Античная наркомафия-8 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Тесть пишет, что в самом Карфагене из-за этого фарса снова, как и следовало ожидать, взбесились баламутящие народ уличные демагоги. Тоже ведь народ взвинчен и из-за тесноты, и из-за трудностей с работой, и эпидемия брюшняка настроения никому не прибавила, а тут ещё и это. Один митинг толпы на рыночной площади едва не перерос в бунт, и самое обидное, что и сами-то отцы города практически во всём с бузящей толпой согласны, а приходится делать морду кирпичом, разгонять и подавлять.
Снова бузят и Сардиния с Корсикой. Горные селения эпидемия затронула не с тем размахом, с которым прошлась по долинам с городами и римскому военному лагерю, горцы приободрились и возобновили набеги, бунтуют и в долинах, а на рынки поступают рабы и награбленная утварь. Юлька купила по случаю сардские бронзовые статуэтки.
Там ведь, хоть и не строятся давно уже новые нураги, те старые, которые были и ещё не разрушены, по-прежнему сардами используются. Разобьют их римляне в чистом поле, так они в нураге оборону займут, а римляне штурмуют его с лестницами и осадными машинами, так и продолжая разрушать всё ещё целые. А нураг ведь для сардов не только крепость, там же у них ещё и святилище, тоже старинное ещё, многовековое, приношения в нём за многие века скоплены, и при взятии очередного нурага всё это грабится римской солдатнёй и распродаётся. Те сардские статуэтки из привезённых, которые купила наша историчка, возможно, и не из самых старых, что со времён ещё "народов моря", но стиль, насколько она копенгаген о нём судить – абсолютно тот же самый. Новоделов варварского искусства в античном мире не изготавливают, в нём греческая классика только ценится, а посему если это и не той гомеровской эпохи подлинники, то следующей за ней всё той же культуры. Ага, разрушающейся римлянами прямо сейчас, буквально на глазах. И с одной стороны, заказывая сардские раритеты торговцам, мы и сами стимулируем этот процесс разрушения их древней культуры, но с другой – этим ведь и спасаем то, что ещё не поздно спасти. А ведь привозят оттуда и рабов, часть которых станет и нашими согражданами, а это – культура их предков. Пожалуй, попрошу Юльку и на мою долю отобрать статуэтки из тех, что привезут будущим летом. Судя по одной сардочке, которая сейчас в Нетонисе, и на которую Волний положил глаз ещё здесь, эта сардская культура не будет чужой и для какой-то части моих собственных внуков.
Римляне этим, конечно, не заморачиваются, а просто распродают свою добычу всем желающим. Если и оставит какой легионер понравившуюся вещицу себе на память о службе, так это для него памятный сувенир, и если он не связан с каким-то выдающимся подвигом, то для его внуков и правнуков это будет уже просто кусок бронзы, которой они найдут применение поактуальнее для своих насущных нужд. А волнует нынешних римлян совсем другое. В римском календарном декабре, а фактически – с лета на осень, вступили в должность новые плебейские трибуны. Закон одного из них, Луция Виллия, о принятии возрастного ценза для занятия выборных должностей по cursus honorum, мало что менял в давно сложившемся фактически порядке, но устранял несправедливость по отношению к магистратам, направляемым в провинции, в сравнении со столичными. Квестор и ранее не мог избраться до двадцатисемилетнего возраста, поскольку требовалось не менее десяти раз предъявить себя воинскому набору, а призывной возраст – с семнадцати лет. Но вот дальше всё зависело от того, куда свежеиспечённый квестор попадал служить. Если в Рим, то мог баллотироваться в эдилы уже на следующий год – далеко не факт, что изберут, но шансы есть, а вот у провинциального квестора нет и этих шансов, поскольку до прибытия сменщика он оставить должность и вернуться в Рим не может, а заочно избраться нельзя. Значит, год для него уже потерян без вариантов, а если консулу или претору полномочия в провинции ещё на год продлены, то ведь и квестору тоже смены не будет, и это для него уже два потерянных года по сравнению со столичными коллегами. Аналогично страдали и преторы, если им выпадал жребий управлять провинцией, в то время как два городских претора – гражданский и перегринов – могли уже на следующий год баллотироваться на консульские выборы. Два года обязательного промежутка между должностями устраняли эту фактическую несправедливость для тех римских граждан, которые делают карьеру.
