Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы - Валентинов Андрей (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .TXT) 📗
– ...Смел, инициативен, особо успешно работает при планировании и проведении сложных, неординарных операций...
Очевидно, это было из его последней, еще неизвестной Сергею характеристики. Слова были обычными, казенными, но все-таки слышать такое было приятно.
– Обладает особыми природными способностями, помогающими в работе...
Полковник пробежал глазами только что прочитанную фразу и удивленно поднял глаза на Сергея. Тот замялся.
– Ну, понимаете... Я почти всегда чувствую, если люди говорят неправду. Когда ведешь допрос, очень помогает. И я иногда могу угадывать, что человек думает. Не всегда, конечно...
– А-а-а, – протянул кадровик. – Это понятно, это правильно!..
Пустельга облегченно вздохнул. Хорошо, что толстяк не стал расспрашивать дальше, иначе Сергею пришлось бы продемонстрировать сеанс угадывания мыслей на самом полковнике. Сделать это было крайне нетрудно.
– Но здесь написано... – пухлый палец ткнулся в бумагу, а в голосе вновь прорезалось удивление, – «Особенно успешно работает с фотографиями...»
Значит, написали и об этом. Пришлось пояснять, хотя сделать это в двух словах было крайне нелегко:
– Это... это у меня с детства, товарищ полковник. Если я взгляну на фотографию, то почти всегда могу сказать, жив человек или нет. А иногда – далеко или близко.
...Впервые он понял это в шесть лет, когда посмотрел на отцовскую фотографию и вдруг понял, что его бати, Павла Ивановича, командовавшего батальоном на Юго-Западном фронте, нет в живых...
– И вы можете сказать, где находится этот человек?
Старший лейтенант удивленно повернул голову. На этот раз спрашивал не полковник, а неизвестный сапер.
Сергей несколько растерялся. Странный комбриг старше по званию, но отвечать ли ему – чужаку в Центральном Управлении?
– Да-да, отвечайте! – понял его кадровик, и по тому, как заторопился полковник, Сергей сообразил, что краснолицый – никакой не чужак, а саперные петлицы, скорее всего, обычный маскарад.
– Нет, не могу, товарищ комбриг, – Пустельга на всякий случай встал, хотя оставался в положении «вольно». – Я лишь могу понять – далеко ли он.
– Интересно... – по пунцовому лицу пробежала короткая, жесткая улыбка. – Вы смотрите или подносите руку?
По тому, как был задан вопрос, Сергей вдруг понял, что неизвестный комбриг понимает, о чем идет речь.
– Смотрю. Пробовал рукой, но не всегда получается.
– Вот как?.. – неизвестный тоже встал и внимательно поглядел на полковника. Тот внезапно вскочил и неуверенно проговорил, что ему срочно надо в хозяйственное управление. Краснолицый нетерпеливо кивнул, и Сергей окончательно понял, кто здесь главный. Хлопнула дверь. Комбриг усмехнулся, на этот раз весело и добродушно, и протянул широкую сильную ладонь:
– Волков Всеслав Игоревич...
...Рука краснолицего была отчего-то холодной, как лед.
– Садитесь, Сергей, поговорим.
– Так точно, товарищ комбриг!
Сапер покачал головой:
– Мы не в строю. Зовите по имени.
Это было уже чересчур, и Сергей решил называть комбрига по имени и отчеству, тем более произносить «Всеслав Игоревич» было приятно.
– Значит, смотрите на фотографию, глядите прямо в глаза, затем начинаете чувствовать глубину...
– Да, – не удержавшись, перебил Сергей. – Если он жив, то я слышу что-то похожее на эхо. А если нет – то только пустоту...
– Понял, – кивнул краснолицый. – Сами выучились? Неплохо! Экзамен желаете?
Слово «экзамен» всегда вызывало у Сергея зубную боль.
– Ну, тогда зачет... – на красном лице вновь мелькнула улыбка, и Сергей поневоле улыбнулся в ответ.
Всеслав Игоревич раскрыл папку и достал оттуда десяток фотографий. Сергей, сообразив, что «зачета» не избежать, сел на стул, собираясь с силами. Надо закрыть глаза, подождать несколько секунд, выровнять дыхание...
Комбриг не торопил. Наконец, когда Сергей почувствовал, что готов, Всеслав Игоревич кивнул и положил на стол первое фото.
Задание оказалось несложным. Сергей, вглядываясь в незнакомые лица, откладывал снимки налево и направо. Большая часть тех, чьи лица он рассматривал, были давно мертвы, а немногие живые находились очень далеко от Столицы.
Наконец он положил направо последнюю фотографию, произнес: «Жив. Очень далеко», – и выжидательно поглядел на Волкова. Тот покачал головой:
– Здорово, Сергей! Зачет принят. Поздравляю. Почти все правильно!..
– Почти?
Сергей невольно огорчился и даже обиделся. Ошибался он редко, особенно в таких простых случаях.
– Последний, – кивнул краснолицый.
Пустельга взял фотографию и вновь всмотрелся, на этот раз очень внимательно. Молодой симпатичный парень в красноармейской форме весело улыбался в объектив. На шинели темнел орден, на рукаве – широкая треугольная нашивка. Сергей еще раз попытался проверить: взгляд в глаза, затем ощущение пустоты, но следом – эхо, легкое, еле заметное...
– Он жив, Всеслав Игоревич! Только такое впечатление, что он либо болен, либо очень далеко.
– Дайте сюда!
Широкая красная ладонь на несколько секунд задержалась над снимком. Волков задумался, покачал головой:
– И все же он мертв, Сергей. То, что вы называете эхом, говорит о другом. Просто люди могут умереть по-разному.
Спорить было неразумно, но Сергей понимал, что эти фотографии – не случайный набор для импровизированного «зачета». Дело есть дело!
– Всеслав Игоревич, извините, – Сергей встал, разложив снимки живых веером по столу. – Здесь три фотографии, у которых одинаковое эхо. Эти люди находятся в одном месте или, по крайней мере, на одинаковом расстоянии от нас...
– Покажите!
Пустельга легко нашел нужные снимки: молодой девушки в нелепых железных очках и юноши, тоже очкарика.
– Берг и Богораз... – негромко проговорил комбриг и скривился. Лицо его внезапно потемнело, став почти бордовым. – Черт... Заходите!
Последнее относилось к полковнику, который приоткрыл дверь и мялся на пороге. Волков быстро сложил фотографии в папку и завязал тесемки. Сергей, не зная, что ему делать, продолжал стоять у стола.
– Товарища Пустельгу никуда не отпускать! Я буду здесь в одиннадцать вечера.
