АН -7 (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный" (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Бушмены, значится, получив от нас "отступное", удаляются восвояси, а наши бойцы обсуждают стати ихних баб, сравнивая их и с нашими испанками, и с "тоже типа финикиянками" их Керны, и сравнение ну никак не в пользу тутошних. Жопы, правда, до совсем уж уродливой крайности у них не доходят, но где-то на полпути к ней, а волосы — я имею в виду на башке, а не где кто-то мог подумать — ну, нельзя сказать, что их совсем уж нет, но с такими — лучше бы они брили башку и носили парик подобно гребиптянкам.
Я ведь рассказывал в своё время про гребиптянок? Ну, это когда мы с Хренио из Карфагена в командировку на Родос мотались, а с него нас и в Гребипет интересы дела занесли. В принципе, у них-то как раз у многих с волосами всё нормально, но традиция-то ведь брить башку и носить парик наверняка не с бухты-барахты возникла, а когда я как-то раз с Юлькой гипотезой о бушменоидной примеси у древнейшего населения долины Нила поделился, как раз на этом бритье башки и ношении парика гребмпетскими бабами только и основываясь, так наша историчка припомнила до кучи и некий "гребипетский фартук", полностью аналогичный "готтентотскому переднику". Население Дельты там давно уже не бушменоидное, да и Верхнего Гребипта в основном тоже, но древняя традиция, давно потерявшая свой практический смысл, один хрен сохранилась. У негров, кстати, которые из стран поближе к югу Африки — я современных, конечно, имею в виду — тоже на башке с волосами не ахти, и эти их причёски из множества тоненьких косичек, между которыми голая кожа — не от хорошей жизни, а всё от той же бушменоидной примеси. Гены, и хрен чего с ними поделаешь. Впрочем, как я уже и говорил, оно в нашем случае и к лучшему. Не будут наши колонисты и вояки с мореманами зариться на бушменских баб — не будет и особых причин для ссор с дикарями.
На обратном пути мы сделали небольшой крюк в сторону речушки, что текла как раз в сторону нашего лагеря. Местность по дороге к ней была более открытой — ну, не саванна, а так, что-то вроде редколесья. По дороге один из наших арбалетчиков завалил мелкую лесную антилопу, которая вместе с павианами и добытой ещё с утра антилопой покрупнее должна была существенно сдобрить предстоящий обед. А у речушки мы снова заметили павианов. Те самые, которые удрали от нас, или уже другие, хрен уж их знает, но нам как-то и без разницы. Шмальнули из винтовок издали и по этим — одного, кажется, даже завалили, а один неуклюже ковылял, отстав от удирающего стада. Преследовать мы их поленились — мяса и так достаточно, пусть и хищники тутошние с падальщиками тоже угостятся. Пока скота у наших колонистов с гулькин хрен, и вдали от лагеря его никто не пасёт, они нам не мешают. Вот павианов — тех надо отваживать сразу…
Пока готовился обед, мы обсудили с генерал-гауляйтером колонии территорию будущего посёлка и пока ещё деревянный водопровод вместо полноценного акведука от ближайшего горного источника, и я пометил ему на карте места, намеченные под водяные колёса и промышленность, дабы их пока не занимали и не застраивали. Уточнили с ним и будущий агросектор с учётом удобства его огораживания и охраны от разорения и потрав со стороны тутошней живности, среди которой павианы — ещё не самое тяжкое бедствие. Для тех же слонов, например, никакая ограда из реально посильных на ближайшие годы — не препятствие, и их можно только отпугивать грохотом выстрелов, да звоном бронзовых гонгов. Тут и вышки сторожевые по периметру напрашиваются, оснащённые как гонгами, так и крепостными ружьями на вертлюгах. Не только слонов, но и тех же носорогов или буйволов чем останавливать прикажете, если нарисуются, и их вдруг куда-нибудь не туда нелёгкая понесёт? Наш винтовочно-револьверный калибр девять миллиметров — он хорош на человека и сопоставимую с ним живность, а на толстокожую мегафауну посерьёзнее огневая мощь нужна. Володя проверил охрану лагеря и поговорил с разведчиками, Серёга пообщался с кузнецом-рудознатцем, которому предстояло на безрыбье на все ближайшие годы вести и всю местную геологию. Смешно же в самом деле каждый гвоздь из Испании сюда возить, когда железа и местного полно. А заодно и помощников себе поднатаскает в качестве будущих местных кадров для будущей местной промышленности.
