Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗
Полштофа на одного, это уже было что-то и Мефодий заторопился, мгновенно взял со стола деньги, точно ветром его сдуло и ушел из дворницкой, напоследок посоветовал гостю дорогому отпить чаю.
Андрей Георгиевич посмотрел ему в след с укоризной. Двести лет разница, а люди не меняются. У них в XXIвеке тоже был похожий дворник Алексей, только чуть грамотней, чуть чище. И быт у него был лучше, а в остальном такой же. Вся его жизнь крутилась вокруг спиртного. Конченый человек!
Попробовал из кружки, сделанной из неокрашенной, едва обожженной глины, чай. Скривился. Чай был настоящий, не травяной настой, но очень плохой, одни батоги вместо листьев. Не говоря уже о том, что это были не самые отборные, самые нежные листки, как говорилось в одной рекламеXXIвека. И разумеется, с соответствующим послевкусием.
Ладно хоть без сахара. Пить чай или кофе с сахаром это все равно, что шампанское запивать спиртом. Эффект будет, но зачем тогда принимать шампанское? Если вы хотите насладиться вкусом кофе или, особенно, чая, это одно. А запить бутерброд с колбасой или севрюгой за завтраком другое. Он бы тогда употреблял говяжий бульон или что-то еще, например, какао (шоколад) с солидной порцией сахара.
О, вот идет посланник с водкой! Отсядем от его чудовищного напитка, пусть себе пьет!
Андрей Георгиевич проворно отсел от чая дворника. Как бы чай сам по себе, он сам по себе. Пусть владелец запивает им водку. Самое ему место!
Мефодий пришел оживленный и радостный, со стуком об стол вставил сразу же причину этого — полуштоф водки.
Внимательным взглядом гениального полководца обозрел поле боя, ой, конечно, окрестности стола. Они ему сразу не понравились и он принялся их пополнять. Первым делом поставил две рюмки-переростки (стаканами их все же называть не стоило), кружку из вежливости для чая гостя, черный хлеб из муки грубого помола, большой соленый огурец на деревянной тарелке, или, точнее, на грубо обструганной дошечке. О ветчине ни хозяин, ни гость даже не вспоминали. Во-первых, явно не по чину закусывать дворнику водку. Во-вторых, закуска градус крадет. И чем она будет плотнее, тем трезвее останутся пьющие.
Мефодий на правах хозяина налил. Себе полную рюмку, гостю на донышке. Отпили, закусили — дворник огурцом, Макурин — хлебушком. Благо, он водки и не пил, для виду подержав рюмку у рта. Гость не хотел, а хозяин благоразумно не настаивал. Водки было столько, что и одному не хватит.
Подождав, пока дворник слегка захмелеет и налив еще одну рюмку, Андрей Георгиевич принялся добывать нужную ему информацию. Мефодий в свою очередь охотно отвечал на вопросы посетителя. Пусть спрашивает, он отработает!
И материал оказался весьма важный и для попаданца весьма неожиданно важный. Один рабочий день в неделю оказалось не из лени и праздности чиновников. Просто все они были тут по совместительству, в основном работая по разным ведомствам. И они не только и не столько отбирали дворянских недорослей, сколько пополняли чиновников в своих рядах. Конечно, не делая первого, не сделаешь второго, но тем не менее!
Вопреки первоначального мнения Андрея Георгиевича, члены комиссии отнюдь не были равнодушными зрителями, приходившими сюда по разнарядке. Нет, это были заинтересованные и весьма активные работники, очень нуждающиеся в таких новых чиновниках, как дворяне.
То есть, хамство и холодности в них оказывалось сколько угодно, но в основе своей, они не просто желали унизить и посмеяться над новиками бюрократического войска, а, в первую очередь, укреплять штаты министерств.
Во как! Над этим надо хорошенько подумать. Раньше попаданец полагал, что заседание комиссии, где он будет, сплошная профанация и главное, если пытаешься остаться в министерстве, понравится кому из членов комиссии, а лучше председателю.
Теперь надо подкорректировать свои представления о николаевском аппарате и, соответственно, своей деятельности. Уже не в министерстве, а в комиссии надо показать свои положительные особенности деятельности. Ух ты!
