Против течения (СИ) - Рогов Борис Григорьевич (онлайн книга без .TXT) 📗
Как раз к этому времени подошла после своей канцелярской работы Леночка. Она так приглянулась Фарбу, что тот тут же полез целоваться, не стесняясь присутствием законного супруга. Впрочем, никаких целей, кроме выражения искреннего восхищения, он не преследовал и вскоре угомонился.
ГЛАВА 23. ВИХРИ ВРАЖДЕБНЫЕ
Старший советник секции культурного сотрудничества при посольстве США в НРБ, а по совместительству резидент Центрального Разведывательного управления, мистер Генри Макдугал пребывал в прекрасном расположении духа. Ещё бы! Ведь полгода ожидаемый объект «Пророк» вышел на Фарба сам. Мало того, он тут же пошёл на контакт. Жаль, что не с предложением непосредственного сотрудничества. Но это мелочь, поскольку раскрутить любого жителя Восточного блока на совместную работу по защите мира, прогресса и демократии дело техники. Правда, объект не играет в казино, не пьёт, и на зависть многим, счастливо женат. Это пустяки, можно как раз через любимую жену его к сотрудничеству и склонить.
Макдугал сладострастно потёр потные ладошки, откинулся в своём новом удобном кресле и погрузился в размышления. Ведь «Пророк» не только проявился, но и сообщил Фарбу важнейшие данные. На взгляд Макдугала самым важным из всего этого было сообщение о вторжении русских в Афганистан. Двухлетняя работа по заманиванию красного медведя в афганский капкан оказалась не напрасной. Медведь теперь обречён двигаться прямиком в расставленные сети. Теперь вопрос его падения — дело времени. Лишь бы он не вышел к нефти Персидского залива.
Так… Как мне подать эту новость старине Гейтсу, чтобы получить максимальную пользу? Этот Гейтс любит красочные доклады, графики и диаграммы. Надо это грамотно преподнести, тогда можно будет ждать карьерного роста.
Но про угрозу похищения старины Дабса он решил доложить в первую очередь. Звонок, однако, никаких последствий не имел. Его поблагодарили, сообщили, что примут все возможные меры, но по тону посла, было понятно, что дальше эта информация не пойдёт.
Прогноз о взрыве на АЭС Макдугала сильно не впечатлил. Его родственники жили в Калифорнии, и судьба Восточного побережья его не интересовала, а пользы для своей карьеры он не видел.
…
27 февраля американское агентство «Рейтер» в вечернем сообщении процитировало заявление президента Джимми Картера:
— …Любая попытка внешних сил установить контроль в Центральной Азии, изменить ситуацию в Пакистане, Афганистане или странах Персидского залива, будет рассматриваться как посягательство на жизненные интересы США. Такое посягательство будет отражено путем использования всех необходимых средств, включая военную силу… — Джимми Картер говорил ещё что-то, но именно после этих слов Макдугал понял, что его сообщение достигло адресата.
1 февраля 1979 года, Стамбул, большой бульвар в квартале Гюнгёрен был практически пуст. К стене одного из домов прислонился человек, равнодушный к ледяному ветру, который гонит по улице всякий мусор. Стройный, обросший жесткой черной бородой, он прячет руки в карманах пиджака. Человек терпеливо ждет. Из-за поворота выехал красный «Форд». За рулем человек лет пятидесяти. Он снижает скорость, чтобы свернуть в узкую улочку. Абди Ипекчи, журналист и главный редактор турецкой газеты «Миллиет» возвращается домой.
Молодой человек делает несколько шагов, отделяющих его от машины. Двумя руками он сжимает пистолет и, слегка расставив ноги, стреляет. Автомобиль останавливается. Абди Ипекчи сползает с сиденья, смертельно раненый несколькими пулями. Убийца прячет оружие в карман и быстрым шагом направляется к неприметному серому «Фиату». Через несколько секунд машина исчезает, увозя Мехмета Али Агджу и его сообщника, активистов турецкой националистической Партии «Бозкурт», известной в мире как «Серые волки».
В тот же день Агджа уезжает из Стамбула в Анкару, а оттуда — в Малатью. Он ждет, пока стихнет эхо последнего преступления.
