Пятый прыжок с кульбитом (СИ) - Сербский Владимир (бесплатные версии книг TXT) 📗
Хм... Милый вздернутый носик, усыпанный веснушками, волосы цвета красного золота. Кого-то она мне до боли напоминает... Пришла уверенность, что губы этого вихря наполнены вкусом ванили. Да, безо всяких сомнений, такие губы должны быть мягкими и сладкими. Откуда-то я это знаю. Еще подумалось, что тайфуны принято называть женскими именами. Например, Анна. Почему так? Не ведомо. Дежавю, черт бы его побрал.
- Господи, началось, - вздохнул лысый доктор. - Анечка, хватит рыдать! Который день глаза на мокром месте. А ты, Аленушка, встань-ка у дверей. Скажи им: посещений сегодня не будет. Здесь палата интенсивной терапии, а не проходной двор. Ничего страшного не случилось, но больному нужен покой.
Я повернул тяжелую голову в сторону Алены. Прекрасная санитарка со скорбным видом ковырялась в тарелке с макаронами. Коли доктор ее тоже видит, выходит, она не фантом. По большому счету, ангелы больничные макароны не употребляют, даже нехотя. Они вообще не едят. Тогда кто она? Мама, мы все сошли с ума... Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, то есть плыть по течению с яблочным соком. Думать нужно меньше, а соображать больше. Поэтому подкинул Алене тему для разговора:
- Если это Анюта Швец из десятого «А», то считай, что я не удивлен. Девочка и тогда была заметная, а сейчас глаз не оторвать. Отдельно должен заметить, что прическа весьма оригинальная. Рыжий чубчик ей идет.
- Анька вообще классная, - согласно кивнув, заявила Алена. Она подлила мне сока, а затем направилась к дверям. - Заботливая, только пожрать приносит редко. Но ничего, теперь будет на нашей улице праздник.
Анюта на это всхлипнула и прошептала:
- У нас нет проблем. Все будет хорошо.
Положив ладошку мне на лоб, она принялась читать какой-то наговор. От тихого напева все заботы вмиг потеряли свое значение, растворяясь до вздорных величин в величавом море спокойствия. Изображение стало расплываться, и я отдался воле волн забвения.
Проснулся от тяжести на груди. Кто-то там тихо плакал. Бог мой, за окном дождь без устали хлещет, и здесь такая же сырость, сплошные осадки. Мягкие русые волосы щекотали нос, от них веяло ромашкой и слабым ароматом духов. Везет мне сегодня на ангельских женщин...
- Что случилось? - вопросил я строгим тоном. А потом, увидев милую девичью мордашку, что уставилась мне в лицо, уточнил: - Ты кто?
- Здорово дневали, Антон Михалыч! - изумилась она. - Ксения я. Можно Сеня. Али не признал?
Голос у девчонки был странный. Какой-то сиплый, словно простуженный. Хм... Еще одна одноклассница? Не больница, а какой-то вечер встречи выпускников.
- Чего ревешь? - хитрым финтом я ушел от вопроса.
- Она двое суток уже рыдает, - невнятно сообщила Алена издалека.
- Что-то я ее сегодня не видел... Или не заметил?
- А ее и не было здесь, - успокоила меня Алена. - Сеня с утра по делам умотала, а теперь, как видите, сожалеет об этом.
Прекрасная санитарка сидела в углу, разбирая гору свертков из пакета. Дегустацию продуктов она производила на ходу. Кажется, там были пироги с рыбой и пирожки с курагой - из угла явственно дохнуло свежей выпечкой.
- Ну-ка, Сеня, встань, - распорядился я. - Взгляну на тебя.
Девушка оказалась высокой смуглянкой. Тонкой, но крепкой. Мне бы такая сразу понравилась. Ну, если бы встретилась раньше.
А вот она откуда-то меня знала:
- Признаешь, Антон Михалыч? - смуглянка походя вытерла слезы и крутанулась на месте, сверкнув взглядом. Подол белого халата девчонка придержала руками.
