Террорист номер один (СИ) - "Пантелей" (читаемые книги читать .txt) 📗
— Я еще не согласился, Филипп. Польза для нас теперь — это война?
— Война, Юра. Война всех со всеми, при нашем минимальном участии. И лучше всего — тайном. Хватит с нас идиотских лозунгов, осуждений и деклараций. Мы сели на раздачу и у нас в руках крапленая колода.
— Не у нас, Филипп, у Инопланетянина.
— Он за нас, Юра. Чем хочешь поклянусь. Решай!
— Если клянешься, то запускаем через Индию.
— Не проколешься? Если хоть тень подозрения падет на нас — это обесценит минимум половину эффекта.
— Не проколюсь. Мне нужно только маякнуть Инопланетянину о согласии. Он же сказал, что сам все устроит.
— Алиллуйя, как говорят мракобесы. Коньячком угостишь, Государь?
Максим Воронов
12 мая 1984 года. Нью Дели. Официальная резиденция премьер-министра Индии.
— Откуда это у вас?
Премьер-министр Индии отложила последний лист показаний специального агента ЦРУ Самуэля Лидовича и подняла на посетителя глаза. Директор «Отдела исследований и анализа» [35] Гириш Чандра Саксена, невозмутимый как английский сагиб с неподвижной верхней губой, легко прочитал в глазах Индиры Ганди охотничий азарт.
— От того, кто называет себя послом Эмира Бадахшана, госпожа.
— Посол Эмира Бадахшана? Это шутка?
— Если и шутка, то совсем не смешная, госпожа. Афганский Бадахшан уже два года для нас Терра Инкогнита. Причем, не только для нас, но и для пакистанцев тоже. Достоверных данных никаких, только множество слухов, в их числе и самых невероятных.
— Например?
— Весь спектр, госпожа. От захвата Бадахшана шайтаном, до пришествия в Бадахшан Мессии. Это очень тонкая игра, я даже не берусь предположить — кто ее затеял.
— Русские?
— Исключить этого я не могу, но и подтвердить нечем. Русские теперь не лезут в Бадахшан, но теперь туда вообще никто не лезет. Ни афганская армия, ни пакистанская, ни китайская. Если это и правда русские, то теперь это совсем другие русские, о которых мы абсолютно ничего не знаем.
Индира Ганди величаво кивнула и принялась снова перебирать распечатки показаний, перечитывая отдельные листы. Минут через пять она снова подняла глаза, на неподвижно сидящего Саксену.
— Насколько этому можно доверять?
— Из того, что нам уже удалось проверить — на все сто процентов, госпожа. Кроме того, этот господин не исключает возможности передачи нам самого американца.
— Даже так? И что он хочет получить взамен?
— Мне не сказал, госпожа. Только попросил устроить встречу с вами.
— Удалось о нем что-нибудь выяснить?
— Только то, что официально он в страну не въезжал, хотя в паспорте стоит отметка погранпоста аэропорта Калькутты. Паспорт ливанский, виза получена в Каире, генконсульство в Каире выдачу этой визы ливанскому этнографу Салиму Абаиду подтвердило.
— Ливанский этнограф… Похож он на ученого?
— Похож, госпожа, хоть и очень молод. По паспорту ему двадцать пять, но мне кажется, что он еще моложе.
— Совсем мальчик. И где он сейчас?
— Во внутренней тюрьме «Отдела».
— А в тюрьме то почему, если он сам пришел?
— Он сам об этом и попросил. Сказал, что в наших общих интересах не афишировать этот контакт.
— Умный мальчик. Я хочу на него поглядеть.
12 мая 1984 года. Поздний вечер. Нью-Дели. Кабинет директора «Отдела исследований и анализа».
Войдя в кабинет директора, Воронов с порога встретился глазами с… Наверное такие глаза бывают у львиц, старших львиц прайда, которые водят его на охоту. Максим изобразил почтительный поклон и замер в ожидании. Пару минут, львица молча его рассматривала, словно оценивая в качестве возможной добычи, потом наконец кивнула и произнесла по-английски.
— Присаживайтесь, господин Абаид.
— Благодарю, за оказанную честь, госпожа премьер-министр.
Воронов присел за круглый чайный столик, дождался еще одного скупого кивка и начал.
— Эмир Бадахшана, славный Ахмад Шах Масуд поручил мне выразить вам глубочайшее почтение и поделиться имеющейся у него информацией.
