Отпуск в СССР или Назад в будущее (СИ) - Молотов Владимир (первая книга TXT) 📗
- Так давайте ж думать о нём как можно меньше! - произнёс Кукарский вполголоса и тут же огляделся, испугавшись самого себя.
"Однако то, что я здесь, явно доказывает то, что оно существует! - ещё подумал Кукарский. - Просто противоречие какое-то!"
Между тем перед ним уже открылся знакомый с детства вид, в двухтысячных изменённый до неузнаваемости. Сентябрьское солнце игриво сияло над головой, и радостно чирикали воробьи округ. Послеобеденный мир прошлого разогревался приятным осенним теплом. Дима сдёрнул ветровку и перебросил через плечо.
Его, его родной дом, откуда съехали они в девяностом году, стоял, тёмно-желтый, наискосок к гастроному. И не было никаких растяжек на новеньком панельном торце. И уныло серел магазин с огромными буквами над фасадом: "ГАСТРОНОМ". Никаких тебе брендов, сотовых операторов и прочей шелухи! И вместо роскошного фигурного киоска "Роспечати" стоял жалкий маленький газетный домик. Зато на углу пятиэтажки Димки-школьника красовалась жёлтая бочка с квасом, и ждала жаждущих сонная, как давний червяк на крючке, продавщица на стуле.
Кукарский шагнул к маленькому киоску: за стеклом сидела пышнотелая женщина средних лет со стрижкой под мальчика. Дима попросил сегодняшнюю "Звезду". Ему протянули широкую газету, воняющую типографской краской, а на сдачу - две заскорузлые рублёвки и какую-то мелочь. Всё это показалось таким непривычным, что в который раз закружилась голова.
При взгляде на советский рубль он вспомнил, как впервые в жизни нашёл деньги. Это случилось, кстати, где-то тут, неподалёку от его дома. Он просто слонялся по окрестностям - ему было лет десять. Быть может, искал сбежавшую кошку, а нашёл странный грязный комок, в котором разглядел тусклую желтизну. И эта находка, этот советский рубль так сильно его обрадовал тогда, просто переполнил искренней детской радостью, словно Димка напоролся на настоящий клад!
Дима выдохнул и попытался избавиться от нахлынувших чувств. Ему удалось совладать с собой, он отошёл в сторонку и развернул "Звезду". В шапке первой полосы значилось шестнадцатое сентября восемьдесят третьего года, пятница. Путешественник удивлённо качнул головой. Он не перестал удивляться. Свернув газету, Дима сунул её за пазуху и посмотрел в сторону широкого прохода во двор.
Кукарский почувствовал, как сердце пару раз зашлось, аж кольнуло в груди. Вот родимый двор с аляповатой газгольдерной за высоким железным забором! А вон там, в глуби двора, дощатая горка и корт с деревянным заборчиком. Ничего этого в двухтысячных уже не существует, кроме, собственно, двора! Дима сделал несколько шагов и оказался у первого подъезда своего бывшего дома. Вот лавочки, те давние, советские, из чистого дерева, свежевыкрашенные. Вот бабушки на первой из них лузгают семечки. Вот тополи тянутся едва-едва пожелтевшими листочками к обнажённым решетчатым балконам. Боже, ни один не застеклён! Ни один ещё не закрылся в скорлупу. Люди ещё открыты друг другу!
А вон там, вон он - родимый третий подъезд. Интересно, сколько сейчас часов? Пришёл ли маленький Димка из школы? Кукарский, стоя на месте, повернулся к бабушкам на лавке первого подъезда. И он понял, что они уже давно разглядывают его. Дмитрий засмущался, опустил глаза - посмотрел на себя. И тут до него дошло, что одет-то он не так! Рубашка, пожалуй, не того покроя, да и джинсы совсем ещё не в моде. Благо, хоть ветровка за плечо закинута.
- Иностранец, что ли, - пробормотала одна бабуся, обращаясь к соседкам.
"Да, прикид менеджера среднего звена здесь смотрится диковато", - подумалось Дмитрию. Откровенно поглядев на "божьих одуванчиков", Кукарский спросил:
- Уважаемые, а не подскажете, сколько сейчас время?
Бабушки переглянулись. Та, что предположила насчёт иностранца, единственная и решилась ответить:
- Дык, часов пять, должно быть.
- Спасибо, - кивнул Дима, отвернулся и быстро прошествовал к третьему подъезду, спиной чувствуя холодок старческих взглядов.
