«Варяг» - победитель - Дойников Глеб Борисович (читаем книги txt) 📗
— Что в это время делает «Варяг»?
— Избавляюсь от якорей, кроме одного, даю полный ход, проходя мимо «Асамы», пускаю по ней пару мин, чем дольше ее будут чинить, тем лучше, потом стреляю по «Нийтаке» и прочим, и пытаюсь прорваться в море полным ходом. Там в темноте меняю курс, может, устрою сюрприз для японцев, если они за мной погонятся, и утром начну ловить транспорты. Обычная крейсерская работа.
— По этому фарватеру полным ходом? А рули вам заклинит, что тогда?
— Ну, волков бояться — в лес не ходить. Как надо будет притормозить в узостях, дам полный назад. Заодно пристрелку японцам собью. Бронированную трехдюймовую трубу с рулевыми приводами «Варяга» перебить фугасами — это почти невозможно, знаете ли. Кстати, для того я у вас штурмана и забираю, он этот фарватер получше моего знает. И потом, призы тоже он поведет во Владивосток, если такие будут. Для этого и ваша команда нужна на «Варяге».
— И все это при том, что вы до сих пор не знаете об объявлении войны?
— Завтра узнаем. По тактике на завтра все ясно?
— Вполне. Что не ясно, так это что на вас нашло, Всеволод Федорович? Вы сам не свой. Не скажу, что мне новый Руднев не нравится, но откуда он взялся? Никогда бы не поверил, что вы можете пойти на такое.
— Обстоятельства-с вынуждают. И потом, в каждом из нас и наших матросов живут два разных человека, мирного времени и военного. И обычно, как это ни странно, те, кто хорош в мирное время, никуда не годятся в военное, и наоборот.
— В том-то и дело, что в мирное время вы, уж простите, были выше всяческих похвал, Всеволод Федорович.
— Ну, значит, перед вами мой злой двойник. На том и порешим. Ну, удачи вам завтра.
Командиры допили «Адвокатов» [13]и плечом к плечу вышли из каюты на верхнюю палубу. Так как главный разговор уже состоялся, лезть в трюмы, крюйт-камеры, машинное и прочие потроха «Корейца» не было смысла. За долгие годы службы Беляев изучил «Корейца» досконально и вряд ли вероятность что-либо подметить свежим взглядом перевешивала неизбежно потерянное время. Ночь уже перевалила далеко за середину, а список абсолютно необходимых дел упорно не уменьшался, а наоборот, продолжал расти, как снежный ком. Да, с форумной точки зрения все было гораздо проще! Кстати, о необходимых делах…
— Да, чуть не забыл, Григорий Павлович. Как вы думаете, сколько шестидюймовых снарядов вы успеете расстрелять завтра из свой ретирадной пушки?
— Если сильно, безумно повезет, то тридцать-сорок, на самом деле верю в двадцать, а что?
— Видите ли, любезнейший Иван Александрович, у меня в боекомплекте де-факто одни бронебойные снаряды. Причем нового вредительского образца. А мне для прорыва надо максимально выбить артиллерию противника, тут ваши старые, но стабильно взрывающиеся фугасы были бы гораздо полезнее. Может, оставим вам на борту пятьдесят штук, а за остальным я пришлю катер? Хоть по десятку снарядов на орудие, которые взрываются при попадании в цель, а не делают аккуратные шестидюймовые дырочки в бортах на входе и выходе.
— А, черт с вами, грабьте. Но если завтра войны все же не будет, вам понадобится много удачи, чтобы объяснить свои действия перед Старком! И что за новый вреди… как вы, простите, сказали, какой образец?
— Хотел бы я, чтобы разбирательство (вот ведь черт, чуть не сказал «разборка», следить надо за чистотой речи, следить) со Старком была сейчас моей самой большой проблемой. А по снарядам… Понимаете, мне тут конфиденциально один старый приятель сообщил из артиллерийского ведомства, имени назвать не могу, хоть убейте, просил остаться инкогнито, что трубки для бронебойных снарядов новых серий практически все с дефектом. Какие-то проблемы с излишней чистотой материалов, что ли. Снаряд взрывается только при попадании в очень толстую броню, и то не всегда.
— Да вы что! Это что же, на всех броненосцах и крейсерах эскадры, получается, невзрывающиеся снаряды? А начальство в курсе?
— Да хрен его знает! Если и в курсе, то до конца войны вряд ли почешется. Российская традиция — гром не грянет, свинья не съест! В исполнении русского чиновника — страшная вещь. Ну, удачи нам с вами завтра! И да хранит нас Бог!
Глава 7
Карты на стол!
Рейд Чемульпо, Корея. 27 января 1904 года.
Расклепав якорные цепи, и тем самым сразу облегчившись на десяток тонн (идея давеча вызвала тихую панику у мичмана Черниловского-Сокола, ревизора крейсера, которому за якоря предстояло отчитываться, и никакие уверения командира, что они будут списаны по статье «Утраченные в бою», не могли вернуть ему хорошего настроения) «Варяг» рванулся вперед одновременно с первым выстрелом «Корейца». Пары подняты с утра во всех котлах, в системе охлаждения подшипников главных валов и в ведрах рядом с ними заранее охлажденное масло, полуторная смена кочегаров — все это должно было позволить держать двадцать два узла до заката, потом, правда, был шанс, что придется выводить машины по одной для ремонта. Но до этого еще надо было дожить.
