День (СИ) - Романов Герман Иванович (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt, fb2) 📗
— Короче, «Дед» с парнем угомонили всю четверку — угол штырем в сердце у всех четверых. Думаю, это старик — у него рука твердая, да и глаза порой такие становятся, что все понятно. Убивец он опытный…
— Он воин, ты его убийцей не называй. На войне к этому быстро привыкнешь, иначе тебя самого живо на «тот свет» отправят. В спецназе долго служил, видимо, в советское время таких хватало, «засекреченных» по самые гланды. движения скупые, плавные — я таких старичков, «божьих одуванчиков», частенько видел, правда моложе они. А ему далеко за восемьдесят, еще до войны с нацистами родился. Учителя хорошие были, ветераны ОСНАЗа, не иначе — четыре укола в сердце о многом говорят.
В голосе младшего брата не послышалось никакого осуждения, одно восхищение. И хоть на дворе давно не «лихие девяностые», но в городке время словно застыло. Да оно вполне объяснимо — взявший в свои руки всю власть криминал уступать оную на «демократических выборах» не собирался. Везде расставлял своих ставленников, и не только купленных со всеми их гнилыми душонками, нет, сами «паханы» и «бригадиры, что раньше в малиновых пиджаках с золотыми цепями на бычьих шеях, на улицах 'пальцы гнули», теперь постарели и давно во власти.
Да что там — они сами власть и есть, причем легальная, и вполне законно выбранная. Выборы происходили на безальтернативной основе — да из кого выбирать, если те, кто ратовал за прекращение этого безобразия, после «разговора по душам», снимали свои кандидатуры. Вот с Иваном так и поступили — избили в подворотне и ничего не докажешь, хотя он прекрасно видел напавших на него бандитов. Однако в тогда еще милиции посоветовали заявления не подавать, настойчиво так «посоветовали», хорошо, что ребра не сломали. Ванька внял, и больше не дергался — жена и трое детей, тут за них беспокоиться нужно. А вот двоим не повезло, хорошие мужики, авторитетные — один на охоте в тайге пропал, второй пьяный под поездом оказался, хотя по жизни за «воротник» не закладывал, так, стопку-другую выпить мог. Первый случай списали на тайгу, которая и есть закон, а медведь прокурором. А со вторым все, как говорится, «налицо» — напился и в пьяном состоянии на рельсы вышел — кого винить в свершившимся?
— Бандюки сейчас деда по тайге рыщут, все дороги с зимниками осматривают. Ко мне тоже подкатывали сегодня — сулили тридцать тысяч за участие, и еще триста сверху выдадут, если «деда» найду, и скажу, где он скрывается. Мамед за живого полтора миллиона обещал дать, а за мертвого целый «лям». Ответил что «нива» моя сломалась…
— «Почини», — неожиданно произнес Александр, — и завтра отправляйся на поиски. Я знаю, вернее, догадываюсь, где старик может скрываться — я ему перед войной помогал ящики перевезти. На скальнике они, там пещера у него тайная есть — а где еще ящики спрятать? Там он, и машину спрятал — он в санатории раньше только для отвода глаз показывался, типа на лечении. Там, больше некуда, и теперь ему долго сидеть придется в своем убежище. Думаю, жратвы у них на двоих немного, на пару недель, не больше, и то экономно. А так мы им что-нибудь подкинем, хватит, чтобы месячишко протянуть. А там как-нибудь по тропам выберутся…
— Не думаю, вляпались они. Им теперь не воспользоваться машиной, полиция дороги перекрыла, но что плохо — с ними бандиты заодно, а эти караул нести будут бдительно. А до «железки» идти сотню верст, да по насту — не смогут столько пройти, оттепель ведь вот-вот наступит. Все развезет — лучше пусть отсиживаются до мая, тогда все решат, что оба в тайге сгинули. А «зеленка» пойдет, мы их и вывезем украдкой в райцентр — там друзья есть, выручат. Хотя домишко «дедовский» живо найдут, адрес ведь не проблема, в санатории он по паспорту жил. Им нельзя домой возвращаться, там засада поджидать будет — желающие деньгу «зашибить» найдутся.
