Порядок в танковых войсках - Земсков Андрей (книги бесплатно .TXT) 📗
Иван, закончив разговор с командиром мотострелков, махнул рукой экипажам других восьми танков — мол, поехали дальше немцев громить. Снова взревели танковые моторы, и машины двинулись вперед. Терехов повел роту не через гребень пологого холма и не по шоссе слева от него, а через небольшую рощицу правее. Иван уже имел финский опыт и не слишком хотел увидеть залегшую немецкую пехоту на обратном скате, а еще хуже — противотанковые пушки. Точнее, увидеть он их как раз бы и не смог, они были бы в «мертвой зоне», которую экипаж танка не может не только простреливать, но и видеть. А немцы — народ сообразительный и изобретательный, любят действовать расчетливо и по-умному. А потому — мастера устраивать противотанковые засады в низинках и на обратных скатах возвышенностей.
Танки, не снижая скорость, миновали рощу, с треском срубая деревья. Да, отсюда противник явно не ждал атаки. Кто же мог додуматься, что танки могут так лихо ехать прямо через лес. Но прочная лобовая броня, листы которой сходились под острым углом, и 500-сильный дизель В-2-34 позволяли легко срубать или валить даже достаточно толстые деревья. Эта маленькая военная хитрость, основанная на технических возможностях танка, действительно преподнесла немцам сюрприз и обеспечила русским танкам успех.
Когда тридцатьчетверки выскочили из рощи, капитан Терехов увидел немецкую пехоту, численностью до батальона, спешно копающую траншеи недалеко от шоссе. Но со стороны рощи противник еще не успел организовать оборону. Возможно, там просто выставили наблюдателей, к которым два связиста пока только тянули кабель полевого телефона. Но самым неприятным было то, что немцы разворачивали батарею из четырех 88-мм зенитных орудий Flak-37, знаменитых «восемь-восемь», наряду с дивизионными орудиями, практически единственных серьезных противников для тридцатьчетверок и КВ. Такая пушка могла пробить броню любого танка и с расстояния в километр, а от опушки рощи до позиции орудий было всего метров пятьсот.
Увидев танки, немецкие артиллеристы побросали лопаты, которыми они отрывали окопы для своих орудий, и бросились к пушкам. Зенитки уже были вывешены на опорах, а их стволы развернуты в сторону шоссе.
— Рота! По орудиям! Осколочным! Огонь! — прокричал Иван по радио и затем по внутренней связи отдал команду своему экипажу: — С ходу, второе слева, огонь!
Бабахнул выстрел. Попасть на ходу из танка, несущегося по полю, было весьма сложно, и потому снаряд лег с существенным недолетом. Но осколки все же зацепили двоих немцев. Пулеметчик ожесточенно стрелял по расчету орудия из курсового пулемета. Иван взялся за пулемет, спаренный с пушкой, и принялся выпускать по суетящимся вокруг зенитки немецким солдатам длинные очереди. Ствол пушки повернулся в сторону танка и застыл, так и не выпустив почти в упор свой мощный снаряд, смертоносный для любого танка. Наводчик орудия, поймав пулю, остался сидеть на своем месте, уронив голову на грудь и истекая кровью.
Остальные тридцатьчетверки также неслись вперед, стреляя из пушек и пулеметов по немецким зениткам. Отступать было уже бесполезно. Единственной возможностью уцелеть было расстрелять расчеты орудий до того, как они успеют развернуть стволы и открыть огонь.
Но все же одна из пушек успела выстрелить. Наводчик развернул ствол не полностью, чем сэкономил драгоценные секунды. Стрелял он, соответственно, в борт самого дальнего от себя танка, особенно не целясь. К счастью экипажа, бронебойный снаряд угодил по касательной в корму. Кормовой бронелист искорежило и оторвало, ведущий каток разлетелся на куски вместе с частью трансмиссии, а разорванная гусеница тут же соскочила, раскидав в стороны поврежденные траки. Машину развернуло почти на сто восемьдесят градусов, пока механик-водитель не затормозил оставшуюся гусеницу. Потом он немного подумал и, слегка дав газу, развернул тридцатьчетверку обратно, чтобы не оставаться кормой к противнику. Из башенного люка выглянул командир танка и быстро осмотрел разбитую корму. Моторный отсек явно получил серьезные повреждения. Из разбитых радиаторов валил пар, хлестали струи горячей воды и масла.
