Бездна голодных глаз - Олди Генри Лайон (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗
Глава третья,
Перед рядовым Паучьей центурии Анк Пилумом стояла большая проблема. Она стояла, ехидно поглядывала на унылую физиономию рядового, хихикая самым гнусным образом, и категорически отказывалась уходить. Все дело заключалось в том, что у Анк Пилума на большом пальце правой ноги вырос непомерно длинный ноготь. Он рос себе и рос, пока не уперся в передок тесной форменной сандалии, потом ноготь загнулся и стал царапать чувствительное тело несчастного рядового, поставив своего владельца перед выбором: растянуть сандалию или срезать проклятый белесый ноготь, плоский и загнутый, как пыточный инструмент.
Рядовой Анк Пилум оглянулся вокруг себя и сокрушенно вздохнул. Часовому у ворот центурии из всего резательного оружия полагался лишь символический двухметровый бердыш, тупой и неподъемный, как и сам Анк Пилум; и рядовой пять минут назад уже пытался срезать им ноготь. Теперь он грустно сидел, привалясь к забору, и в третий раз перебинтовывал полуотрубленный палец, что, конечно, не решало проблемы в целом.
Бесформенная тень проползла по песку и остановилась, упираясь верхним краем в злосчастную конечность. Затем тень помедлила и передвинулась чуть левее.
— Болит? — участливо осведомилась тень.
— Угу, — расстроено кивнул Анк Пилум, не поднимая головы. — Еще бы не болеть… У вас тряпочки не найдется? Лишней…
— Сожалею, друг мой, но у меня нет ни одной лишней тряпочки, — ответила тень, лениво удаляясь по направлению к корпусу центурии. — Но я пришлю кого-нибудь…
Тут только до рядового дошло, что все происходящее вопиюще противоречит любым параграфам Устава. Он, Анк Пилум, ответственный часовой, должен стоять, когда он сидит; а пришлая тень вместо того, чтобы остановиться в положенных четырех шагах от него… Анк Пилум представил себе выражение того, что называлось лицом центуриона Анхиза, когда тень попросит у него тряпочку для часового Пилума, раненного при исполнении…
Думать быстро Анк Пилум никогда не умел, за что нередко бывал бит, но, обдумав все тщательным образом, действовал решительно и напористо — хотя и запоздало.
— Стой, рубить буду! — заорал он, вскакивая и пытаясь не переносить вес на недозамотанную ногу.
Тощий бродяга в синем блестящем плаще немедленно остановился и с любопытством стал разглядывать рядового, тщетно пытавшегося придать себе воинственный облик.
— Кого? — поинтересовался синий плащ.
— Что — кого? — недоверчиво переспросил Анк Пилум, судорожно припоминая недоученный Устав.
— Кого рубить-то будешь? И чем?
— Тебя… — неуверенно протянул рядовой. — Вот этим…
И указал на валявшийся у забора бердыш.
Синий плащ вернулся, поднял оружие и ногтем попробовал заточку.
— Нет, — с полным знанием дела заявил синий. — Этим рубить нельзя. Даже меня…
— Так больше ж нету ничего… — горестно вздохнул Анк Пилум. — Не дали…
Бродяга присел рядом с рядовым и ободряюще потрепал того по плечу своей куриной лапой.
— Давно служишь?
— Давно, — шмыгнул носом рядовой, — две недели скоро… Из Закинфа мы. Рекрутские наборы… Кого на Казематы, кого — еще куда, а меня в Пауки, значит… Узлы я хорошо вяжу. Любые…
— Узлы — это дело, — ободряюще закивал бродяга, отчего шея его собралась в многочисленные складки. — Узлы нам нужны… Давай, я тебе палец забинтую, как положено, а после ты сходишь к центуриону Анхизу, и скажешь…
— Не дойду я, — всхлипнул Анк Пилум, расслабленный чужим сочувствием. — А дойду, так лар Анхиз мне в рожу — за несоблюдение и дурость…
Бродяга встал и повернулся лицом к корпусу центурии, на втором этаже которого были открыты два крайних окна.