При этих словах, Ганди и Саксена переглянулись, второй чуть заметно пожал плечами. С минуту провисела неловкая пауза.
— Вы нас очень удивили, господин Абаид. Если Эмир Ахмад Шах, известный нам как Панджшерский лев, поручил вам поделиться информацией, значит он хочет, чтобы мы в нее поверили. Не так-ли, господин посол?
— Несомненно, госпожа премьер-министр. Эмир Ахмад Шах Масуд хочет установить с вами доверительные и дружеские отношения, пусть, по началу, и неофициальные. Я прислан как раз для того, чтобы рассеять ваши сомнения.
«Улыбнулась таки, Ведьма. Не губами, но глазами улыбнулась.»
— Ну, что-же. Начинайте рассеивать, господин посол. Как ваше настоящее имя?
Воронов улыбнулся ей глазами в ответ.
— Мое имя — Мохаммед Асхам, госпожа премьер-министр.
Даже если бы Ворон назвался марсианским шпионом и ему поверили, то это произвело бы гораздо меньший эффект. Объявленный террорист номер один и человек 1983 года по версии журнала «Тайм», вместо фотографии которого впервые в истории поместили на обложку маску, снова глазами улыбнулся Индире Ганди. Саксена же, при этих словах, казалось, впал в ступор. Снова подвисла неловкая пауза. Максим демонстративно медленно показал открытые ладони и положил руки на столик.
— Мы с вами не враги, госпожа.
Львица, рассматривающая возможную добычу, вдруг опознала в ней тиранозавра. И растерялась.
— Асхам… Ты наверное можешь убить нас обоих прямо сейчас?
— Нет. Не могу, госпожа. Я не убийца, что бы по этому поводу не сочиняли американцы. Я воин, к тому же сейчас я посол моего Эмира. У нас с вами есть общие враги, а это повод для диалога.
— Враги? Пакистан и…?
— И Китай, госпожа. Мой Эмир считает, что пора перерезать пуповину между Китаем и Пакистаном. Мы уже готовы взять Каримобад и Гилгит, если вы нас поддержите с юга.
— Какая поддержка вам нужна?
— Прежде всего — моральная. Индия — это великая держава, и если она признает Бадахшан субъектом мировой политики, как когда-то признала Бангладеш, то мы уже окажемся вашими должниками. Это вам зачтется, когда мы будем делить Пакистан. Мой Эмир — человек чести. Он будто персонаж, сошедший в наш гнусный мир из средневековых рыцарских романов. Мне иногда кажется, что он и есть последний рыцарь навсегда уходящей эпохи, после него останутся только торгаши.
— А вы, господин Асхам?
— Я то как раз и есть самый натуральный, беспринципный и циничный торгаш, госпожа премьер-министр, чья эпоха сейчас наступает. Истинное дитя Кали Юги. Но сейчас я здесь не сам по себе, а как посол. Я уполномочен передать вам видеозапись допроса Лидовича. Сначала получасовую нарезку, чтобы вы ее показали в прайм-тайм на «Дурдаршане» [36], а после этого видеозапись всего допроса целиком. Обе кассеты уже здесь, в Нью-Дели. Копии в Сан-Пауло, Риме и Лондоне, их запустят в работу, если вы откажетесь.
Мальчик-тиранозавр очевидно не шутил. Если откажется Индия, то найдется не мало желающих это слить. Индира Ганди оценивала мировые расклады очень трезво. И все-таки они пришли с этим в Индию. Кто они? Сейчас это не самый главный вопрос. Главный — почему именно в Индию?
— Мы не откажемся, господин Асхам. «Дурдаршан» покажет вашу нарезку и анонсирует фильм по полной версии. Вы исполнили свой долг посла, теперь будьте любезны ответить мне на пару «личных вопросов».
Воронов едва привстал, но при этом поклонился довольно галантно.
— Я теперь весь к вашим услугам, госпожа премьер-министр.
— Кто ваш враг?
Ярко синие глаза посла Эмира Бадахшана блеснули очевидным одобрением. Вроде и мальчик взглянул, но на Индиру Ганди, львицу-убийцу, водительницу сильнейшего прайда, это произвело совершенно обратное впечатление. Будто на нее, совсем несмышленую еще ученицу, вдруг посмотрел мудрый гуру.
