Испытание вечностью - Храмов Виталий Иванович (читать книги без регистрации полные txt) 📗
След медвежьей лапы — это бренд. Это лицо. За своим лицом — надо следить. И отвечать. Единственное, где не оставляют Медвежата такой след — тайные операции.
«Взрослые» вернулись. Опять — одновременно. Миша сразу свернул уши в трубочку — его очень заинтересовал разговор, начавшийся, видимо, ещё в лифте, продолжающийся теперь и в парадной:
— Хорошо, что удалось разгадать замысел этого проклятущего ЦРУ, — сказала Вишнина, расстёгивая молнию на своих суперстильных сапогах.
Крокодилова кожа. Какой Милан, милай? На подошве — след медвежий. Гвардейская обувная фабрика. Не зря Медвежата ездили в тур по Европам. Медвежатам палец в рот не клади! Особо — не пускай на выставки. Купить-то купят. Только потом — разоришься. Конкурировать капиталистам с нашими — тяжело. У нас издержки, в виду климата — выше, но полностью отсутствует коррупция и сильно ниже «представительские» расходы — реклама, продвижение товара, взятки и подкупы. Оттого, получается — с нехилой прибылью. А так как у нас — общественная собственность — вся прибыль идёт прямиком в казну Союза. Потому цену мы можем указать любую. И можем — вовсе отказаться от прибыли. И даже — торговать в убыток. Разорив вас. Вас, не нас. У нас — не может быть убытков. Казна Союза — большая. Потеряем тут, возьмём — другим. Нас не интересует процент рентабельности. Нас интересует процент занятости рынка нашим товаром и итоговая ёмкость рынка. Вам недоступны такие экономические показатели и такие экономические модели ведения дел. Эффект массы — называется. Тем более, что наш Рубль и ваши бумажки — несопоставимы. И всё, что произведено у нас и куплено вами — уже доход страны, уже — прибыль. Разные экономики, разные мышления. Они делают деньги, мы делаем Будущее. Им нас — не догнать.
— Удалось бы, ага, если бы один из людей Медведя не стал бить в колокола. Хорошо, что он вспомнил! — проворчал генерал ГБ, принимая верхнюю одежду жены. Женщина есть женщина — одела — всё лучшее сразу. С другой стороны — им не позавидуешь. Это нам — напялил мундир и ордена — готов! При параде. Что, Вишниной тоже ордена одевать? Тем паче, что они — насквозь секретные.
— Да, за железками, мы совсем как-то упустили их подлые махинации. Ловко они задумали — наши дуболомы к стенке ставят умеренных социалистов в странах Восточной Европы, мы вынуждены там давить, проводить новые выборы, приводить к власти «правильных» коммунистов. И вся Европа нас дружно ненавидит. А мы, надрывая пупки, кормим эти местечковые «компартии». (Именно так и произошло на рубеже 40-50-х годов, — прим. авт.) Нет. Пусть идёт, как идёт, — отец уже давно «поухаживал» за матерью, теперь ставит на стол свою коллекцию бутылок. У каждой — история. И она сегодня будет рассказана. Но, позже.
— Свято место пусто не бывает, — кивает головой мама-Медведица, принимая кофе из рук отца. Подсадил он и её на кофе, — место наше в Европе займут американцы.
— Вот пусть румынские дармоеды — их и ненавидят, — отец злится, — Нам своих проблем хватает. Свою страну надо поднимать, а не заниматься экспортом коммунизма. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, как сказал Великий. Пусть сами свои государства строят. У нас полстраны — ещё соломой крыто. Гля, в космос выходим! Как всегда — голова в космосе, хвост — в средневековье! У нас не во все населённые пункты электричество проведено. Интернет тянем, а электричество — не везде! Зачем нам Европа? Ладно, пендосам, понятно — им — пограбить. Мы-то так — не сможем. Не сможем грабить. Будем им, неразумным, жизнь обустраивать. Отстроим им всё — они под НАТО и лягут. Со всей, выстроенной нами, инфраструктурой! Пусть лучше — сразу.
— Союзники — нужны, — бурчит Вишнин, разглядывая этикетки.
— Гитлеру они сильно помогли? Нет. Надо ровные и партнёрские отношения строить. Взаимовыгодные. Без вмешательства в их внутренние дела.
— Так не получиться, — не соглашается Вишнин.
