Князь Барбашев (СИ) - Родин Дмитрий Михайлович (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Не то чтобы он был полным профаном в этом деле, всё же детство и юность его прошло в большом селе, хотя учился он в городской школе. Просто село от города всего в 6 километрах стояло, и к нему ходил городской автобус. Но сельскую жизнь тогдашний Олежка наблюдал, можно сказать, изнутри, хотя сильно в дерби не вдавался.
Однако поездки и беседы с экономом много нового открыли княжичу.
Он-то думал - стану вотчинником, заведу фермерские хозяйства. Мечтатель! Столкнувшись с реальной жизнью русской деревни 16-го столетия, он только за голову схватился. Тут не свободных фермеров, тут крепостничество развивать надо! Как там, у Милова было? Единственной системой, которая могла бы эффективно отчуждать прибавочный продукт в условиях средневековой Руси, была не рыночная, а крепостное право. Лишь крупное феодальное хозяйство путём сверхэксплуатации крепостных крестьян могло выполнить весь комплекс полевых работ, передавая при этом в руки хозяина значимую часть собранной с полей продукции. И уже помещик мог этой продукцией торговать.
Ох, недаром даже в его время большинство товарного хлеба дают не фермеры-одиночки, а всякие там колхозы-кибуцы да агропромышленные комплексы. Не тянет подобное крестьянин-одиночка. Себя, семью и налоги ещё вытянет, а на свободную продажу уже нет. И не потому, что тунеядец, нет, мужик тут пашет от зари до зари. Всё дело в совокупности причин. Тут вам и плохие почвы, и почти полное отсутствие агротехнической культуры, завязанной на удобрениях, и нехитрый сельхозинвентарь, и слабые лошадки, и крестьянская чересполосица, как бы смешно это не казалось, и множество других. Даже меньшее число дней пригодных для сельскохозяйственных работ по сравнению с той же Европой, играло свою роль.
Все же правду писали учёные: "климат является важнейшим элементом природы, который играет решающую роль в формировании окружающего человека ландшафта, растительного и животного мира, определяет возможности и направления сельскохозяйственной деятельности и развития ремёсел".
Климат же влияет и на расселение людей. Оттого и раскинулись по всей Руси небольшие деревеньки (от одного до четырёх дворов), затерявшиеся среди лесов. А при незначительной плотности населения остро встаёт вопрос внедрения более-менее интенсивных способов земледелия, таких как, например, трёхполье, ведь места вокруг хватает, а тот же подсечно-огневой способ на лестных росчистях, после пожога леса, давал просто огромный урожай в первые два-три года, а потом можно и новое поле выжечь. Ну и зачем крестьянину трёхполье где урожай чуть ли не на порядок ниже, а мороки с ним больше?
А ещё такие мелкие поселения больше тяготеют к натуральному хозяйству, что вредит уже капитализации всей страны. Да, были уже относительно густо заселённые территории с более интенсивным сельским хозяйством (тем же двупольем или трёхпольем), но это были скорее островки в океане малых деревень и огромных просторов. Так что до свободных фермеров тебе, Андрюша, ещё работать и работать.
- Вот тут монастырский покос, - говорил Силуан, указывая на заснеженный луг, мимо которого пробегали сани. - А на другой стороне - деревенский. Монастырское стадо большое, ибо кормов запасено с избытком, а вот у смерда не у каждого животина водиться. А почему? А потому как монастырский покос смерды убирают артельно: пришли всей деревней, навалились и скосили столько, сколько надо. А себе каждый сам лужок косит. Вот не свезло тебе, бабы у тебя одни, и накосишь ты только на свою бурёнку да конька, а другому сыновья подмогут, так на второго коня, аль бычка сенца заготовишь. Потому-то деревенское стадо малое, да в учёте неустойчивое, что не успевает смерд себе много накосить.
Из таких вот коротких пояснений на натуре и состояло обучение княжича искусству ведения хозяйства с одновременным объездом ещё не очень обширных, по молодости-то лет обители, монастырских владений.
Ещё одним плюсом общения с братом-экономом было знакомство с купцами.