За обедом, смотрим, ухмыляется. Спрашиваем, в чём прикол, так заржал во весь голос, и лишь отсмеявшись, начал объяснять:
— Уссаться можно с этих баб! Помните, мы зебру вчера на подступах к Столовой горе завалили и приволокли?
— Ага, вкусная оказалась — не то, что вот эта антилопа, — одобрил её спецназер, — Только странная какая-то — белые полосы узенькие, а чёрные — широченные, особенно на жопе. Ну и мелковата — я думал, они всё-таки крупнее.
— Да нет, эта зебра как раз такой и должна быть, — возразил геолог, — Это же не та обычная бурчеллова зебра, которая обычно на фотках и в фильмах, а капская горная — она и самая мелкая из всех их, и самая чёрная. Но хрен с ней, не в этом суть. Бабы же видели вчера, что лошадь лошадью, эдакий тарпан полосатый, так сегодня они столпились возле ейной шкуры, ну и точат лясы, что вот бы их наловить, да приручить, и будут тогда свои лошади. И хоть бы одна кошёлка задумалась, чего это бушмены на зебрах не разъезжают!
— Слишком агрессивная, вроде бы? — припомнил я из читанного в своё время.
— И это тоже, хоть и не главное. Наш, можно подумать, обычный тарпан в своей массе прямо образец миролюбия и приручаемости? Тут в шугливости собака порылась. И нормальные-то лошади шугаются, чего ни попадя, но зебры — это нечто! Несколько дней в стойле конюшни её продержи, чтоб привыкла, а потом в открытый загон выпусти — так от этого открытого пространства может в панику впасть! И если попёрла в дурь, а урезонить надо экстренно, то хрен там, только пристрелить на месте и остаётся. Пробовали не раз их приручить, но получалось только с единичными экземплярами. Читал я как-то раз где-то про упряжку аж из целых четырёх штук в карете у одного аглицкого лорда, так она тогда произвела фурор как небывалое и неслыханное достижение дрессировки.
— А квагга? — спросил Володя, — Её же, вроде, буры массово приручали?
— Ну, не так уж и массово, но — да, приручали. Только приручали не по конской или ослиной специальности, а просто чтобы они паслись вместе с нормальным скотом на стрёме и подымали кипеж, когда хищника засекут. Сторож на шухере, короче.
— То есть, нормально их одомашнить — дохлый номер? — поинтересовался я.
— Нет, ну если целью задаться и не рассчитывать на быструю отдачу, а работать на дальнюю перспективу, то селекция может всё. Только если уж на то пошло, то я бы не с этой капской горной работал, не с бурчелловой и даже не с кваггой. Если именно лошадь ездовая нужна, так я бы выбрал североафриканскую зебру Греви. Трудности с ней — те же самые, что и с остальными, так зато она хоть крупнее всех — вообще самая крупная из всех диких лошадиных, даже немного крупнее среднего тарпана. Но что зебры! Уссался я даже не с них, а с буйволов, на которых эти кошёлки переключились с той зебры как раз, когда я проходил мимо. Мотыжить же землю тяжело, а тут, типа, такие бычары разгуливают на свободе и к работе не припаханы, — Серёга снова заржал, да и мы со спецназером от смеха едва не легли лежмя — млять, они бы ещё носорогов одомашнить вознамерились, гы-гы! Капский чёрный буйвол — самый крупный и самый свирепый подвид так нигде никем и не одомашненного в реале африканского буйвола, если кто не в курсах…
Пару буйволов удалось завалить в предшествовавшие дни. Одного укладывали для надёжности залпом из трёх винтовок и двух арбалетов, а второй, забрёвший почти до самого лагеря, подставился под выстрел из крепостного ружья. Поэтому наши колонисты уже успели заценить как буйволиное мясо, так и стати капского буйвола — ага, до тонны весом матёрые самцы, что твой зубр, куда там обычному домашнему быку! Что странного в соблазнительности идеи одомашнить такого бычару? Чтобы понимать всю несуразность подобной затеи — это ж надо знать, что такое африканский буйвол, а откуда ж о нём знать этим простым как три копейки испанским колхозницам?
