Целитель 11 (СИ) - Большаков Валерий Петрович (читать книги онлайн бесплатно полностью без txt, fb2) 📗
Степан положил ладонь на сжатый кулак Нолана.
— Этого уже не исправишь, — сказал он с той мягкостью, что прикрывает жесткость. — Но в моих силах помочь вам отомстить. И за сына, и за супругу.
— Тебе-то зачем? — отвернулся Майер, стыдясь откровенных слов.
— А у нас с Рокфеллером война, — криво усмехнулся Вакарчук. — Однажды его киллеры выследили меня, но я ушел. Только вот прятаться не собираюсь. Скажите сразу: вы по-прежнему полны решимости, и готовы воздать?
— Да! — выдохнул пилот, витиевато «зафакав».
— Тогда слушайте. Охрана в резиденции Рокфеллеров — отборная, но натасканная против обычных угроз. Снайперу не подобраться к «Хадсон-Пайнз», где проживает Дэвид Рокфеллер, но вот воздушный налет им отразить нечем!
Майер тяжко закряхтел.
— Стив, я даже во Вьетнаме не летал, — глухо выговорил он. — Вся эта реактивная хрень — не для меня…
Вакарчук тонко улыбнулся.
— «Тандерболт» сорок третьего года вас устроит?
— Да! Да! — глухо воскликнул Нолан, всякий раз подпрыгивая на стуле. — Да!
— Тогда слушайте…
Пятница, 31 октября. Утро
Штат Нью-Йорк, Покантико-Хиллз
Покатые холмы радовали зеленью, как летом, а живописные перелески будто сбегались на водопой к синей полоске Гудзона, отражавшего осеннее небо.
Не имея слов, чтобы выразить свой восторг, Нолан Майер затряс головой и глухо захохотал. В тесной кабине «Тандерболта» смех потерялся, но все равно — прогресс. Когда он смеялся в последний раз? А как раз перед похоронами…
Лицо пилота застыло, обретая хищное выражение. Нет, нельзя сказать, будто он ненавидит хозяина «Хадсон-Пайнз». Ненависть — это ярость слабых, а его никто еще не равнял с дрисливыми задохликами.
Майер сощурился. Видел он однажды фильм… Название забылось, а играл там Аль-Пачино. И вот его герой сказал очень и очень верные слова: «Жертвы имеют право на справедливость».
— Всё будет по справедливости, Сэмми… — выговорил Нолан непослушными губами. — Мэри…
Ну-ну… Не раскисай, старикашка! Ты погляди только, какая машина! Сорок лет, долгих сорок лет не довелось тебе слышать грозный гул мотора, позванивавшего на высоких оборотах, не ощущать дрожи, что пронизывает аппарат — и словно одушевляет истребитель-бомбардировщик, старенький «Джаг»!
Майер любовно погладил близкий борт. Он не стал перегружать самолет. Трех бомб и бака с напалмом вполне достаточно. Ну, и эрэсы навесил, куда ж без них…
— Приготовиться, пилот, — скомандовал Нолан, и мягко подал рычаг управления от себя.
«Джаг» послушно заскользил, как с горки, снижаясь. Понесся на бреющем, незаметно пересекая границу имения Рокфеллеров.
«Хадсон-Пайнз»!
Большой дом под старину завиднелся вдали, и Майер развел губы в мрачной усмешке. Сначала пара очередей…
Восемь крупнокалиберных пулеметов «Кольт-Браунинг», прятавшиеся в крыльях, задолбили разом — огненные росчерки трассеров уносились, сходясь в точке перспективы — на усадьбе. Пули толщиной с палец гвоздили стены, раскалывая кирпичи, вынося окна и трепля крышу.
«Добавим огоньку!»
Реактивные снаряды с шипением сорвались с направляющих, распуская дымные хвосты. Лимузин у входа вспух клубом пламени, посыпались тесаные камни фасада…
Ручку на себя!
«Джаг» плавно набрал высоту, одновременно закладывая вираж. Ага, кто-то выбежал из особняка…
— С горячим приветом! — усмехнулся Майер.
Три увесистых авиабомбы унеслись к земле, вихляя стабилизаторами. Самолет качнулся, облегчившись, и понесся, описывая круг.
«Подарочки» рванули убийственным трио, раздувая облака огня и дыма. Снесло стены… Ага… Последний штрих…
Вниз ухнул бак с напалмом. Копотная хлябь жаркого пламени вспухла, накрывая развалины «Хадсон-Пайнз», испепеляя всё живое, что могло случайно уцелеть.