Подождал, пока Мефодий выпил для смазки горла очередную рюмашку (если честно, рюмашиче), самолично налил еще. Водка XIX века была куда слабее будущего времени. По крепости ее иной раз действительно требовалось пить стаканами, чтобы крепкие, проспиртованные годами такой «работы» мужики ощущали, что они действительно пьют.
Так что Андрей Георгиевич мог даже и не мечтать одним полуштофом свалить дворника. Он еще и поработать пойдет, этой поры упавшие листья будет подметать во дворе.
Впрочем, попаданец и не собирался свалить хозяина, а водки подливал для поощрения. Так сказать, для скорого стимулирования. И ведь не зря старался! С его подачи Мефодий рассказал, что знал, о членах комиссии. В частности, председатель этого органа был генерал-лейтенант гвардии Подшивалов Семен Семенович. Чин, конечно, несколько не соответствовал и назначен был не потому, что основная часть проходящих через комиссию шла в армию. Как раз потому, что комиссия занималась штатским аппаратом, в том числе комплектования представителями благородного сословия.
НиколайIвсегда сильно беспокоился, и никогда не скрывал об этом, о большом притоке простонародье в государственный аппарат. И если бы они были низшими служителями и чиновниками небольших классов. Это-то было как раз нормально. Но ведь они ж, наглые такие все норовят оказаться на высоких должностях и в первых классах. А потом и говорят о дворянстве. Так ведь и можно размыть главенствующее сословие страны!
Чтобы этого не произошло, правящий император принял ряд важных мер, в том числе привлечение молодых дворян в аппарат и ответственными за это назначил военных. Они точно сделают!
А Андрей Георгиевич в голове имел еще кое-что. Его отец Георгий Степанович Макурин (точнее отец реципиента, но об этом мы ни кому не скажем) — на самом деле обрусевший шотландец Георг Мак-Урин, в свое время бежавший с Родины среди многих тысяч соотечественников. Одни бежали в САСШ, другие в Европу, а вот он в Россию. Здесь он воевал поручиком в войну 1812 года, женился, стал помещиком, ну и, в конце концов, умер.
Впрочем, все мы рано или поздно умрем и Бог нам будет Судия. Так вот, почему он все это вспомнил. Его папа воевал с тогда тоже поручиком С.С. Подшиваловым. А после войны их пути разошлись — отец стал заурядным помещиком, а его друг шатко-валко, но стал генералом. И говорят, правда это или нет, но государь за ним следит и августейше подталкивает его. Отец не раз говорил о нем и реципиент еще до Андрея Игоревича очень рассчитывал на него. Эпоха была такая, что без покровителей никак. И попаданец по старости лет ставший не только расчетливым, но и циничным, уже не только рассчитывал, но и прямо полагал, что Подшивалов должен ему хотя бы немножечко помочь. Хотя бы в Санкт-Петербурге остаться!
Для этого он предполагал:
а) обязательно напомнить, кто его сын;
б) использовать свой собственный шарм-умение разговаривать при встрече с генералом:
в) подарить пистоль отца. Это оружие, украшенное золотом и серебром — трофей войны 1812 года, единственно, что осталось от предка. Если бы это оставался его родной сын, то вряд ли бы отдал. А попаданец даже не думал, хотя жаба и его придавливала.
Мефодий помог ему еще в одном деле — заплетающим языком он назвал имя-отчества присутствующих здесь чиновников. Люди они чином не великие, но зато около бумаг, от которых уже который век все в государстве вертится. Сами они, конечно, ими не располагают, но приносят. С учетом мизера времени и крохи денег встреча должна быть обязательно.
Посмотрел на собеседника. И водка вроде бы слабая и старик крепкий, а поплыл. Вот же ж, аборигены не сильные!
Мефодий, похоже, оказался уже на таком уровне, когда разговариваешь только с собой, а другие только мешает. И водки на дне полуштофа лишь на пару рюмок. Допьет, проспится и где-то ближе к вечеру пойдет работать. А посетитель ему, похоже, и не нужен.
Подумав так, Андрей Георгиевич не спешно встал. Как он и думал, старый пьянчужка никак не отреагировал, в мутном угаре о чем-то рассуждая. Да уж!
