Айдол-ян - 2 (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич (читать книги полные .TXT) 📗
Захожу в общежитие, вижу, возле входной двери стоят две мои сумки. Полные. Так… знакомая картина. Как говорится, развод и девичья фамилия. Могли бы уже на место вернуть. Знали же, что вернусь? Упёртые баранихи…
— Эге-гэй! — кричу я, стаскивая я себя обувь. — Есть кто дома?!
На мой крик в коридор сначала выглядывает СонЁн, потом, чуть позже, за ней появляется ХёМин.
— Добрый вечер, онни. — с поклоном здороваюсь я. — Как ваши дела? Как прошёл день?
Девочки озадаченно смотрят на меня.
— А где КюРи? — спрашиваю я. — Позовите. Скажите, пусть волочёт мои вещи назад. Она уже знает, как это делается.
— Ты чего весёлая такая? — помолчав, интересуется ХёМин.
— Не вижу причин для печали, — говорю я, проходя мимо неё в общую комнату. — Ноги — ходят, руки — машут, стул — не жидкий…
— ЮнМи! — строгим голосом призывает меня к порядку СонЁн.
Захожу в комнату и обнаруживаю в ней всех остальных участниц группы.
— Прошу минуточку внимания! — восклицаю я, решив воспользоваться моментом. — Одно небольшое заявление. Уважаемые сонбе! Как показала практика нашего совместного проживания, вы — не любите меня, я, соответственно — вас. И это было бы драматическим моментом в нашей жизни, но, к счастью, президент СанХён разделил наши пути, и вы это уже знаете. Однако, у нас с вами остались незавершённые дела. Я говорю о японском промоушене, где мы сможем заработать денег и славы. Поэтому, я предлагаю пройти этот совместный участок жизни как подобает профессионалам. А именно — без взаимных претензий и тягостных воспоминаний прошлого. Как хоккейной сборной. Собрались, потренировались, сыграли, разбежались. Нам осталось сыграть и разбежаться. По времени — это всего две недели. Давайте проведём их на позитиве и без взаимной нервотрёпки. Никто не перед кем не извиняется, никто ни от кого ничего не требует. Окей?
Толкнув «речь», поочерёдно перевожу взгляд с одной озадаченной онни на другую, ожидая ответа.
— Ты чего? — первой подаёт голос КюРи. — Опять напилась?
Ну вот… Пришёл поручик Ржевский и всё опошлил… — думаю я, смотря на КюРи. — Договариваться с девчонками — дохлый номер. Вначале сто раз поседеешь, пока объяснишь, чего хотел… ну и ладно! Не хотите по-хорошему, будем как понятно…
— КюРи, — говорю я. — Иди и отнеси обратно в мою комнату мои вещи. Или я расскажу на пресс-конференции, что ты два раза выгоняла из группы номинантку «Грэмми».
— Какой ещё пресс-конференции? — удивляется ДжиХён.
— Обычной. — говорю я, проходя дальше в комнату и плюхаясь на диван. — Нация наверняка захочет узнать о трудном пути одной из себя, к такому столь славному свершению как американская премия. О том, какой путь был пройден человеком, который предотвратил несколько десятков самоубийств школьников, нации оказалось знать не интересно, а вот американская премия… вызвала неподдельный интерес…
— Поэтому, — откидываясь назад и раскидывая руки по спинке дивана объясняю я девчонкам, — если КюРи сейчас же не оттащит мои вещи обратно и не разложит их по местам, то я обязательно сообщу всем, как меня гнобили и «изгоили» в группе.
После моих слов в комнате устанавливается тишина. Оглядываю группу, останавливаюсь взглядом на КюРи.
— Вы знали, что я вернусь, — говорю я ей и всем остальным. — Но всё равно, выкинули мои вещи из комнаты. Увидев сумку, я расценила это как знак, что вы не собираетесь со мной контактировать в любом виде. Несмотря на это, я предложила вам мирное сотрудничество. Согласия я на него не получила. Ну хорошо. Война, так война, если вы по-другому не понимаете. Поэтому я говорю — берите мои вещи и тащите обратно туда, где они лежали. В противном случае, я расскажу о вашем поведении на первой же конференции. Я не намерена больше терпеть к себе хамское отношение.
В комнате устанавливается гнетущая тишина. Все смотрят на меня. Я жду.
— Я помогу. — говорит, поднимаясь на ноги ИнЧжон и обращаясь к КюРи. — Пойдём!
Смотрю, как они уходят. Смотрю и не чувствую ни капли раскаяния. Достали уже, честное слово! Ну не «стыкуемся» мы, чего сожалеть? Будем работать как профи. Без эмоций.
(позже. Вечер. Общежитие.)
