Неожиданность (СИ) - Попов Борис (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
— То-то я гляжу — лечишь как-то необычно! — стукнул кулаком об ладонь Богуслав. — Наш бы лекарь либо отвар трав притащил, либо руками над раной поводил, а в конце концов потеряли бы государя! Есть у нас и лечцы-резалники, но они горазды только руки-ноги оттяпывать, да раны прижигать. И при дворе Владимира Мономаха иностранец-лечец живет, Арам звать, болезни по внешнему виду людей отличает, но и он внутрь человека не полезет. А ты — навел соли, промыл кишки, да зашил. И верю — Мстислав теперь поживет!
— Слава богу, кишки не порваны — заметил я — хлопот было бы в десять раз больше.
— Наши бы точно ничего сделать не смогли!
— В этом случае — это именно так.
Выпили еще по рюмочке, закусили солеными огурчиками, потом поразмялись колбаской и сальцем, похрустели еще совершенно свежими яблочками, и неспешная беседа потекла дальше.
— А откуда ты про князя нашего знаешь, жившего раньше тебя на тысячу лет? Ты же попал сюда неожиданно. Или вы там необычайными способностями обладаете, все про всех за все времена знаете?
— Люди, как люди — ничем от здешнего народа не отличаемся. Но можно про все времена и знаменитых людей прочесть. Мне здесь повезло — волхв память усилил. Могу вспомнить про все, что в жизни видел, слышал или читал. Про Мстислава Великого случайно прочел. И то, то ли это правда, то ли нет — тысяча лет прошла, остались только старинные рукописи. Я читал, что раненого князя мать встретила, молилась святому Пантелеймону. И где заботливая матушка?
— Да где ей и положено быть! При муже сидит. Тут вам не Англия, гоняться где заблагорассудится! Знаешь, что Гита английских кровей?
— Читал. У нее мать Эдгита Лебединая Шея, а она сама — Гида Уэссекская.
— Это вот точно! Тут вранья нету. А про тебя есть? Мол вылечил Владимир, знатный лекарь!
— Немец пишет, явился к Мстиславу во сне святой Пантелеймон и пообещал помочь. А на другой день пришел похожий на него молодой человек, дал травок, и князь выздоровел. А про захудалого лекарька Володьку и речи нет.
— Но это же неправда! — заорал боярин. Дружинники не обратили на нас никакого внимания — завеса действовала безукоризненно, защищала нас от чужого внимания от и до.
— Пройдет много времени, и великий русский поэт Александр Сергеевич Пушкин напишет:
Все говорят: нет правды на земле.
Но правды нет — и выше…
А ты особо то не кричи, мешаешь князю со святым во сне общаться.
Посмеялись. Выпили. Похрустели. Однако все, приехали. Водка начала делаться для организма ядом. Переходим на вкусный сбитень.
— А как же твоя добрая слава? — опять начал Богуслав, — ты лечишь, а все заслуги достаются Пантелеймону!
— Ему нужнее, князь в честь него монастырь выстроит. А меня другие заботы донимают.
— Расскажи-ка, расскажи-ка, — неожиданно заинтересовался боярин.
Странно, обычно мужчины не любят слушать о чужих проблемах, зато обожают поговорить о своих. Но аконит работал безукоризненно, не потерял своих свойств за двадцать то лет. Пришлось рассказывать о проблемах с двумя пилорамами из-за боярина Твердохлеба Мишинича.
— И как это все не ко времени! Тут в поход идти через месяц, а за этот срок придется перекинуть две лесопилки на другую речку и выучить приличного пильщика взамен того, которого уведу с собой.
— А что за походы ты в нашем времени затеял?
Изложил.
— Может это выдумки все?
Рассказал и про двух верных предсказателях, и о черных волхвах.
— Не было у бабы забот, купила баба порося… — задумчиво протянул Богуслав. — Может тебе часть моей дружины для подспорья дать?
— Простых людей и мы-то, участники похода, силой мысли перебьем без труда, такой опыт и у меня есть, и Наина, думаю в стороне не останется. Можем просто на них ужас навести. А черный кудесник гораздо мощнее нас, простых ратников он растопчет и не заметит.
— Как же вы со слабыми силами пробиваться-то думаете? Тайными тропами прошмыгнете?
— От этого колдуна не спрячешься! Как можем, так и будем биться. Девушка способности его свяжет, а я с молодыми бойцами ударю.