— Скверно, скверно, — пробормотал Александр, и, скосив глаза на работающий телевизор, где шло очередное шоу, посмотрел на бегущую строку. И тут же схватил пульт, переключил на новости и увеличил громкость. На экране появился известный политик, и от его слов оба брата замерли, и только молча внимали словам, от которых волосы зашевелились на голове…
— Сука, врет он все — три года воевали, по АЭС не били ни разу — мы что, идиоты, такое у себя под боком устраивать! Они сами во время нашей атаки от фронта свою ракету запустили под шумок. Зеле деваться некуда — для него окончание войны неминуемая смерть, его же в любой жопе мира отыщут и вывернут наизнанку за такие фокусы. Заседание ООН будет экстренное — сто против одного, что нас во всем обвинят. Бог ты мой, не ждали — а вот второй Чернобыль, только еще хуже — вся эта зараза теперь к нам хлынет, там для радиации совсем ничего, а Крым так вообще рядышком…
Глава 17
— Они ударят по атомным станциям, тут нет никакого сомнения. Я в том уверен — нас вынуждают всеми способами к тем действиям, что очень выгодны сейчас нашим западным партнерам. Выгодная ситуация — вначале ударить по одним, потом по другим, и пусть друг друга уничтожат унтерменши.
Последнее слово прозвучало с нескрываемой, наполненной злостью, иронией. Говорил мужчина лет сорока пяти, имевший звание полковника и принадлежавший к одной из спецслужб государства. Но вот внешностью обладал весьма непримечательной, в свитере и джинсах он походил на удалившегося от дел рыночного торговца, что больше всего заинтересован в покупке очередной бутылки водки. Пройди рядом с таким, и даже взгляни на него, то лица не запомнишь, в памяти останется лишь некий образ запойного мужичка, который мозг запомнит, а там дорисует все необходимые детали согласно представлению о подобных персонажах. И ошибется — ведь любому человеку свойственно делать ошибки исходя из первого впечатления, особенно когда тебе подсовывают совсем не то, что есть на самом деле. Старый прием, но во все времена достаточно эффективный.
Его собеседник был представительной наружности мужчина, лет пятидесяти, один из известных всей стране политических обозревателей — с вида вальяжный и ленивый, однако за этой «оболочкой» скрывалась бешеная энергия и отточенный ум, острый, как лезвие бритвы. Знакомы они были с юности, на одном факультете учились , одним делом занимались — такие связи всегда прочные, когда временем и общими интересами проверены. И всегда помогали друг другу, вот и сейчас обменивались полученной информацией — а как иначе, в условиях войны спецслужбы и СМИ должны представлять симбиоз, иначе успеха не жди, всегда найдутся те, кто пожелает раскачать плывущую в бурных водах лодку. Да-да, то удел или безумцев, либо предателей, которые выполняют пожелания кукловодов
— Для них это не только борьба за жизнь, вообще за смысл дальнейшего существования. Это страшно, когда ты создал миропорядок, в котором ты сегодня властелин, а завтра никто и звать тебя никем. Или хуже того — за все «художества» тебя притянут за жабры и вывесят под солнышко сушиться, тут даже электрический стул панацеей покажется.
— А им ничего другого и не остается — за все отвечать придется, конфликт принял экзистенциональный характер, в котором отжившее свое старое отчаянно цепляется за прежний порядок вещей, которым недовольны слишком многие. А тут решает все только сила, которой можно принудить и покарать недовольных, а таких случаев прежде было много. И перечень дерзнувших ранее стран внушителен, а потому их лидеров убивали изуверскими способами для вящего устрашения других оппонентов. Во избежание, так сказать, прецедентов в будущем, и другим в назидание — чтоб боялись. Впрочем, не только это — сам знаешь, скольких у нас купили…
— Как редиску, за доллар пучок, — непонятно, чего было больше в смешке обозревателя — едкости или горечи. — Вот только сейчас для бывших «столпов» пошли не масленицы, а сплошной «великий пост» — авуары почти на двести миллиардов долларов и евро у них «заморозили», живут только тем, что продают недвижимость, да от неликвида, вроде футбольных клубов, избавились. Впору на паперть идти — милостыню испрашивать. Наши партнеры хотели их так к активности пробудить, чтобы переворот тут устроили, но добились противоположного результата — «башни» испугались такой экспроприации всего «честно нажитого», и теперь шарахаются от их предложений, как от чумы. Ведь лучше там потерять часть, чем здесь лишится всего. Да и страх оказаться в стане проигравших отрицать нельзя. А потому раскошелились, тряхнули, как говорится, мошной, теперь только бы аппетиты их окружения, да чиновничества урезонить…
