Стратегия обмана. Политические хроники (СИ) - Ванина Антонина (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
Как мне было дико это слышать! Но я видела собственными глазами, что руины остались руинами, и расчищать их никто не спешил. А смрад на развалинах исчез через пять месяцев только потому, что тогда начался сезон дождей, он-то и смыл останки тех, кого не захотели похоронить по-христиански.
С тех страшных дней прошло больше четырёх лет. И что ты думаешь? Кто-то из потерявших кров обрел новый дом? Нет, Тео, я таких людей не знаю. Кого-то приютили родственники, кто-то уехал в другие города и деревни, но больше всего людей теперь ютится в трущобах, тех самых, что уцелели после землетрясения и теперь разрослись по всему пригороду.
Там я и работаю, ты это знаешь. В беспросветной грязи, сутолоке и голоде для моих соседей есть только одна надежда, что я бесплатно научу их детей считать и писать, и скоро они смогут найти работу. Тео, здесь, в Никарагуа у половины взрослых людей никакой работы нет, нищета отнимает у людей всякую надежду. Здесь каждый пятый болен туберкулезом и лечения для них нет, а ведь ещё свирепствует тиф, малярия и дизентерия. Я всё учу и детишек и их родителей, что гигиена это очень важно, что всегда перед едой надо мыть руки, что воду, прежде чем пить, надо прокипятить, что каждый день надо умываться. Но что им до моих увещеваний, если водопровода в трущобах толком нет, а воду приходится носить ведрами на руках. Много ли её наносишь, если колонка чуть ли не за километр от дома, а в семье пятеро детей, да ещё и старики?
Тогда в трущобах я узнала, как безработные добывают себе пропитание. Это и странно и даже ужасно. Тео, они за деньги сдают кровь! Да, люди приходят на донорские пункты, где никто не интересуется их состоянием здоровья — ведь какое здоровье может быть у человека, который от недоедания согласился сдавать кровь? Эта кровезаборная компания называется «Пласмафересис», и ей владеет Сомоса. И он продает никарагуанскую кровь за границу! Тео, ответь мне, зачем? Зачем кому-то за рубежом покупать кровь и плазму больных голодных людей?
Как мне тяжело, Тео, я часто плачу по ночам, чтоб никто не видел. Вот на прошлой неделе на уроке маленький Карлито, смышлёный бойкий мальчик читал для меня наизусть стишок про уточку и котенка, да так складно, без запинки и с выражением. А на следующий день он в школу не пришел, и через два дня — тоже. Я сама пошла к нему домой, а родители сообщили, что Карлито заболел. А вчера мне сказали, что он умер.
Если бы ты только знал, как много детей умирает, не дожив и до десяти лет. В Никарагуа нет больниц, никто никого не лечит. В стране живет почти два миллиона людей, а больничных коек всего две тысячи, и это с такой-то ужасающей эпидемиологической обстановкой!
Да, Тео, я струсила, смалодушничала, когда уехала из Манагуа в деревню. В моём прежнем классе умерло больше половины детей, а других забрали родители, сказав, что им пора начинать работать, а не просиживать дни за партами. Что я могла возразить? Сытости или знания? Это пусть европейские интеллектуалы философствуют над этим вопросом, а для меня это никакая не дилемма, здесь еда нужней, без неё каждый день умирают люди.
А в деревне… А в деревне тоже нечего есть. Мог ли ты когда-нибудь такое себе представить — деревня и без еды? А знаешь, почему? Сомоса и его семья владеют почти всеми землями в стране, он и приказал крестьянам не сеять ничего кроме хлопка. Представляешь, Тео, по всему Никарагуа, на всех плантациях не растет ничего кроме хлопка. Да, есть несколько плантаций, где выращивают бананы, но это не для Никарагуа, а для американской экспортной компании, те бананы без остатка она вывезет в Штаты. А Сомоса продаст хлопок за границу и на вырученные деньги втридорога купит у Штатов еду для никарагуанцев.
Тео, я простая монахиня, я не настолько образована, чтобы разбираться в тонкостях экономики в масштабах целой страны. Но даже и мне понятно, что так вести хозяйство никуда не годится. Это позор, если страна не может сама себя прокормить. Но когда руководитель страны делает всё, чтобы его народ голодал на собственной земле, разве это не преступление? На хлопковой плантации люди ведь работают не за деньги — Сомоса им ничего не платит. Они работают на него за еду. И им ещё пеняют, что они слишком дорого обходятся государственной казне.