Похоже, что фортуне тоже было любопытно, что может получится из сумасшедшей идеи экс-форумчанина, и она на этот раз решила немного подыграть русским. [14]После двух практически одновременных взрывов с одного борта крен «Асамы» медленно, но верно нарастал. Действие ее артиллерии главного и среднего кончилось, так и не начавшись, с «Асамы» «Кореец» получил пока только одно шестидюймовое попадание в надстройку и пару малокалиберных снарядов, с «Варяга» было не разобрать, куда именно. Впрочем, само собой, не все прошло так, как хотелось бы, теория вероятности и законы Мерфи вносили свои коррективы. Один из снарядов первого залпа «Корейца» не пожелал лететь в мостик, как было задумано нацеливавшими его артиллеристами. Ему было угодно закончить свой жизненный путь красивым взрывом в кормовой оконечности «Асамы». Вот тут-то и аукнулось японцам интересное конструктивное решение инженеров эльсквикской верфи, разместивших динамо-машины над броневой палубой. И если на ведение огня из казематных шестидюймовок наличие или отсутствие электроэнергии существенно повлиять не могло, хотя заряжать тяжеленные 6'' снаряды в полной темноте малорослым японцам было теперь гораздо веселее, то вот ворочать вручную восьмидюймовые башни при нарастающем крене и масляном душе из разорванных сотрясением шлангов гидравлики — удовольствие весьма сомнительное.
Второй залп «Корейца» был направлен в шестидюймовые казематы левого борта «Асамы». Память лже-Руднева услужливо подсказала, что может натворить даже один русский 8'' снаряд в нужном месте, пусть даже выпущенный из короткоствольной пушки (длина установленных на «Корейце» и «Рюрике» пушек была тридцать пять калибров, вполне прилично для конца XIX-го века, но на начало XX-го уже немного несерьезно из-за возросших дистанций боя). Пусть с зарядом слабенького черного пороха, но попавший в цель в аналогичной ситуации при Ульсане снаряд «Рюрика» нанес самые тяжелые повреждения за одно попадание японскому кораблю, однокласснику «Асамы», кстати. А уж что могут натворить два таких подарочка, одновременно взорвавшись в казематах одного борта, лучше всего представить, посмотрев наиболее завлекательные и кровавые моменты «Убить Билла». Цепь вторичных детонаций зарядов и достаточно неустойчивых к близким взрывам шимозных снарядов полностью разнесла оба яруса каземата и практически полностью вывела их из строя. Нет, будь у японцев хоть полчаса на разборы завалов, пара комплектов запасных прицелов и еще небольшая кучка более мелких запчастей к орудиям, «Кореец» был бы сметен с поверхности моря мощью одного среднего калибра, который у «Асамы» составил бы честь любому современному броненосцу. Увы, или к счастью, как говорил (или как еще скажет) старик Эйнштейн, все относительно.
Впрочем, японцы не те люди, которые готовы признать, что что-либо совершить невозможно, особенно если еще есть хоть какой-то шанс! Вот и сейчас с мостика «Варяга» в бинокль можно было разглядеть, что носовая башня ГК «Асамы» медленно начала поворот в сторону «Корейца». Помня о том, что одного залпа пары асамовских монстриков главного калибра хватит «Корейцу» за глаза, с него открыли по башне суматошный огонь из всего, что могло стрелять, включая оба пулемета. К сожалению, восьмидюймовки самого «Корейца» находились в процессе перезарядки. Вот рявкнула ретирадная шестидюймовка, увы, снаряд разорвался на бортовой броне «Асамы», не причинив никакого вреда ничему, кроме краски (пара неудачников, находившихся в отсеке за броней и получивших серьезную контузию, не в счет в корабельной дуэли, хотя лично они бы с этим не согласились). Больше шансов предотвратить залп у «Корейца» не осталось, надежному бронированию башни мелкие снаряды, даже попадая в цель, навредить не могли, а попасть в прорези комендорского колпака на крыше башни — слишком уж невероятная удача. «Варяг» все еще находился слишком далеко, рассчитывать даже на попадания просто в «Асаму» было бы самонадеянным оптимизмом, не говоря уже об отдельно взятой носовой башне. Да если и открыть огонь сейчас, с сорока пяти кабельтовых — это значит рисковать остаться без орудий в момент прохода мимо «Нийтаки». А это приговор уже не только «Корейцу» с его менее чем сотней душ на борту, но и «Варягу», где их скопилось более восьми сотен. Проклятые подъемные дуги! И никак не объяснить милым юным мичманам — командирам носового плутонга, батареи трехдюймовок и орудий правого борта, чьи удивленные глаза видны даже с мостика, ПОЧЕМУ гад Руднев так затягивает с открытием огня. Вот и лейтенант Зарубаев, стоящий рядом, сжал бинокль так, что костяшки пальцев побелели. Было видно, что обожание командира, ловко избавившего их от самого опасного противника, «Асамы», борется в нем с недоумением! Давно пора открывать огонь, неприятель в зоне действия артиллерии, чего же ждет этот олух с погонами каперанга? Дистанции выстрела картечью этому пережитку парусной эпохи не хватает? Но молодец, дисциплинированно больше об открытии огня не спрашивает, всего-то двух отлупов ему пока хватило, особенно хорошо подействовал второй, с упоминанием подробностей интимной жизни с шестидюймовкой системы Канэ [15]в особо извращенной форме. А, черт с ним, наверное, уже можно.
