Война. Часть 1 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович (книги бесплатно без регистрации txt) 📗
«Предположим, что скорость звука в скальных породах в десять раз выше, чем в воздухе, тогда выходит, что остальные „царь-бомбы“ взорвались примерно в километре от нас на севере и юге, то есть в районе „бутылочных горлышек“, где граница проходит буквально в сотне метров от берега озера».
— Товарищ Чаганов, — уставший лейтенант приваливается к отвесной земляной стенке, рядом с ним присаживается на корточки старшина. — пошептаться надо.
«Пошептаться… как же, кричит как иерихонская труба».
Мошляк левой здоровой рукой лезет в сапог и достаёт аккуратно сложенную карту, старшина помогает ему её развернуть. Сажусь сам рядом и с удовольствием вытягиваю ноги.
— Значица так, — указательный палец лейтенанта с чёрным ногтем заскользил бумаге. — мы сейчас находимся здесь. Основной задачей вверенного мне головного отряда первого батальона 118 стрелкового полка было скрытно пройти узкий участок границы, разведать обстановку и выслать проводников для обеспечения прохода усиленной роты нашего полка. Задумка была такая, чтоб в случае обострения обстановки усилить гарнизон на отбитой нами сопке Заозёрная. Но японские милитаристы опередили нас: под покровом ночи вновь захватили сопку и отрезали наш отряд от основных сил полка…
— Товарищ майор, как же так? — Неподалёку от нас трое бойцов окружили Рычагова. — Почему ваши продолжают бить по своим? Вам же послали радио… Что теперь их родным мы скажем? Все обернулись на четыре трупа, лежащих в стороне.
— Молчать! — В лесу загремел голос Мошляка. — Видите, ранетый он. Вам троим, я смотрю, больше всего повезло… Берите оружие и давайте наверх, шагов на двадцать разойдётесь… охранение организуйте. Японцы тоже могут скоро в себя прийти…
Бойцы без пререканий сразу подхватили винтовки и, цепляясь за корни деревьев, стали карабкаться наверх по крутому склону. Из уголка глаза лётчика скользнула вниз по щеке коричневая слеза.
— … Короче, — грустно выдохнул лейтенант. — на текущий момент во вверенном мне подразделении половина бойцов неходячие, бросить их и прорываться к своим мы не можем…
— Так и оставаться нам здеся нельзя, — покусывает ус старшина. — сами же говорите, очухаются японцы и снова полезут.
— Это я так просто сказал… — морщится от боли Мошляк. — не до нас им скоро будет. Наступление скоро наше начнётся, аккурат после того, как бомбовозы назад к себе повернут…
И действительно, в этот момент вновь раздалось гудение авиационных двигателей, сквозь рассеявшийся дым проклюнулось голубое небо и в нём несколько серебристых СБ, плывущих на восток.
— …, но, конечно, начеку нам всем быть нужно.
«Я бы на этот счёт не был так уверен. Не дай бог прознают японцы, кто здесь и тогда точно не пожалеют сил и средств чтоб захватить меня в плен».
— Товарищ лейтенант, не мешало бы нам запасной план составить…. — лейтенант со старшиной удивлённо повернулись ко мне.
— Что за план?
— А такой, я — довольно хороший пловец-разрядник, — гордо расправляю плечи. — минут за тридцать это озерцо свободно переплыву, помощь вызову.
— Заливаешь… — читаю по глазам у своих собеседников.
— Я серьёзно, — хмурю брови. — в 25 метровом бассейне кролем 400 метров за четыре с половиной минут проплывал…
«Стоп, что я несу? Это в семидесятых — норматив перворазрядника, а сейчас, по-моему, — как бы не мировой рекорд… Хотя мои слова протеста у слушателей не вызывают… не в теме они».
— Как бы, товарищ Чаганов, не вышло с вами как с Чапаем, — качает головой Мошляк. — японцы с вершины из пулемёта всё вокруг пристреляли… Видели что с вашим самолётом сделали?
— Решето, — согласно кивает старшина. — а что, если, товарищ лейтенант, поплыть ночью? Хотя без напарника всё равно опасно… помочь-то случись что, некому. Мы тут все в нашем полку — степняки из Туркестана, плавать толком не могём… один Лукашенко из Белоруссии, сказывает у них там на море крабы да ботаны (креветки)… во-о, почище местных Дальневосточных… да только вот ноги ему перебило — не пловец он.