— Без явного вмешательства. Не надо к власти приводить наших ставленников. Не, не так. Надо помогать нашим друзьям в их продвижении к власти, но не делать всё за них. И помогать — сильно негласно. И вот шпионские игры — очень даже надо. Особенно — вычищать наши подворья от чужого мусора. Не давать противнику влиять на самостоятельность наших соседей. Смотри, сейчас Франция и Скандинавия пытаются вести свою Игру. Не нашим, не вашим. И что? А и — пусть! А вот напугай мы их сменой режимов в наших окрестных огородах — под саксов и лягут.
Отец уже не в мундире. В честь застолья часть Баси — весит на стене. На отце только нижняя часть, без которой он — инвалид. А к белым глазам — все привыкли. Ведут себя они — зряче. Он — тоже в домашнем. Вишнин почему-то даже мундир не снимает.
— Не надо их кормить, — продолжает отец, — Надо им хвалиться нашей богатой жизнью. Нашими достижениями. Жизнью наших людей. И не только парадным подъездом, а и жизнью глубинки. Это же наш народ! Это же мы! Если наши люди, выезжая в Европы, будут нос воротить от всего иностранного — никакой враг нам не страшен. А Европы все эти — сами захотят за нами тянуться. Для этого — тут надо жизнь обустроить.
— Пока Хозяин жив — так и будет.
— Сплюнь, на куй!
— Витя! Дети!
— Эти дети — фронтовые, гвардейские. На трёх языках тебя обложат! Да дети?
— Я им Богатырей включил, не до нас им, — вмешался Миша, — Бать, а что это за клавиша «Мрак» появилась в меню выбора терминала? Это то, что я думаю?
— Ага! Полное самоуничтожение данных и железа.
— Вот как? — удивилась Кузьмина, — Даже так? И как скоро она понадобиться?
Миша увидел, как напрягся Вишнин. В животе Миши опять заворочался северный полярный зверёк, как всегда почуявший своего сородича, что любит подкрасться незаметно.
— Я — не знаю, — отмахнулся всесильный Медведь изуродованной шрамами ладонью, — но функция «Мрак» везде введена. По команде «Мрак» уничтожаются все личные данные. Ты не знала?
Отец смотрит в глаза матери. Конечно, не знала. И Миша — не знал. Так, надо позвонить.
— Федя, что за «Мрак»?
— О, Мыша! Здорово, ещё раз! Кино помнишь? Антон Городецкий, Горсвет? Как он там: «всем выйти из Сумрака», помнишь? Классное кино. Так вот то же, но реверс. А кино — надо вместе пересмотреть. А то, боюсь, у Бати — руки не дойдут. Всё, Миха, меня — девчата ждут. Да, не ищи меня. Я хочу по волнам сёрфануться. А Батя — план поставил. Пока, говорит, не выполнишь — фиг тебе, а не волны и пляж. Так, что — времени у меня мало. Бывай!
Озадаченный Миша сложил трубку и убрал в карман на автомате. Офигеть! Перед Дядей Фёдором Батя тоже условие поставил — двое детей. Что-то затевается! А почему Федя «в теме», а Миша — нет? Он ощутил укол ревности, но тут же улыбнулся — Федя — гений. Сам сложил два плюс два. Интересно, он двоих будет делать последовательно или параллельно? В этом смысле Дядя Федя — абсолютно неразборчив и всеяден. Да и девки к нему липнут, как мухи на мёд.
За столом уже забыта тема «экспорта революций». Обсуждается, уже многие годы, с самой Победы, спорное решение о демилитаризации Союза. Фактическом разоружении. Говорит Вишнин:
— Вот показали мы Дракона. А их только сотня! И всё! Производство — законсервировано.
— Ну, так и — законсервировано! Идёт производство. Нам мощности эти терять — нельзя. А то, как французы решат заказать Драконов! — отвечает отец.
— Один танк в месяц… — качает головой Вишнин, внезапно до него доходит: — Французы — Драконов?
— А что? — удивился, притворно, отец.
— Наш секретный танк? Это всё одно, что напрямую англичанам или ЦРУ продавать.
— Да, ладно! Челябинцы сделают им вариант предыдущей версии. Той, что без электроники и стабилизаторов. Всю активную защиту — снять, вместо динамической — пустышки. И корпус — из обычной брони, как у Тарана. Нам всё одно — надо этот вариант разрабатывать. На случай массовой войны. А Уралвагонзаводу отдать Морозовский танк. Для такой же массовой переделки. Массово-экспортной.
Вишнин сидел, как молнией ударенный. Смотрел на отца, как на врага народа. Обе женщины — тоже. Будучи женами именно этих мужей, они прекрасно знали, о чём идёт речь.