— Вот так, Сэмми… — вымолвил Нолан. — Вот так, сынок…
Вертолет, закручивавший винтом воздух, он заметил случайно. Винтокрылая машина поднялась с лужайки у дворца «Кайкит». Ну, истреблять весь клан не стоит, он не убийца. А этот «Алуэтт»…
На геликоптере зацвели крестовые злые огни — две очереди прошли ниже «Тандерболта».
«А вот я не промахиваюсь, с-стрелок!» — мрачно улыбнулся Майер.
Хватило четырех стволов — рой пуль калибром 12,7 миллиметра порвал «Алуэтт». Отгрыз французской вертушке хвост, и та закрутилась, закувыркалась горящим комом изувеченного металла и растерзанной плоти.
А «Джаг» плавно набрал высоту.
«Отбомбился!» — улыбнулся Нолан, и вольно вздохнул.
На его душу снизошел покой.
Среда, 5 ноября. День
Инджирлик, Сарычам
Тюрьму из бетонных блоков построили турки — за территорией авиабазы. Американцы пришли на готовенькое, и переделали по своему образу и подобию. В камерах не осталось решеток, а узкие окна заделаны толстыми стеклами, хоть кувалдой их охаживай.
«Зато унитаз из нержавейки!» — тускло улыбнулся я.
Неделя в заключении не тянулась, как жвачка на морозе. Монотонная череда дней и ночей прошла незаметно. Нас даже не допрашивали. Так только, отпечатки сняли, сфотали, документы отксерили…
После «косметического ремонта» мне выдали паспорт на имя Ивана Жилина, но вот «пальчики» мои остались теми же. Неужто в ЦРУ не озаботились снять их? Возможностей у них было до фига. И больше.
А директор тюрьмы, пухлый от жира янки, не зря нас стращал — вот, дескать, прилетят по вашу душу мальчуганы из Лэнгли, и расколетесь, запоете, выложите всё, что знали и не знали!
Хорошо, хоть девчонок поместили в отдельную камеру — здесь, за стенкой. Я с ними перестукивался по вечерам, когда у вертухаев смена. Просто так колотили кружками, и слушали ответ, лишь бы убедиться — все на месте, живы и здоровы.
Эмоции унялись быстро, стоило мне стать «бездомным и смиренным». День-ночь, сутки прочь.
Жестокая ярость, стыдное ощущение позора и собственной беспомощности — всё схлынуло. Впрочем, я не размяк, и решимость моя никуда не делась — она трансформировалась в терпеливое ожидание. Нужного момента, нужного человека, нужной ситуации…
Громко, грубо забрякал замок, распугивая мысли. Стальная дверь пропустила в камеру Гассана, турка в американской форменке. Недобро глянув из-под сросшихся бровей, вертухай шевельнул усами, и буркнул:
— Кам аут. Фор интеррогейшен.
Его английский звучал, как у неуча в пятом классе.
— Якши, — лучезарно улыбнулся я.
— Кам аут, — хмуро повторил Гассан, и неуклюже развернулся на пороге, открывая спину.
Убить? Да легко. Перешибить шею, и всего делов. Отобрать пистолет… Ага. А потом что?
Я-то, допустим, смотаюсь отсюда, а наши как? Это в глупом боевике всё легко и просто — режиссер опускает нудные детали. А в реале побег «на рывок» заканчивается меткой стрельбой охраны по движущимся мишеням…
Турок провел меня по всему этажу, длинным полутемным коридором, мимо запертых дверей с номерами, и мягко втолкнул в кабинет, обставленный более чем спартански — стол да пара стульев.
За столом сидел Джек Даунинг. Я сразу узнал его, да и директор ЦРУ нисколько не постарел за минувшую пару лет. Все такой же свежий и невозмутимый, одетый без особого вкуса, в общем стиле «белых воротничков».
— Присаживайтесь… Миша! — сказал он на чистом русском, и довольно улыбнулся.
— Все-таки в Си-Ай-Эй нашлись мои отпечатки, — кивнул я своим мыслям, внешне сохраняя невозмутимость.
— О, да! Цэрэушные досье всегда в полном порядке, — Даунинг навалился на крепкий стол, обычный кухонный, за которым обедают в малогабаритных квартирах. — Но узнал я вас по глазам — снимал хороший фотограф. И в одном вы можете быть спокойны, Миша — во всей Турции я один знаю, кто таков Иван Жилин. Информацию по миссии «Новус» не передадут в общий доступ еще лет сорок.
— Это утешает, — серьезно ответил я.
— А вы все такой же… Ироничный — и жесткий, словно напружиненный, — директор ЦРУ снова откинулся на скрипнувшую спинку стула. — Скажите… А вы можете меня убить? Вот прямо сейчас?
