Айдол-ян - 2 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич (читать книги полные .TXT) 📗
— Я не знаток технологи шоу-бизнеса, сабоним, — признаётся ВинЧон. — Против вашего многолетнего опыта и знаний, я словно ученик младшей школы против профессора университета. Но я знаю, что мне нужно и поэтому хочу получить ваш ответ — возможно ли получить желаемое мною, или нет? Давно уже известен тот факт, что в мире существует проблема детей и родителей. Вырастая, дети стремятся уйти из-под родительской опеки, жить самостоятельной жизнью. И вот этот уход, подростки выражают в виде протеста. Отрицая образ жизни своих родителей и стараясь придумать что-то своё. Свою моду, свою музыку, свои «прикольные» штучки. Все через это проходят. Потом подростки вырастают, у них появляются свои дети, они сами становятся родителями и всё повторяется. Но, сейчас не об этом…
— Бунтарям нужен лидер, образец, в котором воплощаются все их подростковые чаянья и за которым они готовы идти. — говорит ВинЧон и задаёт вопрос. — Президент СанХён, вы могли бы сделать такого лидера из Агдан?
Президент СанХён не удивившись заданному вопросу задумчиво смотрит мимо собеседника, обдумывая.
— Подросткам нравится бунтовать против взрослых и их консервативных. — говорит ВинЧон, желая помочь ему в принятии плавильного, на его взгляд, решения. — У Агдан уже создан, или, практически создан, имидж разрушителя традиций. Думаю, чтобы стать лидером для подростков в их борьбе против взрослых, ей нужно совсем немного. Совсем малость.
СанХён переводит взгляд на политика, но продолжает молчат.
— Протест у молодёжи востребован всегда. — продолжает убеждать его тот. — Причём, он ею же и оплачивается. Хорошо оплачивается. Как пример, можно привести госпожу Амуро, из Японии. Ведь в Японии, буквально — амуромания! И это при том, если вы вдруг не знаете, госпожа Амуро построила свой имидж именно на протесте против существующих в индустрии правил. Сделала татуировку и показала её, ввергнув буквально в шок всю Японию! Конечно, кроме протеста у госпожи Амуро есть ещё и талант, и красота, но у Агдан — это тоже есть. Даже, я бы сказал, что она превосходит Амуро по качеству протеста. Выступление против системы образования и критика работы министерства иностранных дел, это не татуировка.
— Поклонницы Амуро носят высокие сапоги и короткие юбки, которые считаются её «личным стилем». — говорит СанХён. — А что будут делать поклонницы Агдан? Критиковать руководство страны? Вы уверенны, господин ВинЧон, что нация это переживёт?
— Ну так тем более, не стоит пускать всё на самотёк. — отвечает ему ВинЧон. — Нужно управлять всеми процессами, происходящими в обществе, какими бы они не были. Потеря управления грозит катастрофой всему. Будь то машина, музыкальное агентство или страна.
СанХён на это согласно кивает.
— А как вы собираетесь держать её под контролем? — спрашивает он, имея в виду ЮнМи. — Вы просто не представляете, с кем хотите связаться.
— Но вы же как-то это делаете? — удивляется вопросу ВинЧон.
— Это не просто. — признаётся в проблеме СанХён. — Порою совсем не просто. А что вы хотите получить в результате реализации вашего проекта?
— Политики должны смотреть в будущее, — отвечает ВинЧон. — Если он это не умеет или не делает, то это плохой политик. Вы же знаете, как говорят в народе. Дети растут быстро. А чужие дети — ещё быстрей. Сегодня Агдан и её поклонники — несовершеннолетние, но через два-три года они станут полноправными членами общества с правом голоса. Если за это время они сумеют воспринять идеи «Корейской национальной партии», всё это время будут видеть её жизнь, принимать в ней какое-то посильное, разрешённое в рамках закона, участие, то став взрослыми, они, если даже не станут её членами, с большой долей вероятности будут голосовать за неё. Я на это надеюсь. И даже в этом уверен.
— Я понимаю ваш интерес. — кивает СанХён. — Но у ЮнМи есть семья, есть жених. Как они посмотрят на то, что её попытаются вовлечь в политику? Вы с ними уже разговаривали?