Тео, ты думал, в XX веке больше нет рабства? Да, наверное, то, что происходит в Никарагуа куда хуже рабства. Помнится, в былые века плантатор не выжимал из своих рабов все соки, не заставлял работать до изнеможения, чтобы тот замертво падал на поле. Нет, раньше рабовладельцы старались беречь рабов, но не потому, что жалели и вспоминали, что в Царствие Небесном не будет слуг и господ. Нет, они щадили несчастных, не морили их голодом, не обрекали на смерть только потому, что умри раб, то станет меньше рабочих рук, и плантатор понесёт убытки. А что может для такого человека быть хуже убытков? Правильно, ничего. Но такое положение вещей, такие нравы были давно.
Здесь, в Никарагуа, Сомоса не заботится ни о ком из своих подданных. Потому и крестьяне умирают с голода, потому и центр Манагуа, что диктатор присвоил себе, будет лежать в руинах. В нашей деревне крестьяне выпасают скот, но этот скот не их, он весь принадлежит Сомосе. Давно ли ты слышал о таких порядках? Кажется, так было в Ирландии лет сто тридцать назад, когда ирландцы выпасали скот, а потом приезжали английские помещики и грузили коров с овцами на корабли и увозили в Англию, а ирландцам оставалось есть только картофель, если он уродится.
В Никарагуа только Сомоса и его семья решают, какой товар и куда отправить, потому что им принадлежит весь никарагуанский флот. Они решают, сколько хвалебных речей в честь диктатора будет написано в газетах, потому что пресса принадлежит тоже им. У них есть пакеты акций всех никарагуанских компаний. Этим нескольким людям принадлежит треть всего национального богатства страны, страны, где проживает почти два миллиона бедняков.
Я не боюсь писать тебе такие слова только потому, что наши письма всегда были и есть на старо-испанском, а здесь его никто не поймет, разве что примут за диалект португальского. Да, почту досматривают и читают, а всех подозрительных и неблагонадежных ещё со времён Че Гевары здесь принято арестовывать и пытать. А тех, кто выходит на площади и протестует против пыток, расстреливает из пулемётов национальная гвардия. Были такие деревни, в которых власти заподозрили появление партизан, а после приходила национальная гвардия, насиловала всех женщин и девочек, а после вырезала всех жителей и скот и поджигала дома. Больше тех деревень нет.
Ты должен был слышать, в Никарагуа есть те, кто не забыл о народе и готов воевать за его свободу от диктатуры, ежедневного ограбления и террора. Года два назад левые партизаны-сандинисты захватили поместье одного бывшего министра, в то время как там начался торжественный приём в честь американского посла. На том приёме были сплошь миллионеры, министры дипломаты, а главное, родственники Сомосы. Тогда сандинисты потребовали от властей поднять минимальную заработную плату трудящимся, выпустить из тюрем политзаключенных и опубликовать в прессе заявление Сандинистского фронта народного освобождения, чтобы весь мир услышал и узнал, что есть такая маленькая страна Никарагуа и правит ей диктатор Сомоса, против которого и ведётся партизанская война. И Сомоса всё выполнил, потому что он может отдать приказ расстрелять протестующих студентов, а допустить, чтобы партизаны убили американского посла и его родственников — нет.
После того случая Соединенные Штаты создали военные отряды из солдат Центральной Америки и направил их в Никарагуа, как они сказали, защищать страну от террористов. Чему удивляться, если террористами они готовы именовать всех, кто им не нравится, хоть палестинцев, что хотят вернуть себе родные земли, хоть сандинистов, которые хотят вернуть своему народу достоинство и право на жизнь. США до всего есть дело, они ведь считают Никарагуа своей колонией, считают, что вправе ставить у власти кого угодно, лишь бы он был лоялен лично им, выращивал им так необходимый хлопок, продавал задёшево, а на врученные деньги тут же закупал у них еду втридорога. США должно быть счастливы такому положению дел — и хлопок получили и деньги внутри страны оставили. Что это, если не колониализм, Тео, как ещё это назвать? Здесь, в Никарагуа американцев интересует хлопок, а в остальных странах Центральной Америки — бананы. Ты же слышал это выражение — «банановые республики» — их прозвали так за то, что такие страны нужны Штатам как угодья для выращивания фруктов, которые потом вывезут в Штаты и съедят там же. А тем республикам оставят лишь малость, чтобы крестьяне не умерли с голоду и в следующий сезон снова занялись выращиванием бананов.
