В львиной шкуре 2 (СИ) - Решетников Александр Валерьевич (электронные книги без регистрации .txt) 📗
— В ноябре должна родить.
— И кого?
— Неизвестно. Боится она аппарата УЗИ. Слишком сильно это для неё.
— Илья Тимофеевич, а вы разве не объясняли ей, что всё делается только для пользы больного? — спросил Черныш у Гладкова.
— Объяснял. И даже других женщин вместе обследовали. А вот сама она пока боится.
— А резать живых людей не боится?
— Нет, не боится. И на мышах тренироваться не боится…
— Что за тренировки такие? — удивился Черныш.
— Так это, мы всех наших учеников учим сначала на животных. Если помрёт, то не так жалко. Зато нарабатывается навык. Опять же, скотины у нас много, её тоже лечить необходимо. Отдельно создавать ветеринарное направление — возможности нет, людей мало.
— Ладно, с этим понятно. А у меня ещё такой вопрос. Наши запасы из будущего не вечны. Всё когда-нибудь приходит в негодность. Вы над этой проблемой думали? Те же мониторы для аппарата УЗИ…
— Мы с Красновым электронно-лучевые трубки испытываем, то бишь кинескопы. Если заниматься исключительно данным направлением, то через пару лет сможем предоставить готовые результаты. Тем более наши адмиралы просили нас подумать над гидролокаторами и эхолотами.
— Да, я просил, — подтвердил Руслан. — У нас изначально двенадцать эхолотов было. Осталось всего шесть.
— Из "Рыболова-охотника"? — уточнил Черныш.
— Ага, оттуда.
— Ясно, — покачал головой император и снова посмотрел на Гладкова. — Илья Тимофеевич, а как работа над оптическими приборами продвигается?
— Эту работу я полностью возложил на одного из ювелиров. Помогают ему одиннадцать человек. Заготавливают шихту, варят стекло, вырезают форму, шлифуют, полируют… За месяц работы выходит примерно десять хороших луп, по одному биноклю, микроскопу, теодолиту и нивелиру. А также комплект морских измерительных приборов и два прицела наведения. Больше озвученного количества делать пока не получается.
— Тоже неплохо. Пусть ребятки набираются опыта. Пока делаем только для себя или в качестве очень дорогого подарка. Пройдёт пару лет и уже можно будет эти направления разделить на более узкие специализации и выпускать продукцию в большем объёме. А в производстве стёкол и зеркал, сколько у тебя человек задействовано?
— Двадцать шесть. И ещё восемнадцать занимаются изготовлением стеклянной и хрустальной посуды.
— Помощи никакой не требуется?
— Людей бы немного для добычи сырья, ну, и производство оргстекла хочу начать… Тоже помощь понадобится.
— Бумажное производство хочешь сократить? — удивился император. — Это же целлюлозу придётся использовать.
— Нет, наоборот, расширить хочу! Кроме изготовления оргстекла, можно вискозу делать, плёнку целлофановую, те же губки для мытья посуды, валики для маляров. А ещё оргстекло идеально подходит для парников и как диэлектрик…
— Ну, Илья, за всех подумал! — развёл руками Черныш и тут же задумался. — Это значит, придётся поставки древесины увеличивать и расширять химическое производство… Артём Николаевич, — повернулся он к Буркову, — ты ж почти всех пленников под себя подгрёб, может среди них есть желающие заняться алхимией? Или ты для каждого уже определил место?
— Вы их научите из древесины стекло делать, а они потом захотят из свинца золото добывать, — усмехнулся министр безопасности.
— Из свинца нельзя, — с довольной улыбкой влез в разговор адмирал, — а вот при помощи свинца и пороха, можно.
— Вот и начнут делать из целлюлозы порох, — продемонстрировал Бурков свою осведомлённость в химии.
— Так чем они у тебя все занимаются-то?! — потерял терпение император.
— Человек двадцать конкретные работяги, которых на своей бывшей родине вообще ничего не держит. Зато после экскурсий по нашему городу и явного намёка на то, что смогут жить в просторных коттеджах, у них появилось страстное желание всенепременно стать поданными Вашего Величества. Ещё человек тридцать откровенные сволочи и их место только в шахтах или на других тяжёлых работах. Из остальных я готовлю агентов, которых отправлю в Европу и Северную Африку.