— Поставят нас со старшиной к стенке если не убережём вас, товарищ Чаганов, — тяжело вздыхает лейтенант. — и правильно сделают…
«Вполне вероятно».
— В общем так, — с трудом поднимается на ноги командир. — отряду подъём, перекатами по десять шагов по руслу выступаем к камышовому лагерю. Старшина, командуешь арьергардом. Мне выпала задача переносить неходячих раненых и их оружие, медленно со всеми предосторожностями минут за двадцать спустились к заросшему камышом устью ручья, где чуть не напоролись на японских солдат, вдруг загомонивших неподалёку. Сквозь жиденькую зелёную завесу с высоты своего роста я смог видеть двух вражеских пехотинцев: оба в тонкой серой обтягивающей форме, рыжих ботинках и касках в чехле. В одной руке они держали длинные с примкнутым штыком винтовки, а другой — растягивали мою шинель, изрешечённую осколками и политую кровью Рычагова.
Глава 3
31 июля 1938 года, 01:00.
— Доложите обстановку, товарищ Базаров. — Апанасенко опирается на край стола, всю поверхность которого занимает большая карта, столешница заскрипела и накренилась.
Сгрудившиеся вокруг карты командиры подхватили керосиновые лампы, стоящие по углам столешницы, по брезентовым сводам палатки заметались большеголовые тени. Командир 40-й стрелковой дивизий полковник лет сорока с орденом Красной Звезды подался вперёд и выдвинулся на свет из-за плеча Мехлиса, стоящего рядом командующим.
— Вверенная мне дивизия, — резво начал полковник. — силами 118-го полка при поддержке 40-го отдельного танкового батальона сегодня в 17:00 вступила в огневой бой с японцев милитаристами.
— Где 119-й и 120-й полки? Гаубичный полк?
— На марше, — из тени на помощь Базарову пришёл начштаба, майор. — прибытие ожидается сегодня, начиная с 16:00.
— … Противник оказывает бешеное сопротивление… — продолжил командир дивизии.
— Собаки бешеные их что ли покусали? — Недовольно прерывает его Апанасенко. — Ты мне на карте покажи.
Базаров, начальник штаба дивизии, комполка и старший лейтенант танкист совместными усилиями, согнувшись над картой и забирая друг у друга резную деревянную указку, показывают армейскому начальству обстановку.
— Что вам известно о группе Мошляка? — Мехлис берёт за рукав комполка Солёнова и отводит его от стола.
— После того, как японцы отрезали его от основных сил полка ничего не известно. Состав группы: 20 штыков, два станковых пулемёта. Лейтенант Мошляк, опытный надёжный командир, коммунист.
— Та-а-к… понятно, — выпрямляется Апанасенко, грозно постукивая указкой по ладони. — давай я тебе, полковник, своими словами расскажу, что ты тут натворил. Ты без разведки противника, без артподготовки, на участке шириной в сто пятьдесят шагов бросил в атаку в лоб двадцать танков и две роты бойцов. Десять танков застряли в болоте и их сейчас добивают японцы, остальные — не смогли преодолеть противотанковых заграждений и отошли назад. У пехоты — двадцать пять убитых, сорок раненых. Тоже вернулись на исходные и ещё у тебя боеприпасы на исходе. Правильно я говорю? Да-нет?
Базаров молчит, опустив голову.
— Товарищ командующий, товарищ армейский комиссар 1-го ранга, — из тени появляются лысая голова и петлицы бригадного комиссара. — мы выправим положение. Мы вызвали на соревнование 32-ю дивизию полковника Берзарина, мы вам торжественно клянёмся, что первыми водрузим красный флаг на вершине сопки Заозёрной!
— Да итить… твою мать! — Апанасенко с силой стучит указкой по столу, пробивая дыру в карте, точно попав в злополучную вершину.
Тёмная полоса появилась над воротом гимнастёрки комкора и, расширяясь, быстро поползла наверх захватывая всё его лицо. Все, включая Мехлиса, с опаской вжимают голову в плечи и завороженно смотрят на остриё указки. В палатке становится так тихо, что снаружи проникает многоголосый комариный писк.
