Анти-Горбачев 2 (СИ) - Тамбовский Сергей (е книги .txt, .fb2) 📗
Через полчаса Николай Игнатьевич Мишин раскололся, как это принято говорить в местных кругах, до самой жопы и подписал лист о сотрудничестве с администрацией следственного изолятора.
— Ну чего там? Ну как там? — встретили его встревоженные сидельцы в камере.
— Сотрудничество с администрацией и полтора года условно, — отвечал тот. — Обещали выпустить под подписку до конца дня.
Так до вечера к следователю прошли вереницей и все остальные с примерно таким же результатом. А последним выдернули старожила Вайнштейна. Его очень долго не было, больше часа. А когда вернулся, он заявил прямо с порога:
— Червонец мне светит, господа-товарищи, червонец.
— Это почему так? — заволновался народ, — нам всем условка, а тебе реальный срок?
— Ну как я и предсказывал — козлы отпущения во все времена требуются, меня и выбрали в их число… ну ничего, маляву на волю сочиню, за меня большие люди впрягутся. А если уж и они не помогут, тогда стану политзаключенным, их сейчас в первую очередь выпускают…
— При Сталине-то вам наверно лоб зелёнкой намазали, — ядовито подковырнул его один невзрачный человечек из дальнего угла.
— При Сталине я бы сюда не попал, — устало ответил Семен Маркович и завалился на свою койку. — При Сталине я не меньше, чем в Политбюро бы заседал, а не в этом убогом пищеторге.
Глава 9
Концерн «Красная звезда»
Выездное заседание по вопросам советского оборонно-промышленного комплекса было запланировано на базе авиазавода в Комсомольске-на-Амуре, затерянном в бескрайних лесах советского Дальнего Востока.
— А кому вообще пришло в голову построить здесь авиазавод? — это первое, что спросил Романов после 7-часового перелёта на своём ИЛ-62.
Сопровождающие переглянулись и предоставили отвечать текущему командующему ВВС СССР товарищу Ефимову.
— Видите ли, в чём дело, Григорий Васильевич, — собрался он с мыслями по такому неожиданному поводу, — эта история уходит корнями в далёкие 30-е годы. Тогда по всей стране строили новые производства, в том числе и на Дальнем Востоке… к тому же это место очень удачно выбрано в смысле противодействия шпионажу (ни один шпион в мире сюда не доберется) и вероятных бомбёжек вероятных противников. Авиазаводы в Киеве и Воронеже, например, вообще под оккупацию попали в войну, а казанский, горьковский, куйбышевский и московский очень сильно бомбили. Так что мысль построить здесь завод пришла в очень умную голову.
— Убедили, — вежливо откликнулся Романов, — кстати, может, вы заодно знаете историю своей должности?
— Конечно, знаю, Григорий Васильевич, — довольно улыбнулся Ефимов, — как раз совсем недавно прочитал большой труд на эту тему. От самого первого, Ткачева, которого ещё Временное правительство назначало, и до моего предшественника, Кутахова.
— Да, я тоже пробежал глазами эту книгу, — сообщил Романов, — с 1923 и по 1941 годы это была очень опасная должность, мало кто уцелел из командующих. Сами посудите — Розенгольц, расстрелян в 38-м, Баранов, разбился в 31-м, Алкснис, расстрелян в 38-м, Смушкевич и Рычагов, расстреляны в 41-м.
— Эти времена, Григорий Васильевич, — генерал побледнел с лица, но держался достойно, — давно прошли. Теперь у нас не принято расстреливать командующих.
— Я пошутил, Александр Николаевич, — ответил Романов и перевёл разговор в другую плоскость. — Значит вы, Владимир Николаевич, являетесь директором этого завода?
Авраменко молча сглотнул слюну, вытянулся по стойке смирно и ответил:
— Так точно, товарищ Романов! Уже 12 лет на боевом посту.
— Я знаю, что основная продукция у вас сейчас это СУ-27, а ещё чем занимаетесь?
— Ещё разворачиваем производство СУ-30, а также делаем противокорабельные ракеты П-6 и Аметист. Ну и мелкие заказы тоже выполняем — хвостовое оперение для ИЛ-62, например, на котором вы сюда прилетели. Как полёт прошёл? — набрался он смелости для такого вопроса.
