувшийся из стального гроба Вовка.
— Ну вот тебя тут не хватало — начинаю было отповедь я и осекаюсь. Да, Вовки с бронетранспортером мне очень не хватало последнее время. И этих двух болтливых оболтусов я тоже чертовски рад видеть тут и сейчас. Черт с ними, пусть резвятся. И они резвятся и я очень рад, что никто из ржевских не слышит всей этой кучи ехидных предложений как и чем лечить теперь этих полигоновских. Хотя пара предложений, в общем, при некоторой обработке, вполне может и сгодиться, это я великодушно отмечаю, что вызывает новый приступ энтузиазма.
— Точно, не хватало — кивает весело Вовка. Ну да. Его трудно обидеть, он толстокожий и знает себе цену. Из домика тем временем шумно вываливаются инженеры.
Не все, правда, Чечако что-то там убедительно балаганит, вот настоящий талант у человека говорить без перерывов и даже вроде как по делу, особенно если не сильно прислушиваться.
— Оценили достоинства устойчивой радиосвязи? — усмехается, поблескивая глазами, Чарджер.
— Вы услышали мои вопли в эту "ежитсу"? — уточняю я.
— Именно так. Только она не «ежитсу», а «есу» называется. Аккурат на нашего чифа попали, а уж Эхо всех нас на уши поставил. По-моему, мы вполне сработали как группа быстрого реагирования — горделиво замечает инженер.
— Да. За это — спасибо, мне честно признаться было грустно, когда меня замонали — признаю я очевидный факт.
— И за что вас, как вы выразились предельно метко — замонали? — интересуется стоящий рядом инженер в полосатом камуфляже.
— Если не секрет, конечно? — понимающе замечает Чарджер.
Черт его знает — секрет это или нет. За свой длинный язык я не раз огребал, но с другой стороны лучше самому про себя рассказывать, чем другие про меня слухи пускать будут, опровергай потом. То ли он шубу украл, то ли у него украли, а осадочек остался, как же знаем.
— Пара сукиных детей из задержанных — опознали меня. Когда брали танкоремонтный завод, ну там лагерь был для выживших…
— Мы в курсе — кивает полосатый камуфляж.
— Меня попросили съездить на выезд — там у кого-то повреждение позвоночника было. Мы с нашим снайпером и поехали. Машины своей не было, сели на попутку, а там, как на грех, были выпнутые из лагеря за всякие художества отбросы общества. Их типа на выселки определили, на манер Робинзона. Ну, и мы в виде конвоя и охраны. Этих выгонтов в Узигонтах высадили с багажом. Ну, а так зря ездили — помер спинальный.
— Выходит, Робинзонов прибрали ропшинские? — кивает Чарджер.
— В тютельку. Вот меня и обвинили в работорговле, значится, на основании этих показаний — подвожу я итог своему сказанию.
— Почем продавал-то? — не очень умно шутит с брони Рукокрыл.
— Даром отдал. Гнилой товар-то был — отрезаю я.
— Язык подберите, молодой человек, а то свисает — строго говорит Рукокрылу полосатый камуфляж.
Званцев-младший собирается возбухнуть, но в бок его тычет локтем приятель, сидящий рядом на горячей броне, да и Вовка взглядывает неодобрительно. Неловкую паузу нарушает щуплый пацан срочник — он вроде как замечен был мной у Ржевских. В лапках это кефирное создание с натугой тянет картонную коробку из-под телевизора средних габаритов и оттуда торчит ствол моего калаша, уж что-что, а свою дудку самострельную я опознаю издали. Субтильный вояка презрительно брякает мне коробку под ноги и пытается гордо удалиться, но Вовка, выпрыгнув из БТР ловко цапает это ходячее недоразумение в берцах за шкирку.
— Воен, скажи-ка дядям! Это все что значит? — раздельно спрашивает Вовик.
— Вашего лепилы шмотки — вякает остановленный, неумело пытаясь вывернуться.
— Стоять, Зорька! — прикрикивает на лопуха, не шибко старший по сравнению с «военом» курсант Ленька.
— Руки убери! — стараясь придать своему голосишку значительность и непреклонность начинает дрыгаться воен.
— Опись где имущества и вооружения? — строго спрашивает его полосатый камуфляж.
— Покрали небось, молодой челаэк, все что можно, пока несли? — с барской интонацией заботливо подливает маслица в огонь и Чарджер. Тут же на горемычного срочника вываливается сразу поток весьма низкосортных, надо заметить, шуточек и претензий. И это ему еще повезло, Чечако на его счастье еще полощет мозги нашим партнерам — оппонентам в комнатушке. Он бы мозги этому сопляку прополоскал бы куда как мощно.
— Да отвяжитесь вы, не брал я ничего! — чуть не плачет не ожидавший такого расклада салобон. Я тем временем шустро просматриваю сваленные в коробку мои вещи и стараюсь углядеть недостачи. Автомат на месте, «Малыш» тоже, разгрузка вот и даже моя, не позарились. Каска, пистолет. Рации обе, гарнитура на ухо лежит, документов только нет.
— Удостоверние скоммуниздили — говорю я собравшейся публике.
— Тогда придется этого обмылка захомутать в виде компенсации. Пусть нам картошку чистит, а удостоверение вам новое нарисуют, пока старое не вернут — заявляет уверенным голосом Вовка.
— Не годится. У меня удостоверение было заламинировано, так что ценность повыше, чем у простой бумажки.
— Тогда надо этого мурзилку в целлофан замотать — кивает с брони Ленька.
— Идите вы к черту! — начинает рыпаться салобон, которому очень неуютно в нашей компании. Накал нарастает, потому как ему на помощь приперлись его товарищи, во главе с этим злобным мудаком, что хотел мне все время в ухо наладить. Инженеры со вкусом и удовольствием влезают в свару, наши не отстают. Но мордобой так и не начинается — прибывает замначраз и начинает орать на нас нечеловеческим голосом. В итоге страсти остывают, ржевские откатываются на исходные позиции, инженеры нехотя заканчивают перепалку, меня тут же высокое начальство отсылает с глаз долой, я ему только успеваю доложить, что у меня пропало удостоверение и — тут я вспоминаю, что у меня был трофейный ятаган, а теперь его нет. Замначраз машет рукой и вваливается в домик, тут же оттуда вываливаются все лишние. Я так понимаю, что осталась пара Ржевских незнакомцев, Брысь с Ильясом, да свита замначраза. Его охрана тут же берет под контроль местность. Больше нам тут делать нечего.