Гораздо значимее стала другая трибунская инициатива, касающаяся не единиц, а тысяч простых небогатых римлян, ни на какой cursus honorum не претендующих, хоть и не затрагивала их, казалось бы, формально. Формально новый закон требует исполнения старого ещё Бебиева закона, преторов касающегося – избирать попеременно то по шесть, то по четыре претора, и вот как раз на следующий год четыре избираются вместо шести. В смысле, уже избраны, учитывая сдвиг римского календаря, просто патрон писал мне ещё до их выборов и жеребьёвки провинций. Мы-то от Тита Ливия знаем, что обделена опять Испания. Соответственно, полномочия обоих испанских преторов продлеваются ещё на год, а их солдат опять кидают на дембель. У Гракха в Ближней Испании были такие, кто шесть лет до него ещё отслужил и по его милости на дембель не уехал, под его началом – уже седьмой оттарабанили, а теперь и на восьмой с ним остаются. На два года он их таким манером наказал, даже живых и здоровых, что уж тут об их же погибших и искалеченных одногодках говорить? А потом, млять, два его же сынка будут лить крокодиловы слёзы о тяжкой доле разоряющихся и теряющих землю римских крестьян! Только тогда и заметят это народные радетели, когда латифундисты уже арендаторов безземельных со своей уже земли сгонять начнут, купив по дешёвке карфагенских и коринфских рабов и организовав интенсивное продвинутое хозяйство их руками. А процесс разорения и обезземеливания римских крестьян – он давно уже идёт и усугубляется как раз родным папашей этих двух будущих радетелей означенного римского крестьянства. Просто не бросается это в глаза, пока латифундисту некем заменить продавших ему землю крестьян, и он оставляет их на ней же арендаторами, дабы она не простаивала без обработки. Моё римское гражданство – фикция, как и то рабство у римлянина, через которое я его получил. Не родственники мне римляне, не друзья и не соплеменники, и плевать мне на проблемы римского крестьянина, мне наш турдетанский крестьянин ближе и роднее, но как солдат солдата я могу запросто и понять римского легионера, и посочувствовать его невзгодам.
Непосредственно же нас касаются дела в сопредельной Дальней Испании. Лето, в которое мы смотались на Барбос и Кубу, было относительно спокойным. Наших границ не тревожили ни лузитаны, ни веттоны, и выдвижения Третьего Турдетанского к лимесу оказалось вполне достаточно. Их небольшой набег на Бетику пропретор Публий Манлий Вульсон отразил и сам, а телодвижения наших войск просто демонстрировали готовность оказать союзнику помощь, буде он о таковой попросит. Собственно, поэтому именно это лето мы и выбрали для плавания – в следующее будет не до того. Жарким оно намечается не только в прямом смысле, а уж хлопотным – давненько уже не было у нас таких хлопот. Оба римских теперь уже пропретора, Тиберий Семпроний Гракх и наш дальнеиспанский Луций Постумий Альбин, устроят на следующее лето совместную военную операцию. И хрен бы с ними, да только ведь в известном нам реале Альбин через Лузитанию двинулся, фланг Гракху от возможного удара лузитан подстраховывая, но нам-то он в Лузитании на кой ляд нужен? Понятно, что к нам самим он не сунется, а параллельно нашей восточной границе пойдёт, но нам он и в ближайшей сопредельной полосе не нужен, потому как мы на неё в перспективе сами претендуем. Так что и поучаствовать в операции нам придётся активно, оккупировав хотя бы временно и эту сопредельную полосу, дабы он восточнее её двигался и всех замирял, а "наши" оретаны, карпетаны и веттоны радовались, что нашим достались, а не оказались на его пути. Млять, и с Альбином договариваться, чтобы и наше участие учитывал, и с их вождями, чтобы не нервничали и глупостей не делали, и Ликута предупредить, что и его временно оккупируем во избежание худшего, дабы своим в дурь попереть не дал, только партизан евонных нам ещё не хватало, а вот севернее его – там и всерьёз повоевать предстоит. Потому как, опять же, и на севере Лузитании Альбин нам не нужен, и раз его конечная цель – кельтиберские вакцеи, так и пущай тогда прямо на них через восточных веттонов и топает, а по Лузитании наши и сами потопчутся. Тут же в чём фокус? В предстоящем по результатам этой кампании Гракховом мире, который и станет прецедентом для дальнейшего раздела полуострова. Кто с римлянами его заключит, тот на будущее ихний, кто с нашими, тот уже наш. Есть ради чего оторвать "недвижимость" от насиженного места и повоевать...
