Вариант единорога - Желязны Роджер Джозеф (книги бесплатно без TXT) 📗
— Когда-то ты так жаждал этого. Я тебя не понимаю.
— Если ты собираешься убить меня, убей, черт побери! Но...
Ее внешность начинает меняться. Руки темнеют, исчезает дряблость. Через мгновение она стоит перед ним такой, какой была столетие назад.
— Гленда! — Он поднимается с колен.
— Да. Подойди.
Он делает шаг вперед. Другой. Вот он держит ее в руках, наклоняясь, чтобы поцеловать ее улыбающееся лицо.
— Ты простишь меня...
Ее лицо сплющилось, как только он поцеловал ее. Мертвенное, вялое и еще более бледное, чем раньше, оно прижимается к его лицу.
— Нет!
Он пытается освободиться, но ее объятия нечеловечески сильны.
— Сейчас не время останавливаться.
— Пусти меня! Я тебя ненавижу!
— Я знаю это, Пол. Ненависть — единственное, что нас объединяет.
— ...И всегда ненавидел тебя,— продолжает он, все еще борясь.— Ты всегда была стервой!
Он чувствует, что холод снова входит в его тело.
— Тем больше моя благодарность,— отвечает она, когда его рука потянулась, чтобы расстегнуть ее парку.
ВСЕ ПРЕДЫДУЩЕЕ. Дороти из последних сил одолевает ледяной склон, ее снегоход остановился рядом со снегоходом Пола. Ветер хлещет ее, неся мелкие и острые, как иглы, кристаллы льда. Просвет в тучах закрылся. Белое покрывало медленно движется в ее сторону.
— Оно ждало его,— доносится голос Альдона сквозь завывания ветра.
— Да. Будет плохо?
— Многое зависит от ветра. Хотя вы должны скоро войти в убежище.
— Я вижу пещеру. Не эту ли пещеру искал Пол?
— Если бы я должен был угадывать, я сказал бы «да», но сейчас это не имеет значения. Входите.
Когда Дороти в конце концов добирается до входа, она дрожит.
Сделав несколько шагов вперед, она прислоняется к ледяной стене, тяжело дыша. В это время ветер меняет направление и настигает ее. Она идет в глубь пещеры.
И слышит голос:
— Прошу тебя... не надо.
— Пол? — зовет она.
Ответа нет. Дороти спешит туда — и хватается за стену, чтобы не упасть. Перед нею Пол, заключивший в объятия труп.
— Пол! Что это?
— Уходи! — говорит он.— Немедленно!
Губы Гленды разжались.
— Какая преданность. Лучше пусть она останется, если хочешь жить.
Пол чувствует, что ее хватка несколько ослабела.
— Что это значит?
— Ты можешь сохранить жизнь, если возьмешь меня отсюда — в ее теле. Будешь со мной, как прежде.
— Нет! — звучит в ответ голос Альдона.— Ты не сможешь получить ее, Гайа!
— Называй меня Гленда. Я тебя знаю, Эндрю Альдон. Много раз я слушала твои передачи. Несколько раз я боролась с тобой, когда твои цели расходились с моими. Кто для тебя эта женщина?
— Она под моей защитой.
— Это ничего не значит. Я здесь сильнее. Ты ее любишь?
— Вероятно. Или мог бы.
— Отлично. Мое возмездие за все эти годы является с аналогом человеческого сердца в твоих электронных цепях. Но решение за Полом. Отдай ее мне, если хочешь жить.
Холод пронзает все его члены. Жизнь, казалось, сжимается в комок в самом центре его существа. Он начинает терять сознание.
— Возьми ее,— выдыхает он.
— Я не позволю! — звенит голос Альдона.
— Ты мне снова показал, что ты за человек,— шипит Гленда.— Ты мой враг. Презрение и вечная ненависть — все, что я буду чувствовать к тебе. Но ты будешь жить.
— Я уничтожу тебя, если ты это сделаешь,— кричит Альдон.
— Вот была бы битва! — говорит Гленда.— Но я не буду здесь ссориться с тобой. Получай мой приговор.
Пол начинает кричать. Внезапно крик прекращается. Гленда отпускает его, он поворачивается и смотрит на Дороти. Затем делает шаг к ней.
— Не делай, не делай этого, Пол. Пожалуйста.
— Я — не Пол,— отвечает он, его голос стал глубже,— и я никогда не причиню тебе зла...