Хороша, чертовка! Влажные глаза серны светились изнутри. Темно-карие, почти черные, они маняще мерцали. Откуда-то пришло понимание - энергетика, которую излучает смуглянка, называется «женский магнетизм». Я представил себе девушку на своей кухне: в розовых шароварах, впереди группы ангельских санитарок, она исполняла танец живота. Лысый доктор, сверкая лысиной, задавал ритм на кубинских барабанах. Причем медицинские работники виделись мне смутно, а вот Сеня представлялась реалистично, как наяву. Ясно казалась, будто сладкий концерт мне давали не раз. Дежавю...
- Признаешь, Антон Михалыч?
- А что, надо? - острожным вопросом я пытался уйти от ответа. - Скажи, ты танцевать умеешь?
- А то! Странный вопрос, - удивилась она. - Сами говорили: пляшу я знатно.
Хм... Кто бы засомневался, но точно не я - плясать она умеет. В розовых снах и розовых шароварах. И что более всего напрягало, так это томление в груди, переходящее ниже. Давление молодецких гормонов давно осталось в прошлом, однако отчего это меня вдруг плющить стало? Удивительное рядом, мечтательную улыбку еле задавил.
- Болезнь принимает здоровые формы? - раздался голос от дверей.
В том, что пришел психиатр, сомнений не было. Весь круглый и улыбчивый, он держал в руках никелированный молоточек.
- Алена, ты свежа как весеннее утро! Ну-с, Антон Михалыч, как наши дела?
И этот жизнерадостный типчик тоже делал вид, будто мы знакомы с давних времен! Он провернул те же манипуляции, что обычно совершают шарлатаны в подобных ситуациях - посветил в глаз, постучал по суставам молоточком, и заставил коснуться пальцем носа. Приседать не велел, слава богу. Психиатр задал несколько простых и глупых вопросов, а затем восхитился:
- Превосходно! А мне сказали: ретроградная амнезия.
- А что, нет?
- Сомнительно.
- Тогда что? - требовательно вопросил я.
- Амнезия может быть антероградной, - врач, явно профессор, начал сыпать терминами, а в конце уточнил человеческим языком: - В этом случае из памяти выпадают события, происходившие после восстановления сознания.
- Что говори, что не говори - все без толку? - догадался я.
- Именно. Пациент может поддерживать разговор и отвечать на вопросы, но сразу же все забывает. При этом больной не запоминает полученной информации, и тогда продолжает задавать одни и те же вопросы.
Вопросов я не задавал, поэтому это сделал психиатр.
- Антон Михалыч, кто это? - он указал на блондинку.
- Алена, - честно ответил я. - Но это не мое мнение, это она сама сказала.
- Так-так, - пробормотал доктор. - Отдельный вид амнезии - фиксационная амнезия, то есть утрата способности сохранять в памяти вновь полученную информацию. Так как зовут милую девушку?
- Алена.
Врач насупился:
- Правильно. Но у вас странная амнезия. Как бы, вдоль дороги все не так. Все не так, ребята. Что вы хорошо помните? В чем уверены?
Я посмотрел в потолок:
- Твердо уверен: старость не лечится.
- Отлично! Еще что-нибудь. Первое, что приходит в голову.
- Первый признак хорошей территории, на которой стоит собирать грибы - это обилие мухоморов.
- Так-так... - заинтересовался он. - Уважаете сушеные мухоморы?
- Совсем наоборот, - отрезал я. А сам подумал злобно: тоже мне, нашелся гусь, намеки какие-то пошлые...
- Ладно, продолжайте, - разрешил психиатр.
- Еще знаю, чем эпиляция отличается от ампутации.
- Чем же?
- Ничем. Болевые ощущения такие же.
Блондинка прыснула, а врач выдал промежуточный диагноз:
- Хм... Ирония - признак здоровья. Психи, знаете ли, вообще не шутят.
- Но у меня выпало из жизни почти два года, доктор, - возразил я. - Целый пласт!
- Дорогой мой, - сочувственно прищурился он. - Если бы я мог вычеркнуть из жизни последние тридцать лет, я бы просто обрадовался. Потому что прожил бы их совсем иначе. И с другой женщиной...
А потом он замычал с умным видом, и стал дуть в кулак. Такую мощную работу мысли я где-то уже видел.
- Не надо меня жалеть, доктор, - потребовал я. - Говорите. Я выдержу любую правду.
Знающие люди уверены, что хорошо знакомая болезнь безопаснее, чем незнакомый врач. А мне не повезло втройне: не ведома ни болезнь, ни больница, ни доктора.