Остальные машины сразу перенесли огонь на выстрелившую зенитку. Рядом с ней засверкали вспышки разрывов и полетели комья земли. Позицию орудия окутали клубы дыма и пыли. А далее, судя по всему, один из снарядов угодил прямо в само орудие, так как в разные стороны полетели разорванные куски металла и пара колес. Батарея была подавлена. Бой был хотя и крайне скоротечным, но трудным. Иван тяжело дышал, сердце бешено колотилось, комбинезон прилип к мокрому от пота телу. Такая встреча была неожиданной и смертельно опасной для обеих сторон. 88-мм зенитные пушки Flak-37 с их скорострельностью вполне могли бы разнести в клочья все восемь танков. От девятикилограммового бронебойного снаряда, вылетающего из ствола со скоростью 820 метров в секунду, не могла бы на расстоянии в несколько сот метров спасти никакая мыслимая для танка броня. Потому только скорость и решила исход боя.
Находившаяся ближе к шоссе немецкая пехота попряталась в свежеотрытые одиночные окопы, которые не только еще не успели соединить траншеей, но даже замаскировать. Ситуация получилась патовая. Русские танки без пехотинцев были бессильны против укрывшейся в окопах пехоты, а она была бессильна против танков.
— Леха! Что у тебя с машиной и экипажем?! Прием... — по радио вызвал Иван командира подбитого танка.
— Разнесло кормовой бронелист, разбило гусеницу и ведущее колесо. Повреждены радиаторы. Экипаж цел. Машина потеряла подвижность, но можем продолжать бой.
— Пожара в двигателе нет?
— Нет, товарищ командир, это, похоже, пар из разбитой системы охлаждения. Да еще масло из картера ручьем течет. Его, зараза, тоже пробило, как и масляный радиатор.
— Если запах гари почувствуете, сразу покидайте танк!
— Да вроде все нормальное.
— Готовьте трос, попробуем вытащить!
Ивану совсем не хотелось оставлять немцам новейший танк, да еще, возможно, ремонтопригодный. Ведь еще до войны танковые войска получили не только хорошо оснащенные ремонтные части, но и целые полевые танко-ремонтные заводы, которые, находясь в подчинении фронтов, могли быть развернуты в ближнем тылу.
— Первый взвод, прикройте, чтобы гансы сидели в своих норах как мышки. Третий взвод, выдвиньтесь чуть правее и прикройте правый флаг. По шоссе могут пожаловать гости. — Иван начал отдавать по радио команды. — Пашка, ты ближе всех к Лехе! Возьми его на буксир и тащи к роще, а затем к нашим на хутор. Олег, прикрой эвакуацию подбитой машины.
Рота начала перестраиваться. Экипаж подбитой машины выбрался из люков наружу с автоматическими карабинами АВС-36К, представлявшими собой просто укороченную версию пехотной автоматической винтовки. Со стороны немецких окопов кто-то тут же начал стрелять. Над подбитым танком засвистели пули. Точность стрельбы, конечно, была невысокой, но риск словить пулю все равно был. Однако экипаж не побоялся под огнем снять с бортов тросы и зацепить их за уцелевшие катки, так как задние буксировочные проушины были оторваны вместе с кормовым бронелистом. Три тридцатьчетверки первого взвода выдвинулись немного вперед и открыли стрельбу по позициям пехоты, чтобы заставить немцев прекратить огонь по экипажу подбитого танка.
— Командир! Одну из зениток мы раздолбали снарядом, может, три другие додавим гусеницами?! Разрешаешь?! — послышался в наушниках голос командира первого взвода.
— Молодец! Действуй! — ответил Иван.
Танки, продолжая стрелять по окопам, вновь двинулись вперед, со скрежетом подминая под себя орудия, вокруг которых валялись тела немецких зенитчиков. Теперь батарея, еще несколько минут назад представлявшая смертельную угрозу для советских танков, была уничтожена полностью. 88-мм орудия в основном состояли на вооружении частей противовоздушной обороны на территории самой Германии, прикрывая от бомбардировщиков города и промышленные объекты. Во фронтовых частях их было относительно немного, а из-за беспомощности 37-мм и даже 50-мм противотанковых пушек, «восемь-восемь» де-факто превращались в основное противотанковое орудие наряду с дивизионными пушками, при этом значительно превосходя их по эффективности. Рота могла по праву гордиться этой победой, как серьезным боевым успехом. Появись русские танки здесь на часик позже, и победа могла бы достаться немецким зенитчикам.
