Иное небо [Чужое небо] - Лазарчук Андрей Геннадьевич (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Оружие топим в болотце, и – сорок минут ночного бега. Командор ведет, Саша в центре, я замыкаю. Полная тишина. Где-то лают собаки – далеко. По тревоге слетаются полицейские патрули. Дороги перекрыты, по всему Кунцеву ловят неизвестную подозрительную машину. А мы уходим, мы, наверное, уже за кольцом оцепления. Собаки и сирены – где-то слева. Ночной бег. Все выверено до минут. Осталось мало. Все хорошо. В гараже множество следов. Пусть ищут, на двое суток это их отвлечет. Хороший пакет дез. Все выверено. Теперь шагом, шагом, лениво, нехотя… по две желатиновых виноградины на каждого – проглотили. Через пять минут от нас будет разить таким безумным перегаром… На обочине коллатерального шоссе номер четыре стоит наш «зоннабенд» без света в салоне и с поднятым капотом, и Гера пританцовывает рядом с ним, изображая ремонтную деятельность. Садимся – все трое на заднее сиденье, в кармашке на дверце уже откупоренная бутылка «Очищенной», бумажные стаканчики… Ну, за успех, говорю я, разливая, и мы глотаем теплую водку – без удовольствия, как микстуру. Все, бутылка в ногах, о, и не одна, молодец, Гера, догадался, туда же летят стаканчики, быстро приводим себя в художественный беспорядок, Гера заводит мотор, мы катимся, катимся, катимся по коллатеральному шоссе номер четыре, ага, вот и застава, нам приказывают остановиться, а Командор уже спит на коленях у Саши, а Саша припала ко мне, а у меня остекленевшие глаза и еле ворочается язык, и трезвый Гера отвечает за всех…
9.06.1991. 02 ЧАС. ТУРБАЗА «ТУШИНО-ЦЕНТР»
Уговоров они слушать не хотели, и потому пришлось употребить власть: скомандовать отбой. Быть по местам, уточнил Панин, или?.. Или! – рявкнул я. Всем разойтись по бабам! И вести к себе! Чем больше, тем лучше! Пить водку! Ничем не выделяться! Кру-угом! Шагом – марш! Они ушли, остался один Командор. Он потыкался в углы, потом включил телевизор.
– Выруби, – попросил я. – Ну его на хер.
– Хорошо, – сказал он, но вместо этого стал переключать каналы. По шестому показывали какой-то рисованный фильм. – Может, оставим? – попросил он.
– Оставь.
Несколько минут мы тупо смотрели кино. Краснозадая макака-сержант в фуражке со звездой обходила строй зверей-ополченцев: кому-то поправляла ремень, кому-то картуз, пыталась медведю поставить ноги по-строевому: пятки вместе… Пузатому пеликану ткнула кулаком в живот: подбери брюхо! Пеликан втянул живот, но выпятил зоб. Невидимая аудитория заржала. Макака зашипела и пошла дальше…
– Что там Яков? – спросил я, хотя можно было и не спрашивать.
Командор молча пожал плечом.
– Ты заходил к нему?
– Он меня послал.
– Но сможет он это сделать?
– Яков, видишь ли, все может. Дело только в сроке.
– Об этом я и спрашиваю.
– Не знаю. Думаю, успеет.
– Слушай, старый. Давай напьемся.
– А есть?
– Как в Греции.
– Доставай. Что там у тебя?
– «Тифлис», десятилетний.
– Издеваешься?
– Отнюдь. Великолепный коньяк.
– Так, а стаканы?.. а, вот они.
– Мыл?
– Плевать.
– Ладно, поехали.
– Да здравствует Грузия!
– Виват!
– Правда, хороший.
– Ты же меня знаешь.
– Надеюсь…
– На что?
– Что знаю.
– А-а…
– Давай дальше.
– Подставляй.
– За удачу.
– Будем жить.
– Чудесная штука.
– Мне тоже нравится.
– У меня еще есть.
– Ну и выпьем тогда весь.
– М-м…
На экране теперь была река. Львенок, опоясанный пулеметными лентами, держал в руках черепашку и что-то ей втолковывал. Черепашка истово кивала. Потом он размахнулся и пустил черепашку блинчиками по воде. На другом берегу ее поймал бегемотик. Черепашка, тыча ручкой вверх, объясняла бегемотику, что надо делать. Бегемотик кивнул и тем же манером отправил ее обратно…
– А молодцы наши девчонки, правда? – сказал Командор.
