Русская фантастика – 2016 (сборник) - Колесник Светлана (читать книги без регистрации txt) 📗
О’Бэннон не любил зиму. За зиму русские успевали зализать раны, починить оружие, поставить в строй еще вчерашних подростков, зачать детей – новых солдат для войн грядущего.
Вот и первая дурная весть из Сибирского полигона, как про себя называл территорию, контролируемую сопротивлением, О’Бэннон. Вардроид класса «Инвестигатор» стоимостью в двадцать с половиной миллионов долларов был сражен единственным выстрелом…
– Зырь, салаги… – с придыханием проговорил Старый Хрыч, а затем легонько провел гаечным ключом по урановой сфере нейтронного источника. Во все стороны ударили белые искры, огненный водопад полился на видавший виды, в подпалинах, линолеум.
– Оба-на! – всплеснул руками Худеющий. – А как это?
– Ясное дело – шайтан, – ответил, довольно жмурясь, Старый Хрыч.
– Да ну вас на! – Серый перемахнул через высокий порог хранилища и договорил уже из коридора: – Зарекался ведь с тобой пить, Хрыч! И какого надо было это делать?
– А чего ты глазом задергал, Серый? – делано удивился Хрыч и снова прикоснулся ключом к сфере. Заискрилось, засияло. Заметались по полу и стенам длинные тени.
– Боюсь, что ссать кровью будем, – буркнул Серый и сплюнул.
Хрыч положил ключ в карман фуфайки, надел сварочные рукавицы, подхватил источник на ладони и бережно перенес к сейфу. Уложил в ячейку, притворил толстенную дверцу.
– Я всю жизнь – при «изделиях», – сказал он с расстановкой. – Двести граммов водки приму – и в хранилище. Вожусь, проверяю, все ли в порядке, разговариваю с ними, как с детьми. И вот что я тебе скажу, Серый: выдумки это все про радиацию. Про вред придумали, чтоб народ подальше держался. Вот мне – за шестьдесят, а я всегда как на свежих батарейках, даже простатита нет.
– Так ты, наверное, этот… – Серый задумался, вспоминая нужное слово. – Мутант!
Худеющий и Хрыч заржали.
Пора было уходить из опасного помещения. Смотритель хранилища подтолкнул Худеющего к дверям, окинул хозяйским взглядом бетонную коробку. Потом закрыл противоударную дверь, затянул кремальеру.
– Слушай, дядь! – обратился Худеющий к Хрычу. – Если твои «изделия» работают, если шайтан все еще дает жару, почему бы нам не жахнуть по Белому дому?
Серого тоже интересовал ответ на этот вопрос. Он поглядел на Хрыча, мнущего в раздумьях бороденку.
– Почему-почему, – пробубнил наконец Хрыч. – Это вам не винтовка Мосина, которая с сороковых годов лежит в арсенале и до сих пор в масле: можно заряжать и воевать. Сложное и тонкое оно, ядерное оружие. Тут регламентные работы нужны… я, конечно, занимался ими, как мог… срок годности-то «изделий» уже вышел. Может, жахнет, а может – нет. Может, теперь оно только для фейерверков годится.
– Во блин, – Серый разочарованно покачал головой.
– Можно, конечно, собрать и «грязную бомбу», – продолжил Хрыч, пропуская молодежь вперед: нужно было запереть еще одну бронированную дверь. – Взять радиоактивные материалы и начинить ими ракету. Но «грязные бомбы» ни в одной войне не применялись, а еще у нас нет ракеты, которая бы долетела до Америки… да и не верю я в радиацию, я ж говорил.
Они прошли через давно пустующий КПП, свернули в каптерку Хрыча. В комнатушке ярко светила лампа без абажура, на столе в тарелках остывал рассольник. Серый и Худеющий сели на табуреты, а Хрыч – в дерматиновое кресло. У Худеющего после посещения хранилища проснулся аппетит, пока Хрыч наполнял рюмки, тот успел выхлебать суп и подчистить тарелку кусочком грубого, из местной пекарни, хлеба.
– За твой почин, Серый! – сказал Хрыч. – С такими бойцами, как ты, мы еще поживем!
Выпив и занюхав рукавом, Худеющий вдруг спросил:
– А если собрать «грязную бомбу» да жахнуть по Москве? До Москвы ведь наши ракеты долетят?
Серый опешил, а Хрыч переменился в лице и проворчал:
– Если бы да кабы! Закусывай лучше, салага! А то чушь из тебя поперла, как гной из гангрены!