— Вот и выбери из двадцатки работяг тех, которые наиболее подходят для производства целлюлозы. Кстати, кто они по профессии?
— Шестеро хорошие плотники. Я их помощниками на верфи отдал. Один колбасник, два булочника, ещё один — башмачник, три конюха, два кузнеца, один кожевник и четыре каменщика. Их тоже всех распределил согласно умениям.
— Вот жешь! — почесал император затылок, — кроме кожевника никто и не подходит. Что же, думаю, не стоит отрывать работяг от привычного для них ремесла. Поэтому сделаем так, выбери из тридцатки сволочей десяток самых адекватных, проведи с ними разъяснительную беседу и отправь на производство целлюлозы, а оставшихся на добычу хрома. Ну, а с остальными работай.
— Я со всеми буду работать. Зря что ли выкупал?
— Как знаешь, Артём Николаевич, это твои дела, — ответил Черныш и повернулся к Руслану. — Ну, а у тебя, что в Египте случилось? Говорят, в султана лимонку швырнуть хотел?
— Я же докладывал, Павел Андреевич, что купцы ему пожаловались на нас, вот и начал этот ваххабит переговоры с наезда. А я, как Костя, говорить не умею. Наезжают, значит нужно сразу в репу!
— В какую репу, Руслан?! Совсем, что ли, ополоумел? Ты представитель Империи! Твоя задача налаживать добрососедские связи с ведущими державами. Не хотят, хрен с ними, но ты же мог войну развязать!
— А если бы меня схватили?
— Никто бы тебя не схватил. Султан, наверное, не дурак, ему лишние проблемы не нужны. А купцы постоянно жалуются, натура у них такая. Вот и пришлось Каит-Баю власть свою показать. Конечно, мог и задержать, но дальше требований банального выкупа дело бы не пошло. Нельзя вести себя так агрессивно. С достоинством — да! Но без жлобства.
— Да нормально всё, Павел Андреевич, мы с султаном расстались, как друзья.
— Ну, слава Богу, — успокоился император, — а что там итальяшки? Говоришь, воду мутят?
— Считайте, что из-за этих ромеев, так итальянцев называют, греки сами Константинополь турецким османам отдали.
— Это как так?! — удивились все присутствующие.
— Из-за религии… Не захотели они под власть Римского Папы идти. Большинство высказалось за то, что лучше быть под турками, чем под ним. Если бы не это, османскому султану ни за что город не взять, у греков армия была намного лучше. А тут остался император Константин только с верным ему гарнизоном.
— А почему они должны были идти под власть Римского Папы? — спросил Гладков, который не очень разбирался в религиозных перипетиях средневековья.
— Потому, что была подписана уния, объединяющая католическую и православную церковь под властью Папы. Однако очень многие категорически с этим не согласились, и вот результат… За самих греков больше ромеи воевали, ими были разграблены чуть ли не все прибрежные турецкие города. А сейчас они с египетским султаном дружат, естественно против осман. Против них походу вообще весь мир настраивают.
— Это ты почему так решил? — заинтересовался Бурков.
— Я ж говорил, к нам то одна делегация подкатывала, то другая. Прощупывали, чем мы живём. Дошла до них информация, что флот сильный имеем, при помощи которого Гоа захватили. Тут некоторые сразу начали жаловаться, что османы мешают нормальной торговле, типа неплохо бы помочь братьям по вере. Ну, я и спросил, причём тут вера, если египетский султан тоже молится Аллаху, однако это не мешает их дружбе с ним? А то решили меня развести, как лоха! А я ещё добавил, чего же сами греки не спешат скинуть с себя ненавистное турецкое иго?
— И чего ромеи?
— Быстро увели разговор в сторону. Начали пылко интересоваться нашими товарами. Тут-то я и показал им хрусталь и зеркала…
— И что?
— Так эти уроды начали спрашивать, а имеем ли мы патент на производство зеркал? Якобы их имеют право делать только у них в Венеции.
— Ничего себе! И что ты им ответил?
— Задал встречный вопрос, как давно они делают зеркала? А ещё потребовал официальную бумагу о дате начала их производства. Тут-то они и подрастерялись. А я ещё заявил, если бумагу не принесут, то буду считать, что они украли наш секрет.
