Поддельный шотландец. Дилогия (СИ) - Мин Макс (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Я на миг отвёл взгляд и уже с недоумением взглянул на неё. Вроде как никого соблазнять в данный момент и не пытался, с чего такая реакция?...
-- Ну, мистер Дэвид, -- тем временем продолжила она уже спокойнее, -- хотя это и против моей совести, но я вижу, что мне придётся побыть вашим адвокатом. Она узнает, что вы приехали к ней, как только услышали о том, что она попала в тюрьму; узнает также, что вы не захотели даже остаться поесть; из нашего разговора она узнает ровно столько, сколько я найду подходящим для неопытной девушки её лет. Поверьте, что это сослужит вам лучшую службу, чем если бы вы говорили за себя сами, потому что я умолчу о "толстом лбе".
-- Так вы, значит, действительно знаете, где она сейчас?! -- воскликнул я.
-- Знаю, мистер Дэвид, но пока вам не скажу, -- сказала она, хитро прищурившись.
-- Почему же так жестоко? -- спросил я.
-- Я ваш верный друг, -- сказала она, -- вы скоро в этом убедитесь. Но главный мой друг -- мой отец. Уверяю вас, вам не удастся ничем ни соблазнить, ни разжалобить меня, чтобы я хоть на миг позабыла об этом. И потому избавьте меня от ваших молящих глаз. И до свиданья пока, мистер Дэвид Бэлфур.
-- Но остается ещё один нюанс, -- вспомнил я, -- опекунша Катрионы, леди Аллардайс считает, что это я виновен в её аресте. Представьте, она при встрече чуть не избила меня палкой!
Краска бросилась в лицо мисс Грант, да так, что я сначала пришел в замешательство, пока не понял, что она изо всех сил борется со смехом. В этом я окончательно убедился по дрожи в её голосе, когда она наконец ответила мне.
-- И что же вы хотите от меня? -- спросила она. -- Чтобы я в следующий раз помогла вам отбиться?
-- Нет, моя просьба будет гораздо скромнее, -- ответил я, -- пусть Катриона даст знать тётушке, что у неё всё в порядке. А то из меня выходит плохой противник для этой героической старушки.
-- Хорошо, я возьму на себя защиту вашего доброго имени. Положитесь на меня в этом деле.
И с этими словами она вышла из библиотеки.
XXIII.
Почти два месяца я прожил в доме Престонгрэнджа в Эдинбурге и очень расширил свои знакомства с судьями, адвокатами и вообще цветом эдинбургского общества. Не думайте, что моим образованием пренебрегали; напротив, у меня не оставалось ни минуты свободной. Я изучал французский язык и готовился ехать в Лейден; кроме того, я начал учиться классическому фехтованию и упорно занимался часа по четыре в день, делая заметные успехи; по предложению моего родича из Пилрига, который был способным музыкантом, меня определили в класс игры на флейте, а по воле моей наставницы мисс Грант -- в класс танца, где, должен признаться, я далеко не блистал. Весь мой гардероб подвергся решительному пересмотру, и самые пустячные мелочи, например, где мне перевязывать волосы или какого оттенка платок носить на шее, обсуждались тремя девицами самым серьёзным образом. Одним словом, совсем скоро я стал неузнаваем и приобрел даже модный лоск, который очень удивил бы добрых людей в Эссендине, помнящих меня.
Две младшие сестры весьма охотно обсуждали мои наряды, потому что сами только о туалетах и думали. Что же до тётушки, это была на редкость невозмутимая женщина, она, пожалуй, уделяла мне ровно столько же внимания, сколько и всем остальным членам этого семейства, то есть почти никакого. Поэтому ближайшими моими друзьями были старшая дочь прокурора и он сам, причём совместные развлечения ещё более укрепили эту дружбу. Перед началом осенней судебной сессии мы провели несколько дней в усадьбе Грэндж, где жили роскошно, ничем не стесняясь, и там начали вместе ездить на прогулки верхом, а потом стали ездить и в Эдинбург, насколько прокурору позволяли его бесконечные дела. Когда от прогулки на свежем воздухе, трудной дороги или непогоды у нас просыпался аппетит, мы нередко устраивали пикник на природе или заезжали в более-менее приличную харчевню.