– Ну а че? – не унимался Худеющий. – Нас предали. Бросили. Не помогают. С пиндосами вась-вась. Не захотелось поди траву жрать, как мы ее жрем.
– Тут все не так просто, – Хрыч передернул плечами. – Это все временное, так сказать, явление. Тут надо переждать. Молод ты еще, моча в мозги стучит.
– Чего тут не понимать, дядя? – разухабился Худеющий. – Вот, Серый, ты скажи!
Серый хмыкнул.
– А мне было бы стыдно, – ответил он, глядя в желтые глаза Худеющего. – Перед детьми своими было бы стыдно, если бы я вздумал ударить по Москве «грязной бомбой». Так войну мы бы все равно не выиграли. Зря только погубили бы кучу народу, который сердцем с нами. Не все в столице продались пиндосам, зуб даю.
– Бывшей столице! – тут же поправил его Худеющий.
– Да зеленый он! – Хрыч ткнул Серого в плечо корявым пальцем. – Растет поколение, как бурьян на огороде, кроме тайги ничего не видало. Побыстрее бы победить, что ли, пока мы еще у руля. А то эти отморозки натворят делов. Окрысились на весь мир, просвета в душе нету, одна ненависть. Безбожники! А, Серый?
– Так точно – победить быстрее, – улыбнулся Серый.
А Худеющий надул губы. Обиделся.
Полковник Холодов – представитель Минобороны России при Пентагоне – склонился над вирт-картой. В очках отразилось зыбкое свечение голограммы.
Сибирь. Малахит тайги. Сапфир рек. Серебро снега.
Серые заплаты расстрелянных и покинутых городов-миллионеров. Штрихи городов поменьше и поселков… На первый взгляд они будто бы не видны, но если присмотреться, то оказывалось, что они – повсюду, и нет им счета.
Дело было в оперативном центре Отдела перспективного вооружения. По периметру зала возвышались макеты вардроидов в масштабе «один к одному». Это были неприятные на вид – никакой эстетики, сплошная функциональность – конструкции. Семь младших офицеров сидели перед терминалами, на мониторах была та же самая картинка: Сибирь.
Вошел О’Бэннон. Увидев Холодова, он заиграл желваками. Поздоровался, не подав руки.
– Как Москва, Дэнис? – спросил О’Бэннон, только чтоб избежать неловкой паузы.
Холодов поджал губы. Он недавно ездил в Россию, еще и недели не прошло, как вернулся в Вашингтон.
– Москва нормально, – процедил русский представитель.
О’Бэннон и без него знал, каково это – «нормально». Неспокойно, будто рядом с перегретым паровым котлом. Или, скорее, – с начавшим самопроизвольный разгон атомным реактором.
Все им неймется… Завалили их товарами, включая новые айфоны и прочие самые продвинутые гаджеты, в Америке, благослови ее господь, таких еще не видели. Разрешили безвизовый въезд в Европу. Для них – лучшая еда, лучшие развлечения, все демократические блага и свободы.
И действовали в целом аккуратно. Никаких бомбардировок и наземных операций. Заручились поддержкой элиты, подтянули оппозицию, поработали с правительством: кого купили, кого убрали. Поработали с народом: среднему классу раззадорили потребительскую жилку, тем, кто победнее, – пообещали рай после смерти, помогла армия проповедников, заброшенная загодя до Дня «Д». Посадили в Кремль своего человека… возможно, с ним они и дали маху, у О’Бэннона, например, от господина Сильвестра Боголюбова – мурашки по коже, но он-то, О’Бэннон, – не самый лучший вояка, а вот в Госдепе не дураки сидят, им-то виднее, кто должен быть «царем».
Но Москва недовольна. Питер недоволен. Севастополь бурлит. Везде недовольны. Пока удается сдержать, но того гляди – прорвет. Если это не обернется катастрофой, то чем-то очень близким к ней, учитывая положение дел на Китайском фронте.
Сибирь отвалилась… хотя ей предназначалось стать главным кушем. Сепаратисты продолжают открытое, а главное – бесполезное, сопротивление, хотя, казалось бы, там уже сопротивляться некому.
Холодов О’Бэннону не нравился. Да, так уж получилось, что ему не нравилось многое на этом свете. Что касается именно русского полковника, то О’Бэннону казалось, будто тот чересчур высокомерен для представителя побежденной, принужденной к миру – пусть и частично, стороны. И мундир Альянса Холодов носил так, словно ему было за это стыдно.
