Интеллект в подарок (СИ) - Головнин Вячеслав Владимирович (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt, fb2) 📗
Обедали в большой столовой, где нам прислуживала домработница, 50-тилетняя Антонина. Филипп Ерофеевич сидел во главе стола, с торца. Его супруга сидела сбоку, по левую от него руку и Алю усадила рядом с собой. Софью прогнали в конец стола, а меня усадили напротив Алевтины между Татьяной и Софьей, так что Татьяна оказалась напротив матери и по правую руку от отца.
Обедали не торопясь, перекидываясь иногда между собой репликами. Наконец, Азаркин не выдержал и спросил свою старшую дочь:
— Что с тобой случилось, Танюша, никак не могу понять. Мать, ты видишь?
— Вижу, но тоже не понимаю.
— Мама, папа, о чём вы? — спросила их Татьяна.
— Ты очень изменилась, я прямо не узнаю тебя, — сказала Ксения Лазаревна.
— Изменилась? — удивлённо спросила Татьяна. — Месяц к вам не заходила и уже изменилась. Ну, вы даёте.
Татьяна повернулась к Софье:
— А ты что скажешь?
— Я согласна с мамой и папой, — ответила та.
Татьяна положила на стол вилку с ножом, которые до этого момента крутила в руках, откинулась на спинку стула и, обведя всех взглядом, остановилась на Алевтине.
— А ты, Аля, какого мнения о моей внешности?
Та пожала плечами:
— Извини, но я тебя несколько месяцев не видела, поэтому успела забыть, как ты раньше выглядела. Сейчас ты выглядишь восхитительно. Твой Савелий просто напыщенный дурак. Ой! — Аля зажала себе рот, испуганно глядя на подругу.
— Да, ладно, — махнула она рукой в сторону подруги, — я маме уже шепнула. А папа эту фразу повторяет при каждой нашей встрече. Да, дурак, да, напыщенный петух. Но я люблю его, вот такого, каков он есть. Да, он ловелас и не может пройти равнодушно мимо женской юбки. Зато он душечка и всеобщий любимец. А как актёр, он просто гениален. В театре его на руках носят.
Я сидел рядом с Софьей и с интересом разглядывал её. Вот у кого я ничего не стал бы исправлять. Все у неё было красиво, и по отдельности, и в комплекте. Ну, может быть, только лишние волосы на бровях удалил, они у неё чуть-чуть широковаты. И детская припухлость пока не прошла. К тому же, не видел её фигуры.
Интересно, в каком классе она будет учиться? Я посмотрел на Алевтину и послал ей импульс. Она вздрогнула и посмотрела на меня. Я многозначительно посмотрел на неё и скосил глаза на Софью.
— Софьюшка, ты в какой класс перешла? — спросила Аля.
— За столом рассмеялись все члены семьи Азаркиных, включая саму Софью.
Алевтина непонимающе посмотрела на них.
— Не обижайся, — ответила ей Ксения Лазаревна, — не ты первая, кого ввёл в заблуждение её внешний вид. Софьюшка у нас в этом году поступает в медицинский институт. Ей уже 18 лет и нынче она окончила школу.
— Да? Вот это я оконфузилась, — смутилась Алевтина. — Ну, значит, ничего у нас с тобой, Василий не получится.
— А что вы хотели? — заинтересовалась любопытная Ксения Лазаревна.
— У нас с Василием появилась недавно одна подружка из детдома, Вера Ватутина.
Азаркин, услышав фамилию Веры, встрепенулся и стал слушать внимательно.
— Василию стало жалко девочку, — продолжила свой рассказ Алевтина. — Она окончила семилетку и в августе ей исполняется 15 лет. С этого времени её направляют на работу, на завод Авиаприбор. Вася, давай сам рассказывай, я же все равно с твоих слов говорю.
— Ну, чего тут говорить, я полагаю, что в 15 лет дети не работать должны, а учиться. Мне кажется, что толку от них на производстве немного. Понравилась она мне, что же тут скрывать. Говорю ей, давай я тебя удочерю. А она мне в ответ — ни за что. Я спрашиваю — почему. Ни за что не догадаетесь, что она мне ответила.
— Ха, — выдохнула Татьяна, — это же очевидно.
Все присутствующие закивали головами.
— Это вам только не очевидно, Василий, — сказала Ксения Лазаревна, — вы просто не сталкивались с девочками этого возраста. В 14–15 лет они все в кого-нибудь влюбляются без памяти.