Однажды мы сели в седло ранним утром и направились прямо туда, где среди большого, заиндевелого в этот утренний час поля стоял замок Шос, и над трубами его вился густой дым Здесь Престонгрэндж спешился, велел мне подержать лошадь и, с видом знатока, принялся осматривать парк, цветник и почти достроенную широкую террасу.
-- Вот мой дом, -- сказал я с неподдельной печалью. -- Он был построен для большой семьи. Но из всей моей родовой линии больше никого не осталось в живых.
-- Бедный Дэвид Бэлфур! -- сказала мисс Грант сочуственно.
Тут вернулся прокурор, в отличном настроении, но довольно задумчивый для столь раннего утра.
-- Кажется, вы очень богаты, мистер Дэви, -- сказал он, вдев одну ногу в стремя и оборачиваясь ко мне.
-- Не стану притворяться, будто это меня огорчает, -- сказал я. -- Представьте, мой дядя, как этакий скупой рыцарь, жил будто нищий, в прямом смысле сидя на сундуках с золотом. В одном только доме после его смерти я нашёл почти тридцать пять тысяч фунтов в полновесных гинеях! И это не говоря о том, что у него были открыты счета в трёх крупнейших шотландских банках! Вот как так можно было жить?!
Ну да, я заливал безбожно, но надо же было как-то объяснить свою заметную невооружённым взглядом финансовую состоятельность? А так как дядя здесь имел среди всех соседей устоявшуюся репутацию известного сквалыги и сутяжника, ограбившего всех своих арендаторов, то это можно было легко использовать для легенды. И кто мог знать, сколько он собрал в течении жизни, три тысячи или тридцать? Хотя последняя сумма была довольно невероятной, но совсем не фантастической. Вот я и решил на ней остановиться...
Моё предложение заехать в сам замок для завтрака прокурор с дочерью отклонили по причине раннего времени. Поэтому мы прогулялись шагом вдоль одетой в золото и багрянец небольшой рощицы, состоящей из дубов с клёнами, спугнув при этом табунок грациозных ланей, очаровавших Джанет своей красотой.
Затем мы отправились в Куинсферри, где нас радушно принял Ранкилер, который буквально лез вон из кожи, стараясь угодить столь важному гостю. Здесь прокурор с искренним участием стал подробно вникать в мои официальные финансовые дела и часа два просидел со стряпчим у него в кабинете, причем выказал (как я после узнал) большое уважение ко мне и заботу о моей судьбе. Чтобы скоротать время, мы с мисс Грант и молодым Ранкилером взяли лодку и поплыли через залив к Лаймкилису. Младший Ранкилер был немного смешон (и, как мне показалось, дерзок), когда стал громко восхищаться молодой дамой, и, хотя эта слабость столь присуща их полу, я немного удивился, видя, что она как будто чуточку польщена. Но это оказалось к лучшему: когда мы переправились на другой берег, она велела ему сторожить лодку, а мы с ней пошли дальше, в трактир, где перекусили рыбными блюдами. Нас повсюду принимали за парочку, что безмерно веселило Джанет.
Когда мы наконец вернулись после прогулки в Эдинбург, в доме Генерального прокурора уже зажигали свечи.
Долгое время я ничего больше не слышал о Катрионе -- мисс Грант была непроницаема и, когда я заговаривал о ней, заставляла меня рано или поздно умолкнуть своими шутками. Но однажды, вернувшись с прогулки, она застала меня одного в гостиной, где я занимался французским языком, и я заметил в ней какую-то перемену; глаза ее ярко блестели, она раскраснелась и, поглядывая на меня, то и дело прятала улыбку. Словно воплощение шаловливого лукавства, она с живостью вошла в комнату, затеяла со мной ссору из-за какого-то пустяка и, уж во всяком случае, без малейшего повода с моей стороны. Я очутился будто в трясине -- чем решительней старался я выбраться на твердое место, тем глубже увязал; наконец она решительно заявила, что никому не позволит так дерзко ей отвечать и я должен на коленях молить о прощении.