– Все молодцы, – сказал я.
– Но девчонки – особо.
– Особо.
– А Панин – слюнтяй.
– Панин – хороший мужик.
– А тебя ребята не любят, ты знаешь?
– Знаю.
– А знаешь, почему?
– Знаю.
– Ну, и?
– А я не девочка, чтобы меня любить.
– Я тебя тоже не люблю. Это чтоб ты знал.
– Буду знать. Давай-ка еще по пять капель…
– Сейчас. Сосед! – крикнул Командор в приоткрытую дверь. Он там увидел кого-то, а я нет. – Выпить хотите?
Вошел наш сосед по домику. Я его еще не видел, не совпадали мы с ним в пространстве и времени. Мужчина лет пятидесяти, седоватый, в очках, но с торсом то ли боксера-профессионала, то ли лейббаумейстера. Был он в белых парусиновых брюках и черной безрукавке.
– Я с дамой, – сказал он по-русски, но с акцентом. Вряд ли немец, скорее, прибалт. – Если вы не возражаете против дамы…
Против дамы мы не возражали, более того, как нарочно, у нас пропадала бутылка египетского ликера, не пить же это самим. Даме было самое большее семнадцать. Командор показал себя с лучшей стороны: представил даже меня, представился сам, представил нас с соседом друг другу: Игорь Валинецкий, инженер из Томска – Роберт Кайзер, издатель, из Риги. Дама представилась сама: Стелла, сказала она с прилепленной улыбочкой. О, звезда, воскликнул Командор, звезда любви, звезда заветная! Она не поняла, причем тут звезда, и пришлось переводить. Тогда она стала смеяться. В ее личике, манере говорить и вести себя было что-то неистребимо малороссийское, хотя она и утверждала, что родом из Петербурга. Идиотка. Но ликер пила хорошо, и за это ей можно было многое простить.
Мультик между тем продолжался. Отряд зверей отдыхал. Спали обезьяны, обняв допотопные ружья, спал медведь, положив под голову пулемет, спали львы, тигры и носороги. Догорал костер. Две черепашки, взявшись за руки, на носочках прошмыгнули мимо спящего часового – громадного орла. Костер еле теплится… погас. И вдруг неожиданно – длинная пулеметная очередь. Все вскакивают, палят в воздух, суета – и вот все лежат в круговой обороне, ожидая врага. Очередь снова гремит. Львенок уползает в темноту, какая-то возня, визг… возвращается во весь рост, потрясая смущенными черепашками…
– А я думал, ты латыш, – сказал я Роберту, когда мы свернули голову третьей бутылке. – У немцев акцент не такой.
– А я и есть латыш, – сказал Роберт. – У меня только прадед был настоящий дойч, все остальные латыши, а вот фамилия держится. Но у нас пока спокойно с этим делом.
– У нас тоже, – сказал Командор, и все засмеялись.
– А здесь, говорят, нет. Многие уже на чемоданах.
– Не знаю, – сказал я. – Вчера пили в большой и очень смешанной компании – ни малейших признаков дискриминации.
– Так то, наверное, была интеллигенция, – сказал Роберт.
– Скорее, богема.
– Страшно далеки они от народа… а на заводах, ребята, скверно. Да что на заводах, я в типографии в здешней вижу – скоро-скоро до ножей дойдет. А разобраться – зачем? Кому это выгодно?
– Кому? – спросил я.
– Большевистскую заразу с корнем не выдрали, – сказал Роберт. – Это вы молодцы, а тут толстый Герман не дал их на фонарях развешать…
– Что-то ты путаешь, – сказал я. – Большевики, они же это… «пролетариат не имеет отечества», «пролетарии всех стран, соединяйтесь!» – и прочее…
– Нет, – помотал головой Роберт. – Они всегда были эти… куда ветер дует. Шла мировая война – подводили базу под дезертирство. Взяли власть – заделались оборонцами и патриотами. Германия в сорок первом напала – всех готовы были под танки кинуть, лишь бы власть сохранить. Оккупация – смерть коллаборантам, восстановили государственность – так и прут в правительство, из штанов выскакивают. Теперь вот объединением с Сибирью запахло… У них ведь вся их философия в два действия арифметики укладывается: отнять и разделить. И о чем бы речь ни шла, по этим двум действиям их, сук, всегда опознать можно. Ну, выгонят они немцев из России – а дальше-то что? Сразу все проблемы, как рукой?.. А-а, бесполезный этот разговор, трата слов… За что хоть пьем-то?