— Спасибо, всё гладко, — ответил Романов, — хвостовое оперение не подвело. Какой у вас план по выпуску СУ-27?
— Девяносто пять единиц на этот календарный год, — вытащил директор цифры из памяти, — тридцать девять уже готово и передано в войска.
— Это хорошо, это хорошо… — задумался Романов, на что директор немедленно предложил перекусить и, возможно, сходить в баньку.
— И банька это хорошо, — продолжил Григорий, — только сначала дела надо сделать. Проведите нас по цехам, зря мы что ли сюда семь часов летели?
Аэродром входил составной частью в комплекс заводов, так что до ближайшего цеха было рукой подать.
— Это плазово-шаблонный цех, Григорий Васильевич, — сообщил директор, — здесь изготавливаются шаблоны различных деталей СУ-27 в натуральную величину, они потом будут прототипами реальных запчастей. А вот там у нас механический цех, здесь агрегатный…
— Давайте сразу пройдём в цех конечной сборки, — предложил Романов, и директор не сумел отказаться от его предложения.
— Мдааа… — протянул прямо с порога Романов, — впечатляет…
В этом цеху ёлочкой стояли примерно два десятка истребителей в разных стадиях сборки, вокруг них суетились техники в синих комбинезонах.
— А двигатели вы тоже здесь собираете? — спросил он у Авраменко.
— Ну что вы, Григорий Васильевич, — сразу открестился тот, — двигатели это совершенно отдельная отрасль, на СУ-27, например, их делают в Рыбинске и Уфе, а к нам в готовом виде привозят.
— А что за двигатели-то? — продолжил тему Романов.
— Так АЛ-31Ф, двухконтурный двухвальный турбореактивный, тяга 7600 кгс, на форсаже до 12500.
— Это тот, что с отклоняемым вектором тяги?
— Не совсем… с вектором это АЛ-31ФП, он пока не доведён… в следующем году планируем выпустить первые изделия с таким движком.
— Отлично, — произнес Романов, — а что у вас с персоналом? Текучка большая?
— Да какая ж у нас текучка, — даже растерялся Авраменко, — наш завод это самое крупное и самое богатое предприятие в городе, зарплаты более чем хорошие, учитывая северную надбавку, так что наоборот есть масса желающих устроиться, а обратного потока не наблюдается вообще.
— Хорошо, — последний раз употребил это слово Романов, — я всё увидел, давайте теперь двигаться ближе к месту совещания. Где, кстати, вы его запланировали проводить?
— Так в моём кабинете, — не растерялся Авраменко, — он большой, сотня человек влезет.
— Сотню не обещаю, но полсотни наверно будет, — ответил Романов, — правильно, Александр Николаевич?
Командующий ВВС пожевал губами, а затем чётко доложил, что к участию в совещании по вопросам развития оборонного комплекса запланировано посещение сорока трёх человек.
— Немного не угадал, — улыбнулся Романов, — пройдёмте в кабинет директора — раньше сядем, раньше выйдем, как говорили строители Комсомольска-на-Амуре.
— Товарищи, — начал Романов совещание с обязательного неопределённого артикля, — сегодня мы собрались с тем, чтобы очертить достижения и недостатки нашей оборонной промышленности и наметить пути её дальнейшего развития на ближайшую пятилетку. Сразу скажу, что ядерная тема и всё, что с ней связано, остается за скобками нашего совещания. Итак, кто хочет начать про достижения?
Этот вопрос хотели осветить очень многие, но Романов выбрал главнокомандующего ВМФ Горшкова.
— Прошу вас, Сергей Георгиевич.
Горшков был уже немолод, далеко за 70, грузен и лыс, но остроту ума не растерял — он кратко, но содержательно описал развитие военно-морских сил страны, сделав упор на титановые подводные лодки и авианесущие крейсеры. Так политкорректно называли в СССР авианосцы… официальная пропаганда же сделала всё, чтобы заклеймить аналогичные корабли в буржуазных странах, вот и получилось так, что слово «авианосец» стало ругательным. Обстоятельно Горшков остановился на серии титановых ПЛ «Барракуда», она же «Золотая рыбка», и на перспективных авианосцах с условными названиями «Рига» и «Ульяновск».