Демократические журналисты проявляют солидарность с убитым редактором «Миллиет» и объявляют крупное вознаграждение за информацию об убийце
…
18 марта 1979 г. Председатель ревсовета Афганистана Нур Мухаммед Тараки в продолжительном телефонном разговоре с Косыгиным жалуется на отсталый народ Афганистана, на засилье мулл, отсутствие пролетариата. Особенно напирает на возможное падение города Герат. По его мнению, только ввод войск СССР — может спасти демократические завоевания и обеспечить дальнейшее строительство социализма.
— Наши общие враги только и ждут того момента, чтобы на территории Афганистана появились советские войска. Это им даст предлог для ввода на афганскую территорию враждебных вам вооруженных формирований, — чётко и недвусмысленно заявил глава советского правительства афганскому коллеге. — Слышали, дорогой Тараки, что Картер сказал? Не хватало нам ещё с американцами сцепиться.
Незадолго до Тараки в Москву звонил премьер-министр Хафизулла Амин и почти умолял о том же самом министра обороны СССР Устинова.
— Социализм на Афганской земле держится из последних сил, мы на пределе, армия не надёжна, офицеры из аристократов всё чаще переходят на сторону мятежников, пролетариат у нас отсутствует. Только ваша помощь может спасти положение. Если победят моджахеды, то в стране появятся американские базы. Вы этого хотите?
Ни Косыгин, ни Устинов не соглашались на ввод войск, понимая, какие последствия это вызовет. Обещали помощь. Оружием, боеприпасами, продовольствием.
В марте, как и предупреждал Тараки, разгорается мятеж в Герате. Войска переходят на сторону народа, части, оставшиеся верными правительству, оставляют город. Это даёт повод Тараки и Амину усилить давление на советское руководство, шантажируя русских положением нескольких тысяч советников, строителей, врачей, отправленных в Афганистан из СССР. Ситуация становится настолько драматичной, что их просьбы, несмотря на позицию Политбюро, уже поддерживают и все советские представители в Афганистане — посол, представители по линии КГБ и армии. Тем более, что около семидесяти процентов территории страны Кабульские власти не контролируют.
Гражданская война вызвала мощный поток беженцев из страны. Бежали в основном пуштуны, их соплеменники жили по ту сторону границы на территории Пакистана, к осени на территории Зоны племён [199] были развёрнуты лагеря для приёма единоверцев насчитывавших к этому времени уже около полумиллиона человек. Именно из этих лагерей черпали «шахидов» все полевые командиры афганских повстанцев. Благо, что молодых горячих парней здесь было много, делать им было нечего, а игра в «джихад» была почётна.
Зия-уль-Хак после выступления американского президента Картера испытал небывалый подъём. Аллах, да будет благословенно имя его, услышал его молитвы. Неверные всё-таки начнут убивать неверных. Это не может не радовать сердце истинного мусульманина. Месяц назад эмиссары из Вашингтона предлагали ему четыреста миллионов долларов на благое дело войны под зелёным знаменем пророка, да благословит его Аллах и приветствует. На фоне разворачивающихся событий четыреста миллионов — жалкая подачка. С восточной хитростью генерал отказался от неё. Пусть русские достроят «Пакстил» [200]. Потом они почувствуют гнев воинов ислама на собственной шкуре. А если и не достроят, то с помощью Аллаха, да святится имя его, пакистанцы его и сами достроят. Они докажут проклятым гяурам, что под знаменем ислама тоже можно строить и побеждать.
Разведка докладывает, что положение афганских предателей Мухаммеда катастрофическое. Вчера правоверные братья захватили Герат. Трусливые красные собаки бежали впереди их самолётов. Если их теперь чуть-чуть подтолкнуть, то эти безмозглые идиоты, отрекшиеся от веры отцов, падут как перезрелый гранат. А дальше нас ждут наши угнетённые братья за Пянджем [201]. Скоро, очень скоро зелёное знамя пророка воссияет над древней землёй Маверанахра [202]. Пора настала вооружать американским и китайским оружием пуштунов и отправлять их на священный джихад. Эти храбрецы смогут показать, как должны сражаться и умирать настоящие мюриды. Вот только надо сделать это, осторожно, чтобы Пакистан остался в стороне, Пока не достроят «Пакстил», впрочем, это я уже на второй круг пошёл. — Мысли возносили генерала до невиданных высот. Он уже видел себя лидером всего исламского мира.
