Распад - Стерлинг Брюс (библиотека книг .TXT) 📗
Команда Коллаборатория, надев респираторы, вышла на сбор порошка, оставшегося после газовой атаки. Они собрали образцы вещества и вернулись под купол, с трудом протолкавшись сквозь толпы обезумевших людей, осаждавших шлюзы Коллаборатория. У ворот было множество крайне неприятных инцидентов, там толпились семьи, потерявшие друг друга в общей суматохе, матери поднимали вверх детей и умоляли о милости и защите.
Около десяти утра в результате лабораторных анализов было установлено, что черный порошок является обычной краской. Это был черный нетоксичный несмываемый полимер. В нем не было никаких психотропных веществ. Сумасшествие городских толп было просто результатом массового психоза. Выстрел по городу оказался мыльным пузырем с черной краской. Это предостережение с черным юмором.
Рейд РУГО против скрытой в лесу батареи был отменен, так как батарея переместилась. Хуже того, обнаружились еще двадцать батарей в разных местах в окрестностях Луизианы: они были скрыты на фермах, в городах, двигались по дорогам в грузовиках.
Вопреки тому, что научный анализ установил полную безвредность черного порошка, большая часть населения не поверила этому. Хотя и власти штата, и федеральное правительство официально заявили, уто это обычная краска, люди отказывались верить. Большинство было охвачено параноидальной тревогой и страхом, но были и другие.
В последовавшие за этим дни на черном рынке появились в продаже разнообразные варианты порошков в пластиковых упаковках. Сотни людей хлынули в Буну, желая добыть и вдохнуть странный порошок. Распространился слух, что он дарует чудесное исцеление. Люди завалили губернатора Луизианы открытыми письмами, в которых требовали обстрелять их города «освобождающим газом».
Хью полностью отрицал причастность к выстрелам на границе Луизианы. Он отнекивался от какого-либо черного порошка. Он смеялся над сошедшими с ума жителями — что было нетрудно — и высказывал предположение, что федеральное правительство не справляется со своими обязанностями. Двоих ставленников Хью выкинули из Сената, однако это только развязало ему руки в отношении Вашингтона.
Настроение Хью резко изменилось после того, как на него самого было совершено покушение. Один из людей Хью, который пользовался его доверием, пронес взрывное устройство в здание администрации штата. В результате взрыва у Хью была поранена левая рука, а двое из его приближенных убиты. Это нападение на Хью не было первым в его жизни, но оно оказалось первым почти удавшимся покушением.
Естественно, он подозревал, что за покушением стоит Президент. Оскар сильно сомневался, что Президент стал бы прибегать к столь архаичной и жестокой тактике. После покушения Хью резко натянул поводья, его карающая рука обрушилась на неугодных и в особенности на местных Регуляторов. Ясно было, что козни строит кто-то из своих, из луизианцев, что решили убить амбициозного предводителя, который своими действиями навлек на собственный штат гнев федералов. Регуляторам, в частности, вовсе не улыбалось столкнуться с местью федерального правительства. Регуляторы за пределами Луизианы, а таких было много, чуяли, откуда дует ветер, и давали понять, что поддерживают квазилегитимность президентского РУГО. Хью сделал многое для пролов в прошлом, но даже пролы разбирались в расстановке политических сил. Зачем погибать вместе с опальным губернатором, когда можно играть весомую роль при нынешнем Президенте?
Ракетная атака на Буну имела одно долговременное последствие. Стало совершенно очевидно, что война вступила в свои права. Черный порошок был первым залпом, всем стало ясно, что город в самом недалеком будущем может подвергнуться новой атаке. Перспектива превращения всех окружающих в сумасшедших маньяков, пусть даже только на сорок восемь часов, удивительным образом прочистила многим мозги.
У Коллаборатория герметичный купол. Под ним безопасно. Однако он не может вместить всех желающих.
Очевидным решением было строительство нового купола. В герметично закрытую крепость должен превратиться весь город.
С планов строительства стряхнули пыль. Деньги и права владения вдруг потеряли всякое значение. Местные жители, зеваки, ученые, солдаты, Модераторы, мужчины, женщины и дети — все в едином порыве принялись за дело.