— Эй, Анхиз! — неожиданно завопил бродяга дурным голосом. — Анхи-из! Выгляни на пару слов! Осчастливь зовущего! Анхизушка-а-а!…
В окне появилась встрепанная голова, и рядовой Анк Пилум с ужасом понял, что лар Анхиз спал, и в разбуженном состоянии ничего хорошего от него ждать не приходится.
— Слушай, Анхиз, если я к тебе этого парня пришлю, — надрывался между тем бродяга, — что ты ему сделаешь?
— В рожу двину, — не задумываясь, пообещал центурион Анхиз, протирая заспанные глаза. — Чтоб не будил.
— Так ты ж уже не спишь! — засмеялся бродяга, и нахальство прямо-таки проступило изо всех пор на его сплющенной ухмыляющейся физиономии. — Значит, и повода не будет…
— Будет, — не согласился упрямый Анхиз. — Ты погоди его присылать. Лучше я сам спущусь, и тогда повод обязательно найдется.
Рядовой Анк Пилум удрученно засопел, и бродяга вновь расхохотался, садясь на корточки и ловко бинтуя поврежденную ногу, словно всю жизнь только и занимался лечением нерадивых часовых. За этим занятием их и застал спустившийся центурион, на ходу застегивающий многочисленные пряжки своей форменной амуниции.
Бродяга оторвался от перевязки, сунул клешню за пазуху, извлек оттуда скрученный в трубку лист бумаги и многозначительно помахал им в воздухе.
— Кто подписывал? — осведомился Анхиз, почесывая волосатую грудь, уже начинающую седеть.
— Медонт, — немедленно ответил бродяга.
Рядовой Анк Пилум отодвинулся в тень забора, стараясь не привлекать к себе внимания, и подумал, что бродяга ведет себя как-то странно. До того эта мысль почему-то не приходила ему в голову. Или приходила, но заблудилась и только сейчас выбралась к месту назначения. Поздно, наверное…
— Я беса брать не пойду, — задумчиво покачал головой Анхиз. — У меня все Пауки в разгоне. Предупреждать надо. Заранее… Из ветеранов человек пять-шесть, три метателя, и эти…
Он махнул рукой в сторону скорчившегося рядового. Махнул пренебрежительно, но с некоторой симпатией.
— И этих, рекрутов необученных, дюжина… Их учить да учить, а обкатанный бес две трети угробит, пока свяжем. Право Правом, а зря людей губить не дам. Ни сырых, ни прочих.
— Брось труситься, — жестко сказал бродяга, облизывая пересохшие губы. Язык у него был длинный и узкий. — Женщину брать будешь. Дочь Архонта, жрицу Леду. Из охраны — кормилица да чернокожий у задних ворот. Но ветеранов возьми. Мало ли…
— А беса там не окажется? — с сомнением в голосе поинтересовался Анхиз. — Случайно… Иначе чего ты ко мне пришел, а не к Блюстителям? По старой памяти? Прошлый Пустотник присоветовал?
— Беса не окажется. Но может оказаться. Улавливаешь разницу? И к тому же… Хочу, чтоб присмотрелся ты… До завтра — нет, до послезавтра — у тебя все сползутся? Подумай…
— Кто? — центурион поправил сползший ремень поножей на левой голени. — Имя? Округ?
— Марцелл из Западного. С разрешения Совета. Бумаги пришлют с нарочным.
— Это который?… — начал было центурион, но замолчал, видимо, что-то припоминая и прикидывая. — Соберутся, — наконец сказал он. — Тут многих собирать придется. Но — возьмем. Что еще?
— Все, — сказал бродяга. — До вечера все.
…Центурион застыл в воротах и долго глядел вслед ушедшему. Осмелевший Анк Пилум подковылял к нему и встал за спиной.
— Разрешите обратиться?
— Валяй, — буркнул нахмуренный Анхиз.
— Кто это был?
— Это? Деревня ты… Это Даймон. Новый окружной Пустотник. Они к нам частенько захаживают. По делу…
— А-а-а… — испуганно закивал рядовой, остолбенело косясь на собственную забинтованную ногу. — Демон… Ясно…
— Да? — равнодушно спросил Анхиз. — Вы их так называете?…
Я опоздал. Целый день мне было не по себе, я никак не мог дождаться уговоренного часа, и не дождался, ноги сами принесли меня к знакомому забору, знакомой калитке — и все же я опоздал.