У родного подъезда он сел на лавочку, слава богу, пустую, сел затылком к бабусям и призадумался.
"Ну и чего ты ждешь, дорогой?" - так спросил он себя.
"Чего ты хочешь-то? Что ты скажешь себе, восьмилетнему, даже если увидишь молокососа? Разве поймёт он твои предостережения? В лучшем случае кое-что запомнит от испуга. Но воспользуется - вряд ли.
Ну, вот что ты ему скажешь? Когда надо драться, не бойся, бей первым?! Будут у тебя "махаловки", там, за гаражами, на школьном пустыре. Так вот: бей первым! Потом ещё бей, и снова "мочи"! А если пропустил удар, удержись на ногах, во что бы то ни стало! Не падай сам и не падай духом, не теряйся, не отдавай себя наплыву трусости. Снова иди в атаку и бей! Ведь это всего лишь бой до первой крови. Это не страшнее комариного укуса.
А когда подрастёшь, будь активнее с девочками! Не считай их чем-то недостижимым - существами с другого мира. Подходи к ним, как к более простым организмам. И главное, говори-говори, смеши их, не переставай удивлять, открывай им глаза - какой ты на самом деле необычный и умный!
А когда окончишь школу, не слушай того, кто будет тебе вроде бы другом. Не соглашайся ехать с ним в Москву поступать в физмат. Тебе это ничего не даст. Ты не проучишься там и трёх лет. Не слушай никого! Просто поступай в местный институт. И не проспи отбор на военную кафедру, чёрт возьми!
А когда соберёшься жениться, не торопись, не поддавайся чарам третьей попавшейся женщины. Вся жизнь твоя будет полна иллюзий, и самая сильная из них - это иллюзия любви. Да и вообще, вся твоя жизнь будет неправильная, несуразная какая-то, словно езда по кочкам и буеракам, будешь ты биться, трястись, метаться, пока всё не устаканится к тридцати пяти годам.
Так может тебе прожить её совсем по-другому? Сделать несколько правильных шагов, лишь пять-шесть правильных шагов, только и всего! Провести первый отрезок идеально и скучно, как только может быть скучно на свете! И сдохнуть от тоски...
Вопрос ведь только в том, когда ты заимеешь свои игрушки? Свою новенькую машину и новенькую бетонную коробку? При правильной жизни раньше, а при неправильной позже, только и всего. Однако, в любом случае: какой от них толк по гамбургскому счету?!
Ведь сейчас, здесь, в детстве, все твоё богатство - это маленький кулёчек с пробками от тюбиков зубной пасты и от пузырьков одеколона. От пасты, кажется, называются "петушками", и они в игре "в пробки" самые последние, дешёвки, от которых мало проку. Твоя гордость - это пара "шипров" из кулёчка, таких пробок от одеколонов - в виде золотистых бочонков или коронок, самых крутых и важных в игре, как будущая бетонная коробка. И при этом здесь, с этим кулёчком сокровищ в виде пробок, истёрзанным в потной руке, да ещё и с найденным грязным советским рублём, - здесь с этим богатством ты куда более счастлив, чем в будущем с этой однокомнатной коробкой и куском железа на колесах!
Да-да! Именно в детстве ты был счастлив, но не понимал этого! А сейчас твоё счастье лишь иллюзия, очередная иллюзия твоей взрослой жизни. Так что подумай сто раз, чего ты хочешь здесь, в этом неожиданно нахлынувшем прошлом?!"
Такие мысли одолевали Дмитрия, пока не открылась дверь его родного с детства подъезда. Дверь открылась, и он вздрогнул.
Май 2013 года, посланники шамана Рустам и Ваня
На вездеходе до ближайшего аэропорта, а там - самолётом до Перми, и к разгару ночи Ваня с Рустамом оказались уже в столице края, в нескольких километрах от пещер.
К девяти утра они добрались до Кунгура, до точки, указанной на карте шаманом, и позвонили Илко.
- Вы должны купить фонарик и взять билеты на первую экскурсию, - известил глухой, как из склепа, голос шамана. - Затем ваша задача - окунуться с группой туристов в пещеру. Сначала слушайтесь экскурсовода. Он проведёт вас к первому гроту, затем ко второму. И пусть память ваша в это время работает как часы. Ибо той же дорогой вы вернётесь назад. Однако прежде, у третьего грота, вам надо отстать от группы. Затем нужно зайти в самую глубь грота и переместиться во времени.