— Думаешь у вас получится?
— Как уж Бог даст. Но кудесники толкуют, что не одна ватага пойдет. Кому-то может и повезет.
— А может и погибнешь там! — рявкнул бывший воевода.
— А нам, дуракам, все едино: или воробей заклюет, или в бою все поляжем, — усмехнулся я, — Забаву ужасно жалко — только что поженились, ребенка от меня хочет. Лечил, лечил, но пока забеременеть у нее не выходит. А теперь скоро уходить, деньги, чтоб добраться черте-куда, понадобятся и жене надо что-то оставить. Даже при самом благоприятном исходе надолго уходим. Ребятишки, с кем иду, не зажиточны. Торговля каретами, может, не сегодня завтра встанет, наберутся этих экипажей новгородские бояре; кирпичники прибыли пока не приносят — будут строить церковь на народные пожертвования. Реальные доходы были только от лесопилок. И вдруг черт принес Твердохлеба Мишинича! Был бы я сам здесь, особых проблем бы и не возникло. Там спел, тут полечил — глядишь, всегда при монете.
Богуслав тяжело вздохнул.
— Мы бы тебе помогли, не забыли бы твоих заслуг. Да и нужное дело пойдешь делать. Но я все деньги детям отдал, их у меня семеро; а князь из-под родительского крыла вылез общипанный, как кур для варки щей. Деньги у нас с ним появятся, но не скоро — ты уже успеешь отчалить. Так что не взыщи — дать пока нечего. Хочешь лошадей на всех вас для похода дадим?
— Подумать надо, посоветоваться. То ли на ладьях пойдем до Русского моря по Славутичу, то ли посуху поскачем, еще не решили. Но за предложение спасибо. Я от лошадок пока не отказываюсь.
— На худой конец продашь их в Смоленске или Киеве — все-таки какая-никакая деньга забренчит в вашем походном кармане — все хлеб.
— И то верно, — согласился я.
— Ну, до завтра!
— Спокойной ночи.
Боярин снял завесу секретности и удалился. Я подошел, поглядел Мстислава — все было хорошо, и ушел почивать. Устал, как собака. Только упал в кровать, сразу же понеслись разноцветные сны…
Глава 11
Встал около десяти утра. Князь еще спал, дружинники возле него сидели уже другие. Все параметры состояния государя, которые я мог поглядеть, тревоги не вызывали.
Сбегал на двор, нашел туалет, потом умывальник. Вернулся. Бойцов отпустил. Мстислав проснулся, попытался со сна потянуться и застонал от боли в послеоперационном шве.
Его ощущения я не стал убавлять, ни тем более убирать, а то он мне от юношеского усердия весь кетгут порвет. Положено лежать спокойно, вот и лежи, не возись лишка.
— Это меня косолапый так изорвал? — спросил князь, — господи, болит-то как…
— Не надо тянуться и пытаться вставать. Шов, который мы вчера с боярином Богуславом наложили, разойтись может. Опять кишки наружу полезут. Княгиню Кристину от своего излишнего усердия вдовой можешь оставить.
Мстислав заинтересовался.
— А чего она тебе вчера по-немецки говорила? Чего-то прощу или чего еще?
Кристина не хотела, чтобы Мстислав ее речь понял. Навру сейчас чего-нибудь похожее. Кое-что князь все-таки понял. Поймает на вранье, отговорюсь, мол немецкий язык плоховато знаю.
— Сказала — если помирать будешь, передать тебе, чтобы простил ее за дикую ревность.
— Ну, у нее был повод. Задрал я как-то симпатичной дворовой девке сарафан на голову, а Кристинка возьми, да и зайди, как на грех. Три дня бесилась, аж хотела к батюшке в Швецию вернуться. Еле удалось уговорить остаться.
Не поймал лекаря на вранье!
— А что это такой степенный боярин, как Богуслав, взялся меня ушивать?
— Один я не справлялся, слишком рана была велика, помощник был нужен.
— Он же сроду никого не лечил!
— Зато голова светлая, и рука крепкая — не подвел.
— Всю жизнь его знаю, у него ума палата, надежнейший человек. Отец и послал его со мной, чтобы он за мной, недорослем, первые годы приглядел. Одно слово — воевода. Я с ним поругался вчера, уж очень он за порядок радеет, а результат? Богуслав дома остался, а я едва уцелел, теперь тут вот неизвестно сколько пролежу.