При этих словах она многозначительно посмотрела на Софью. Та потупила глазки и стала ковыряться вилкой в тарелке. Самое интересное, что и Татьяна также приняла независимый вид и с преувеличенным интересом стала что-то разглядывать на скатерти.
— Так что рискну предположить, что она заявила о своём желании выйти за вас замуж, — закончила мысль Ксения Лазаревна. — Я права? — спросила она меня.
Я кивнул:
— Вы абсолютно правы. Но я не отступился и хочу взять её под опеку и отправить учиться в школу, в 8-й класс. Недавно я на работу устроился, в гостиницу Метрополь, пока на должность разнорабочего, но ведь с чего-то нужно начинать, не правда ли? — спросил я присутствующих.
Впрочем, вопрос был риторическим и ответа не предполагал.
— Денег, что я буду зарабатывать, нам на двоих хватит, я думаю. Для опеки требуется только наличие у опекуна жилья.
— А у вас его нет, — утвердительно сказала Ксения Лазаревна.
— Совершенно верно.
— А тут я вспомнила о вас и Сонечке, — снова вступила в разговор Алевтина, — и подумала, что может быть, вы сдадите Татьянину комнату Василию для Верочки. И Сонечке подружка и учиться не так скучно будет. А тут выяснилось, что Софья уже выросла и школу окончила. Того и гляди, сама замуж выйдет. Тут весь наш план и погорел, — уныло заключила она.
— Так, давайте раньше времени хоронить ваш план не будем, — сказала Ксения Лазаревна. — Вы, Василий, приведите вашу Веру к нам в гости. Мы с ней пообщаемся, поглядим, что за девочка, Сонечка с ней тоже познакомится. Филипп Ерофеевич у нас с утра до вечера на службе пропадает, а я раньше всё с Сонечкой занималась, а теперь и она в институте пропадать будет. А мне чем заняться? В парикмахерскую работать возвращаться? Так я и так два раза в неделю по полсмены там работаю, чтобы навык не потерять.
Тут Ксения Лазаревна заметила заинтересованный взгляд Василия и гордо добавила:
— Я, между прочим, мастер высшей категории и практику в Париже проходила, у лучших мастеров училась.
— Учитель, — обратился я к своему искину. Давай скачаем парикмахерское дело у этой мадам. Потом базу сделаем парикмахерскую.
— Давай, настраивай канал, — ответил мне Ян, — я с Азаркиным уже закончил.
Через пару минут в мою память потекла очередная порция информации.
— Я хочу повидаться с вашей девочкой, — продолжала тем временем Ксения Лазаревна, — может быть я и соглашусь сдать ей комнату, тем более, что опекуном у неё будет Василий, рабочий человек, наверное, комсомолец.
Она посмотрела на меня вопрошающе.
— Да, конечно, комсомолец. Вот, кстати, на учёт не успел встать. Тоже бы надо. С другой стороны, я пока не очень понимаю, где мне лучше это сделать — в гостинице или в университете.
— А причём тут университет? — неожиданно спросил меня Азаркин. Оказалось, что он внимательно слушал наш разговор.
— Так Василий документы подал в МГУ, у него послезавтра первый экзамен, — опять вступила в разговор Алевтина.
— А где вы школу окончили? — продолжил меня спрашивать глава дома.
— В Новосибирске, — ответил я. — Сам я из Озерского района Западно-Сибирского края, из крестьянской семьи. Со мной в прошлом году интересная история приключилась, если вам интересно, то я коротко могу рассказать.
— Рассказывай, — кивнул мне Филипп Ерофеевич.
Глава 2
Рабочие будни
— До мая прошлого года я был самым обыкновенным деревенским дурачком в селе Лосиное Озёрского района. Как потом мне сказал доктор, акушерка или повитуха тащила меня из материнской утробы, ухватив за голову щипцами, и видать при этом что-то повредила. Я на самом деле все понимал, только с большим опозданием. Но меня все в селе считали дураком.
— Забавно, — сказал Азаркин, — и что же произошло?
— В грозу в меня ударила молния. Ну, не прямо в меня, конечно, иначе бы от меня одна головёшка осталась. Я стоял в поле под одиноким деревом. Меня от него отбросило метров на пять, а моя душа вышла из тела, и я поднялся на высоту дерева и все отчётливо видел: себя, лежащего внизу под дождём, дерево, загоревшееся от молнии рядом со мной. И только моя душа, простившись с этим миром, собралась уйти из него, как в это же дерево ударила ещё одна молния, и я понёсся вниз в своё тело, очутился в нем и потерял сознание.