— Нет, я с ними не разговаривал. — признаётся ВинЧон. — Я имел беседу с генералом Им ЧхеМу и нашёл у него достаточный уровень понимания проблемы. Генерал согласен с тем, что патриотическое воспитание молодёжи является одной из забот нашей армии, поэтому, он уверил, что с его стороны будет оказана всяческая необходимая помощь, конечно, в пределах его возможности. Но он так же справедливо заметил, что вряд ли сможет проводить ту работу, которую проводят агентства. В армии обучают солдат, а не артистов. Господин Им ЧхеМу сказал, что может помочь различными ресурсами при проведении мероприятий, но обучить артиста у него не смогут. Он сказал, что это ваша работа и это зависит от вас. Поэтому, я пришёл к вам. Если вы скажете, что не сможете создать для Агдан требуемый имидж, или не хотите это делать, то разговаривать с членами её семьи нет никакого смысла. Если же это возможно, то думаю, что получить их согласие, когда согласны армия и агентство, трудностей особых в этом не будет…
СанХён понимающе наклоняет голову.
— Татуировка, это, в общем-то, личное дело, — помолчав, говорит он. — Как вы правильно заметили, критика правительства — это совсем другое дело. Эстрада и политика не должны соприкасаться. Артист, занявшийся политикой, обычно долго в индустрии не держится.
СанХён поднимает глаза и вопросительно смотрит на собеседника.
— Наверное мне сразу стоило сказать, как я примерно вижу это. — отвечает ему тот. — Никакой критики правительства от Агдан быть не должно. Для этого есть оппозиционные партии, это их обязанность и работа. От Агдан я ожидаю участие в проводимых партией мероприятиях. Вроде таких как оказание помощи малоимущим, сбор пожертвований, митинги к памятным датам, благотворительные концерты. Там, где бы она могла появиться и сказать несколько слов благодарности в адрес организатора. В общем-то это всё, что мне видится в её политической деятельности.
СанХён задумывается над услышанным.
— Если так, то другими словами, вы хотите закрепить за собой право использования Агдан в своей политической деятельности. — подумав, говорит он. — Исключительное право. Чтобы другие партии не могли это сделать.
— Ну, скорее, всего, что-то вроде этого. — подумав, кивает, соглашается с ним ВинЧон.
— Тогда я не понимаю ваших требований по имиджу. — признаётся СанХён. — Зачем именно протест? Агдан достаточно быть просто популярной, и вы получите то, чего хотите.
— Возможно, вы правы. — не спорит с ним ВинЧон. — Но просто популярных исполнителей много. И не выражая протест, они не имеют такую аудиторию у подростков, какую имеет та же госпожа Амуро. Статистическо-аналитические исследования показывают, что протест сейчас в моде, он востребован у молодого поколения и он даёт наибольшую отдачу. Поэтому, я и говорю об изменении имиджа. Простите, возможно мои слова звучат дилетантски, я плохо разбираюсь в вашей индустрии, господин СанХён, но, бунтарь в костюме кролика, выглядит для подростков как-то… не доверительно, я бы так это сформулировал. Хорошо смотрятся электрогитара, кожаные куртки и те же высокие сапоги, которые рекламирует госпожа Амуро. Ну и песни, конечно, соответствующие. Точнее, слова в них. Нужны такие, чтобы призывали куда-то идти, что-то добиваться, бороться. Если коротко — романтика протеста. Скорее всего я выразился достаточно сумбурно, но, надеюсь, вы поняли, что я хотел сказать, господин СанХён.
СанХён кивает в ответ с задумчивым видом.
— Политика, это рискованное занятие. — помолчав, произносит он. — Можно потерять голову даже не успев понять, почему.
СанХён смотрит в глаза собеседнику.
— Шоу-бизнес, рискованное занятие. — отвечает ему тот, не отводя взгляд. — Можно потерять всё, так и не поняв почему. Мы оба с вами, господин СанХён, занимаемся рискованным бизнесом. Но тем не менее, занимаемся им каждый день, хотя и знаем, что это рискованно.
— Но я знаю, ради чего это делаю. — сообщает СанХён.
— Понимаю вас, — вежливо наклоняет голову политик и вытерев руки влажным полотенцем берёт кожаную папку, лежащую на краю стола.
