Танненберг (СИ) - Михельсон Андрей (электронная книга .txt) 📗
Вернулся как раз через полчаса, и принёс список показать генералам. В своих расчётах Лядов исходил из того, что удастся привлечь около полутора тысяч человек. И в списках, кроме соответствующего количества инструментов, значилось четыре локомотива, пятьдесят пять дрезин и столько же открытых платформ для перевозки на этапах личного состава и инструментов. Кроме того пятьдесят крытых вагонов, именуемых в просторечье теплушками. Указывалось количество рельсов, шпал, болтов и костылей, которые нужны были для ремонта железнодорожного полотна на первое время. Особо были выделены детали для стрелочных переводов. Тоже на первое время. Самсонов пробежал всё это глазами, отметил про себя, насколько толково и быстро составлен список, и порадовался, что железнодорожник оказался, судя по всему, грамотным человеком. Значит, не всё так плохо. Хотелось, конечно, задать вопросы, зачем это, зачем то, но удержался, полагая, что время выяснить это ещё будет.
– Что ж, – молвил он, – толково. Можно передавать генералу Жилинскому. Второй экземпляр у вас есть?
– Нет. – Ответил Лядов. – Но думаю, что у его высокопревосходительства всё равно будут переписывать этот документ для каждой дистанции, попрошу сделать ещё одну копию. Только потом надо будет обязательно проверить, что там написали. Ошибка писаря может привести к серьёзным последствиям.
– Хорошо, что вы это понимаете, господин полковник. – Отметил Самсонов. – Занимались где-то перешивкой?
– Нет, не приходилось, ваше высокопревосходительство. Негде. Мы в Европе уже давно не воевали. Но много думал об этом, потому и список составил так быстро.
– Тогда проследите за скорейшим составлением приказа, со всеми полагающимися приложениями, и займитесь сбором рабочих и всего необходимого. Слышали, что сказал командующий про наступление? В ближайшее время. Поэтому постарайтесь как можно скорее собрать хотя бы часть людей, из Варшавы и ближайших окрестностей, и создать из них работоспособные подразделения. И подберите туда офицеров из своего отдела, чтобы они осуществляли общее руководство и контроль.
– Сделаю, ваше высокопревосходительство. Разрешите идти?
– Идите.
Когда за Лядовым закрылась дверь, Самсонов поинтересовался у Орановского:
– Что вы можете сказать о нашем начальнике путей сообщения?
– А что? – Насторожился тот. – Хороший офицер, у меня на него нареканий нет.
– Я не про это. На меня он произвёл впечатление очень толкового специалиста. Даже глаза загорелись, когда речь зашла о переделке колеи и создании собственных подразделений.
– Так это и понятно, Александр Васильевич. Одно дело рутиной заниматься и вагоны считать, чего никто не оценит, пока всё нормально, а другое, настоящей работой заниматься, где есть возможность себя проявить. К сожалению, ничего конкретного я о нём сказать не могу, потому что он здесь недавно, а в мирное время объём железнодорожных и прочих перевозок невелик. Крупных учений не было, поэтому и проявить себя ему было негде. Но в целом, я согласен с вами – офицер толковый и энтузиаст своего дела. Да, и его предшественник, полковник Гаврилица, был такой же. Вот про него могу с уверенностью сказать – работу любит. Он, кстати, сейчас командует полком в Пятнадцатом корпусе, и входит в нашу армию. Если нужда возникнет, то можно будет привлечь.
– У него же ценз пропадёт.
– Понятно, что просто так его дёргать не следует. Но если уж совсем нас припрёт, тогда вполне возможно.
– Посмотрим. – Подвёл итог Самсонов.