Ох, не зря брат Силуан занимал место эконома. Мёд, получаемый в качестве оброка, а особенно воск, который шёл на освещение, хорошо ценился, как на Востоке, так и на Западе. Но монастырь стоял на Оке, и восточная торговля была ему ближе, потому как с Литвой в последнее время слишком часто воевали, а война, как известно, торговле вредит. Вот брат-эконом и завёл большие знакомства среди той купеческой братии, что на Восток поглядывала. Пусть до Волги отсюда и подалее, чем от той же Коломны, да всё безопаснее выходило. На литовском рубеже то и дело купцов задерживали да обирали, вот и получалось, что на Волге больше шансов с прибытком остаться. Ну а коль боишься к татарам плыть, так на Мологе своя ярмарка для того есть.
Вот тут-то Андрей, что называется, сделал стойку.
Он ведь почему на деньгах настаивал вместо вотчины, да потому что собирался вложиться на паях в торговое предприятие, чтобы деньги, которые ему привезут, успеть прокрутить и увеличить. А только потом уже озадачиться покупкой вотчины, да и на планы, которые кусками стали появляться в голове, ещё не оформившись в один большой, деньги подкопить стоило. А для того надо хорошо разбираться в местных условиях. Ведь одно дело книги, читаные им в той, прежней жизни, пусть и такие подробные, как у Фехнер, а другое - взгляд человека, живущего этой торговлей, знающего, так сказать, все подводные камни.
Купцы откровенничать с княжичем поначалу не желали, но, благодаря брату-эконому, контакт потихоньку наладился. Ох, и много интересного они порассказали, здорово пополнив копилку знаний Андрея во всём, что касалось цен и товаров.
От них же княжич узнал и про такое явление среди купечества, как складничество. Купцы-складники организационно выступали как единое торговое предприятие, но доход они делили из расчёта внесённых каждым из них паёв или товаров. Они же заменяли друг друга в поездках, неся материальную ответственность за доверенный чужой товар. Можно сказать, готовый скелет нормальной торговой компании.
Тогда-то и задумал Андрей стать таким вот складником, войти к кому-нибудь в дело своими деньгами, вложив со своей стороны примерно так с полсотни рублей. Брат Силуан идею княжича одобрил, и даже порекомендовал кое-кого. Купцы-складники - Пётр и Чертил (вот прозвал батюшка так прозвал) - считались в округе людьми довольно состоятельными. И то сказать, большинство-то их сотоварищей товара на десять-двадцать рублей набирало, да по окрест и развозило, а они сотнями ворочали и грамоту на заграничную торговлю имели (отчего брат Силуан-то с ними и знался). Хотя сами они себя богачами не считали, ибо были и в их городке купцы побогаче, а уж на казанскую ярмарку иные с оборотом в тысячу и более рублёв собирались, но чем они Андрею и понравились, горели желанием выйти в сотню лучших гостей московских. Амбиции - наше всё!
Сами купцы такому предложению поначалу не сильно обрадовались, но брат эконом и тут не подкачал. Умел монах с людьми ладить, что уж тут скрывать. Такому искусству только завидовать, да перенимать стараться. Андрей и молчал, впитывая все тонкости силуанова обхождения, понимая, что урок этот не раз ещё ему в жизни пригодиться.
В общем, купцов брат эконом уговорил, тут же и по рукам ударили. Таким вот макаром дело накопления капитала и сдвинулось с мёртвой точки.
А ещё Андрей принялся обучаться, вот не поверите - игре на гуслях.
Ведь если что и нравилось Андрею в новом теле, так это музыкальный слух княжича. В своём прошлом он тоже петь любил, да и на гитаре побренькивал, но вот слуха у него не было. Точнее не так. Не то, что бы совсем уж медведь на ухо наступил, явную фальшь он определял, но мельчайшие тонкости, слышимые музыкантами, для него были уже недоступны. Ну и голос был не ахти, особенно, когда нужно было верхние ноты вытянуть. Оттого петь он любил, но больше в одиночестве или в пьяной компании, когда поднабравшемуся народу уже было глубоко фиолетово до чистоты исполнения.
