Андреевское братство - Звягинцев Василий Дмитриевич (бесплатная регистрация книга txt) 📗
– «Сущим в пути и на брани пост разрешается», а мы такие и есть...
Поначалу он долго излагал классификацию всякого рода нечисти, отнеся нашего знакомца к одной из разновидностей оборотней. Признаться, странен был наш разговор на склоне XXI века, пусть даже приводимые монахом доводы звучали убедительно. В конкретном контексте.
Я же склонялся к материализму. По моей гипотезе ниточка тянулась к Алле. Работала она в серьезном институте, исследования там велись весьма актуальные, и нет ли здесь промышленного шпионажа? Алла скрывается, что безусловно, шпионы потеряли след, и я у них последний шанс... Ну, и так далее.
– Не рядом получается, не рядом... – отец Григорий сидел напротив, подперев щеку кулаком, в другой руке вертел полупустую чарку, но рассуждал четко. – Начали они с того, что хотели убить тебя прямо по пути из порта. Без предупреждения. Так не делается, если охотятся за информацией. Хотя... Что их интересовало в твоей квартире? Дневники, документы, компьютер? Или Алла там побывала, могла что-то спрятать? Убить тебя, чтобы спокойно обыскать квартиру?
– Опять же, зачем? – теперь мы вдвоем наперебой опровергали свои же гипотезы. – Зная день прилета, они могли все сделать накануне...
– И то. Если время позволяло. Нет ли фактора, как-то ограничившего их по времени?
– Знаете, святой отец, так можно плести кружева (вологодские, кстати) до бесконечности. Информации исходной по-прежнему – ноль, а посему все наши построения – тьфу....
Отец Григорий налил еще по одной.
– А вдруг это биоробот? Высшего класса, из новых? Я таких не видел, но могли же где-то сделать?
Вспомнив звук, с которым сапог монаха входил в тело врага, я передернул плечами. Отец Григорий потряс бородой рассержено:
– Будто я совсем дурак! Чувствую я, нутром чувствую, понимаешь? А, где уж тебе...
– Ну а чего ж он руками меня стал душить, а?
Где-то вдали опять завыли собаки.
– Вот! – поднял палец монах. – И ты еще споришь! Истинно глаголю: оборотень!
После третьей чарки отец Григорий, расчувствовавшись, вдруг начал рассказывать, как в 2019 году он закончил Владимирское воздушно-гренадерское училище, потом Академию войск ООН в Монреале и дальше двадцать лет не вылазил из самых поганых заварушек на планете, командовал батальонами, полками и бригадами, и даже некоторое время исполнял обязанности генерал-губернатора одной скороспелой империи в теплых краях.
– Вот уж мерзость! Твердой земли всего полторы тысячи квадратных миль из полумиллиона, остальное – малярийные болота и мангры, а сверху летит вулканический пепел. И больше – ни-че-го! Империя! Однако крови и там пролилось... – он сокрушенно махнул рукой.
Попутно отец Григорий инструктировал меня о правилах поведения в джунглях просто и джунглях мангровых, а также в лесостепи и саваннах, коснулся тактики городских партизан, рассуждал о преимуществах тех или иных способов рукопашного боя, порываясь то и дело перейти к практическим занятиям, посвятил в тонкости обычаев «тигров ислама» в сравнении с «внуками Монтесумы» и «белыми призраками Ньянмы», и даже объяснил, насколько и почему патагонские сепаратисты свирепее тибетских панбуддистов.
Все это было крайне поучительно и интересно. Мне даже пришло в голову, что неплохо бы, по наступлении более спокойных времен, подвигнуть святого отца на изготовление остросюжетных мемуаров. Под псевдонимом, естественно, и при моем соавторстве.
Время от времени отец, Григорий поднимал свою чарку с дежурным тостом:
– Повторим, сказал почтмейстер, наливая по шашнадцатой... – Но пил совсем мало.
Потом, твердой походкой подойдя к сейфу, он порылся в его недрах и вернулся с потертой и поцарапанной офицерской сумкой.
– Что б мы с тобой сейчас ни нарешали, а подраться тебе придется. Хочу подарок сделать. Берег, как память... о греховной жизни своей.
Он протянул мне массивный, синевато-черный пистолет с пластинами пожелтевшей слоновой кости на рукоятке. Еще прошлого века, по-моему.
– Красавец! «Штейер-Б», калибр девять миллиметров, магазин восемнадцать патронов. А бой... – в голосе монаха прозвучала мечтательная грусть. Он покачал пистолет на ладони, вскинул на уровень глаз. Рука совершенно не дрожала. – Опять грех, прости господи. Ну, отмолю как-нибудь. Возьми, пригодится. Пользоваться-то умеешь?
– Вообще, да, а таким не приходилось.
– Ладно, покажу. И запомни: в нашем деле сначала стреляй, потом думай. И будешь жить долго-долго. Убить ты его, пожалуй, не убьешь, а с ног свалишь обязательно, не хуже, чем оглоблей... А там уж как Бог поможет. Особенно, если у пуль носики спилить.
И потом почти до утра мы обсуждали самые разные проблемы, и практические, и чисто умозрительного свойства. Обсудили и то, как мне добираться до назначенного Аллой места.
Глава 6
...Покидал я гостеприимную обитель вместе с группой молодых монахов, направлявшихся на стажировку и для обмена опытом в Афон.
Не в Новый, что на берегу Черного моря, а в настоящий, греческий.
И меня отец Григорий включил в их группу, экипировав соответственно.
Пистолет я спрятал под рясой, заложив за брючный ремень. В случае чего можно было стрелять прямо через карман. Монахи, семь человек, были ребята крепкие, спортивные, и чувствовал я себя в их обществе вполне уверенно.
Вылетели мы рейсом Москва-Афины и через два часа были уже на месте.
В Греции я оказался впервые и, увидев белые колонны Акрополя на фоне индигового неба, возблагодарил судьбу, что довелось дожить и до этого. Но погрустнел, вспомнив, что гораздо больше еще не видел на Земле, и кто знает, успею ли... И на Цейлоне не был, и в Новой Зеландии, и еще в десятке достопримечательных мест. И чего, наоборот, несет меня в космические дали? Чтобы два месяца а году валяться на пляже и не считать денег на всякую ерунду?
Потом я вспомнил анекдот про человека, что падал с небоскреба, и успокоился.
Ближе к вечеру мы добрались до Салоник, где остановились на ночлег в гостинице для паломников.
Весь день я был настороже, по-прежнему опасаясь преследователей. Но ничего подозрительного не заметил. Как, впрочем, и раньше. Любая направленная против меня акция совершалась внезапно.