Дальше они прошлись по остальным управлениям штаба, вызывая начальников к себе и беседуя о состоянии дел. Генерал-квартирмейстер жаловался, что Варшава переполнена, и прибывающих офицеров негде селить. Интенданты стонали, что склады выгребают подчистую, а замена имуществу будет нескоро. Инспектор артиллерии был в полной растерянности, потому что уже было ясно, что такими темпами они точно не успевают перевезти в срок все снаряды для орудий, используя для этого исключительно гужевой транспорт. Ведь железная дорога была забита эшелонами, перевозившими имущество и войска из тыловых округов. Лошадей катастрофически не хватало, а дороги были ужасны. Вызванные тут же начальники полевого дорожного управления, и управления транспортов армии, сетовали, что инженерные части заняты обустройством лагерей и временных складов в районах предварительного развёртывания, и ровным счётом ничего не делают для улучшения путей подвоза к этим районам. Доходило до того, что на бродах через мелкие ручьи скапливались огромные пробки из подвод, а каждую там приходится разгружать и проводить пустую, и груз переносить на руках. А вызванный следом инспектор инженеров, уверял, что люди у него итак пашут от зари до зари, и работа не кончается. После этого все присутствующие офицеры вошли в раж, и начали спорить, пытаясь перекричать друг друга. Самсонов слушал их некоторое время, а потом раздалось его громогласное «хватит». Все притихли.
– Владимир Алоизиевич, а когда корпуса начали движение к предписанным местам дислокации? – Обратился Самсонов к начальнику штаба.
– Второго августа. – Ответил тот.
– А на основании чего?
– Приказа командующего округом.
– А кто должен был проследить за ходом выполнения этого приказа? Это понятно, что каждый начальник отдела выполняет свою работу, но, по-моему, очевидно, что возникают спорные вопросы, находящиеся на стыке сфер их деятельности. И кто в таком случае должен был проверить общий ход выполнения приказа, и принимать меры к устранению задержек?
Орановский побледнел и сжал зубы. Понять его можно было. До сегодняшнего совещания он был, скорее всего, не в курсе планирующегося наступления в «ближайшее время», и рассчитывал, что до окончания хотя бы частичной мобилизации войска в любом случае успеют туда прибыть. А теперь по всему выходило, что в задержке, и возможном срыве наступления виноват он. С другой стороны, никто не мог дать гарантий, что немцы не попытаются устроить пробное наступление, исключительно с целью пошуметь. И как бы тогда выглядела армия, пехота которой собралась в одном месте, а обозы и артиллерия большей частью застряли где-то на дорогах?
– Виноват, ваше высокопревосходительство. – Перешёл он на официальный тон и встал, вытягивая руки по швам. – Приму меры к исправлению ситуации.
– Вольно. – Спокойно сказал Самсонов. – Сядьте, пожалуйста, не на приёме рапортуете. Давайте уж, тогда вместе прикинем, что надо предпринять для ускорения доставки грузов. И будьте уверены, господа, что я лично проверю ход действий.
Наступила пауза. Собравшиеся напряглись. Молчание нарушил Орановский:
– Надо отправить команды сапёров для улучшения подходов к лагерям и далее, возводя там временные переправы, гати и улучшая плохие места на дорогах.
– Тогда замедлятся работы по возведению лагерных построек. – Возразил Самсонов.
– Поэтому, сапёров мы возьмём лишь небольшую часть. Остальную рабочую силу задействуем из линейного состава полков. Брёвна подносить, землю насыпать и прочую черновую работу. – Самсонов кивнул. – Для этого будут задействованы части, находящиеся на марше. Им будут отправлены сообщения, или по радио, или по проволочному телеграфу. Они выходят на связь каждый вечер и утро. В крайнем случае, задействуем аэропланы для сбрасывания сообщений.
«Аэропланы» – отпечаталось в голове Самсонова. – «Надо будет разобраться с этими птицами, и посмотреть, что они из себя представляют». Всё дело в том, что вот аэропланов в своей жизни он ещё не видел. Только на фотографиях. Они получили распространение совсем недавно. В японскую войну их ещё не было, когда он служил в Варшаве – были, но не здесь. А когда он оказался в Туркестане, то там он их тем более не видел. А Анисимов знал, конечно, об их существовании, знал, что они очень широко использовались в Первую мировую, но назвать его знатоком этого дела, язык не поворачивался. В общем, разобраться с ними надо было. К тому же вертелись в голове слова – проверить, аэроплан.… Но потом.