Сижу, телевизор смотрю. Интересно, что там про меня говорят. Раньше, в первой жизни, про меня ничего в телеке не говорили. А теперь — говорят. Правда и я уже не я и жизнь уже не та, но… говорят ведь? Приятно…
С девочками не общаемся. Они таки последовали моему предложению — вести себя как профи. Но, сделали это так, как любые девушки, когда им предлагают что-то неприятное. Они обиделись. И не разговаривают теперь. А просто не разговаривать, без обид, нельзя было? Я не понимаю такого подхода…
… Фотосессия с Мульча прошла без затыков. Единственное, что было не так, так это то, что кошка оказалась какая-то ненормальная. Скажешь «сиди!» — сидит, никуда не бежит, покажешь рукой — «смотри сюда!», смотрит. Чужих людей и незнакомой обстановки не пугается, свет её не нервирует, смотрит на всё с интересом. Наоборот, это её все шугаются, как чумной. Смешно было видеть, как фотограф в стену спиной вжимался, когда Мульча к нему подбежала познакомиться. А «свет» так вообще, впереди себя экран, как щит выставил. Под конец сьёмок мы с кошатиной совсем уже разхулиганились. Сыграл я с ней в «ладушки», а потом она, обхватив меня лапами за пальцы правой руки понарошку кусала их. Сьёмку на этом закончили и все участвовавшее в ней, кроме нас двоих, постарались исчезнуть как можно быстрее, причём с таким видом, что ещё чуть-чуть и они начнут подвывать от ужаса. Дикие люди… Не знаю, что там они в итоге наснимали, увидеть не успел, все разбежались, посмотрим, когда сделают. Как говорится — вскрытие покажет…
После того, как мы с Мульча «отщёлкались», СунОк увезла кошатину домой, а я, с ЁнЭ остался ждать приезда шефа. Он позвонил, сказал, что возвращается от военных, есть разговор. Военные — это интересно. Подождал, шеф приехал, поговорили. Не без трудностей. Для начала СанХён попытался выкинуть из своего кабинета ЁнЭ. Но я сказал, что она мой персональный менеджер и как оно было раньше, так оно больше не будет. СанХён «надулся», но «нагнетать» не стал. Возможно из-за того, что промоушен совсем рядом, да и новость о «Грэмми» требует «освоения», при котором нужна спокойная рабочая обстановка, а не непрерывная ругань с номинированной…
Расставив с шефом точки над кое-какими «и» и не переругавшись вдрызг, перешли к обсуждению текущей обстановки. А именно — чего именно от меня хотят люди в камуфляжной форме? На удивление, если судить со слов СанХёна, военные показали себя вменяемыми людьми. Не знаю, как там на самом деле и как именно прозвучавшие слова преломились в сознании шефа, но армейцы «странного» не просили. Сабоним был удостоен личной встречи с самим генералом Им ЧхеМу, который, собственно и издал, или выпустил, не совсем уверен, как правильно говорить, приказ, по которому меня мобилизуют. В личной беседе он сообщил СанХёну, что не ждёт от меня полноценной воинской службы и видит меня не более чем как украшение стройных колон его бравых морских пехотинцев. Ну вроде того как АйЮ полицию «украшает». Чего от меня ждут — это побед, так как армия должна быть победоносной. Чего от меня не ждут — это, грубо говоря, всяческих «просеров», ибо армия не может выглядеть «бледно». Ещё шефу было сказано, что моё армейское руководство отдаёт себе отчёт в различии театров боевых действий на которых ведут сражения морпехи и артисты агентств. Поэтому, мне предоставляется максимально возможная в условиях армейской службы свобода передвижения. Концерты, выступления, заграница, короче всё, для достижения тех самых побед, на которые рассчитывает генерал. Ну и естественно, некоторое количество вступлений в частях ко всяким знаменательным датам. Каким именно числом можно выразить это «некоторое количество» выступлений, неясно, но конкретно уже было сказано, что хорошо бы было бы, если к пятнадцатому августу уже «что-нибудь эдакое написано». Пятнадцатого августа, это день независимости Кореи, в который генерала наградят мечом за победу в учениях, а я — принесу присягу. Завтра я только поставлю свою подпись под приказом, что «ознакомлен», что-то вроде «привязки к точке возрождения», чтобы я «ноги из локации не сделал». Поэтому, завтра, нужно будет явиться «по-гражданке», а в военной форме я буду себя демонстрировать уже на присяге. Понятное дело, посмотреть на то как я подписываю приказ, будут приглашены представители СМИ и близкие, но генерала ЧхеМу не будет, будет окружной военный комиссар, он скажет речь, поблагодарит родителей… Короче, почти всё как на проводах у ЧжуВона было, за исключением того, что это будет сделано исключительно для меня одного. Ну и ещё одно есть «всплывшее» отличие. Оказывается, при мобилизации, проведение врачебной комиссии не является обязательным мероприятием. Мобилизация — это когда «кирдык» близко и нужны все, кто может держать в руках оружие. Не, по-нормальному при мобилизации тоже комиссию проводят, чтобы уж совсем инвалидов не понабрать, но в законе сделана оговорка, что «при отсутствии возможности — комиссия не проводится». Как я понимаю, это та ситуация, когда «кирдык» уже совсем, кругом враги и вопрос о победе в данный момент вооще не стоит, а стоит поставленная задача — «продержаться хотя бы пару дней». Вот тогда командиры воинских частей могут грести к себе всех, без всяких комиссий. Руки-ноги есть? Ходишь? Винтовку в руки и вперёд! Никто ведь не обещал тебе, что ты будешь жить вечно? Родина должна жить вечно, а не ты…