— Теперь уходите,— говорит Гленда.— Погода снова изменится в благоприятную для вас сторону.
— Я не понимаю,— произносит Дороти, глядя на мужчину перед ней.
— И не нужно, чтобы ты понимала,— говорит Гленда.— Покиньте эту планету как можно быстрее.
Стоны Пола возникают снова, на этот раз из браслета Дороти.
— Я побеспокою вас из-за той безделушки, что на вас надета. Она мне чем-то нравится.
ЗАМОРОЖЕННЫЙ ЛЕОПАРД. Он предпринял множество попыток обнаружить пещеру, используя свои глаза в небесах, своих роботов и летающие устройства, но топография местности полностью изменилась в результате сильного движения льдов, и он не добился успеха. Периодически он наносит бомбовый удар по всей площади. Он посылает также тепловые установки, которые растапливают лед на своем пути, но и это не приводит к цели.
Это была самая плохая зима в истории Балфроста. Постоянно завывали ветры, и волны снега приходили с регулярностью прибоя. Ледники установили рекорды скорости при движении к Плейпойнту. Но он держал оборону, используя электричество, лазеры и химикалии. Его запасы были теперь поистине неисчерпаемы, поскольку добывались на самой планете, на ее подземных фабриках. Он придумал и изготовил более совершенное оружие. Иногда он слышит ее смех из отсутствующего устройства связи. Тогда он передает по радио:
— Стерва!
— Ублюдок! — приходит ответ.
Он посылает следующий снаряд в горы. На его город падает ледяная пелена. Зима будет долгой.
Эндрю Альдон и Дороти уехали. Он пишет картины, а она сочиняет стихи. Они живут в теплом месте.
Иногда Пол смеется по радио, когда ему кажется, что он одерживает победу.
— Ублюдок,— приходит немедленный ответ.
— Стерва! — отвечает он со смехом.
Ему не скучно, он спокоен. В сущности... пусть так оно и будет.
Когда придет весна, богине будет сниться эта борьба, а Пол вернется к более насущным проблемам. Но он также будет вспоминать и составлять планы на будущее. Цель его жизни теперь в этом. А что до прочего, он работает даже лучше, чем Альдон. Однако почки будут распускаться, несмотря на все его гербициды и фунгициды. Они будут успешно мутировать, чтобы нейтрализовать действие яда.
— Ублюдок,— будет сонно бормотать она.
— Стерва,— будет нежно отвечать он.
Ночь может иметь тысячи глаз, а день — только один. Сердцу нередко лучше бы оставаться слепым к своим собственным делам. А я хотел бы спеть об оружии, о мужчине и о гневе богини, но не о терзаниях страсти — утоленной или нет — в замороженных садах нашего замороженного мира. Вот и все, что я хотел сказать, леопард.
Смертник Доннер и кубок Фильстоуна
Я стою перед «Винди» и из-за скудного — хуже не припомню — уличного освещения никак не могу прочесть список гонщиков на табло, когда мимо меня проходит Крах Каллахан, а свет все же не так слаб, чтобы нельзя было разглядеть странное вздутие под его курткой гонщика — опухоль, как подозреваю, смертоносную, хотя и не раковую.
— Ищу,— говорит он мне,— Смертника Доннера и Потаскушку Эвелин и буду весьма благодарен за любые сведения об их местонахождении.
Я покачал головой, не потому, что не знал, а потому что не хотел говорить ему, что видел парочку меньше часа назад, они, должно быть, и сейчас вместе выделывают курбеты у «Железного Эдди», пропустив стаканчик-другой. Все потому, что Крах, пусть и первоклассный гонщик в категории солнечных клиперов, частенько себя не помнит, наглотавшись всяких там химикалий, и славится в таком виде своим антиобщественным поведением: тем, что выдворяет сограждан за пределы нашего орбитального поселения полюбоваться снаружи видом Земли, Луны или звезд, лишив их блага надлежащего облачения и снаряжения. Поэтому единственное, что я ему сообщил, так это то, что они пришли и ушли, а вот куда — не знаю. Ведь для Смертника, который, надо отдать ему справедливость, по части общения с ближними от Краха недалеко ушел, дело могло обернуться большими неприятностями. И я имел не просто право, а полное право так поступить. А именно: очень скоро мои собственные финансы должны были подняться как на дрожжах — полная чаша через край,— если только Смертник протянет достаточно долго и успеет стрясти обещанное с той чудной нечисти, что правит Верхним Манхэттенрм.