Различные фракции имели разные представления о том, как должно выглядеть убежище. Кочевники Модераторы стояли за островерхие тенты или типи. Жители Буны предпочитали здания, похожие на сельскохозяйственные оранжереи. Солдаты отряда социальной службы, которых тренировали оказывать помощь потерпевшим бедствие, привыкли к казармам барачного типа, укрепленным мешками с песком и имеющим походные кухни с переносными флягами для воды. Ученые Коллаборатория со своей стороны пришли в ужас от проектов Бамбакиаса, наилучшим вариантом им казалось прочное, надежное укрытие вроде их собственного купола. Им никогда не приходило в голову, что подобного рода укрытия могут быть легкими, воздушными, переносными, на ходу строящимися и легко передвигающимися. Это была другая архитектура — герметичные эфемерные структуры, которые могли увеличиваться до бесконечности. Купол мог превратиться в своего рода децентрализованную, перекатывающуюся с места на место амебу.
Казалось, нужно время, чтобы взвесить все альтернативы, прийти к удовлетворяющему всех решению и затем вместе приняться за общий главный проект. Мэр Буны, здравомыслящая женщина средних лет, сведущая в оранжереях, прилагала большие усилия, чтобы «держать все под контролем».
Затем разорвались еще два снаряда с краской. Они были лучше нацелены и попали прямо в купол Коллаборатория, засыпав прозрачное покрытие тонким слоем черного порошка. Внутри сооружения наступили сумерки, понизилась температура, пострадали многие растения и животные, а люди помрачнели и разгневались. Оказавшись перед лицом явного, прямо против них направленного удара, они решили, что надо реагировать немедленно.
Все обсуждения разом прекратились. Больше не было времени на болтовню. Решение было принято. И каждый начал строить то, что считал возможным. Они разбились на маленькие группки. Когда проекты пересекались или взаимодействовали, они просто оставляли один проект и строили рядом что-либо еще более впечатляющее. Город Буна — в том виде, в каком он был раньше, — перестал существовать. Гигантский купол будто оброс метастазами и стал напоминать картины Дали. Оранжереи Буны превратились в крытые, соединенные туннелями и перекрытиями сооружения. Целые кварталы города за ночь оказались покрытыми блестящими прозрачными пластиковыми пузырями. Герметичные кирпичные укрытия и бомбоубежища были разбросаны повсюду.
Хью выбрал этот момент для хорошо документированной атаки в прессе на Грету и Оскара. Никаких опровержений не последовало. Хью не мог найти худшего для себя времени для начала подобной кампании. В мирные времена это могло бы стать политическим скандалом. Было бы ужасно узнать, что политический консультант предвыборной кампании (сомнительного генетического происхождения) продвинул свою подружку на место диктатора Федеральной лаборатории, за что она заплатила сексом в пляжном домике в Луизиане.
В Вашингтоне новость вызвала некоторую панику, были опрошены ученые, ранее работавшие в Лаборатории. Ученые сообщили, что очень стыдно женщине спать ради достижения руководящего поста. Однако в Буне шла война. Разоблачение никем в Буне не было воспринято как разоблачение — это был военный роман. Массы сочувствующих доброжелателей разве что не толкали Оскара и Грету в объятия друг другу. В военное время старые социальные ограничения не действовали. Военно-любовные романы множились повсюду: ученые, женщины Модераторов, европейские журналисты, жители Буны и даже военные — все занимались сексом. Нельзя было потребовать от человеческих существ, трудившихся плечом к плечу на общем строительстве ради защиты от угрозы газовой атаки, чтобы они избегали секса с посторонними.
Кроме того, их руководители занимались тем. же. Это было общественным признанием их собственной социальной мощи. Конечно, все это было нарушением обычных жизненных правил. Но они делали то же самое, что делает любой здоровый человек, и это, собственно, было тем, ради чего предпринимались все усилия. И понятно, что у директора Лаба должен быть страстный секс с генетически сомнительным политиком. Грета была разукрашенной Жанной д'Арк, невестой в военных доспехах времен научных войн.
