Приключения менеджера. Продолжение (СИ) - Терников Александр Николаевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Все вон, эта обезьяна моя законная собственность, любого кто приблизится к ней без разрешения, считаю вором!
Дворик стремительно опустел, остался лишь малаец слуга который узнал меня и отпустил ко мне Юнгу. Бедная обезьянка с радостью бросилась ко мне, как она настрадалась за эти три месяца. Я немного подождал, но хозяйка не вышла во двор, да и черт с ней! Проклятые англичане устроили себе развлечения! Я Вас самых на цепь посажу, и камнями буду кидаться, может тогда в головах у Вас появится хоть немного ума! Возмущенный я посадил Юнгу на плечо и пошел прочь из этого проклятого места.
Между тем из числа многочисленных чернокожих, толпами, стекающими к Кейптауну в поисках работы, мне удалось нанять уже два десятка человек. Здесь была полная коллекция всех племен, населяющих колонию. Черный цвет, от самого черно-бархатного с глянцем, как лакированная кожа, переходил, постепенными оттенками, до смугло-желтого. Самые черные были штук 6 негров племен финго, мозамбик, бичуанов и зулу. У этих племен лицо большею частью круглое, с правильными чертами, с выпуклым лбом и щеками, с толстыми губами; волосы, сравнительно с другими, длинны, хотя и курчавы. Негры все здорового телосложения; мускулы у них правильны и красивы - это африканские мистеры Олимпия; зрачки у них подернуты желтоватою влагою и покрыты сетью жилок. Восемь кафров, или коса не уступали им в пропорциональности членов, но превышали их ростом. Это самое рослое племя - атлеты. Но лицом они не так красивы, как первые; у них лоб и виски плоские, скулы выдаются; лицо овальное, взгляд выразительный и смелый; они бледнее негров; цвет более темно-шоколадный, нежели черный. Жаль только что большинство чернокожих- не слишком трудолюбивы и работают крайне неохотно. Выручают готтентоты, их было, человек пять, они были еще бледнее. Коричневого цвета; впрочем, как многочисленное племя, они довольно разнообразны. Я видел готтентотов тусклого, но совершенно черного цвета. У них, как у кафров, лоб вдавлен, скулы, напротив, выдаются; нос у них больше, нежели у других черных. Вообще лицо измято, обильно перерезано глубокими чертами; вид старческий, волосы скудны. Они малорослы, худощавы, ноги и руки у них тонкие, так, тряпка тряпкой, между тем это самый деятельный народ. Они отличные земледельцы, скотоводы, хорошие слуги, кучера и чернорабочие. Нанят был также один краснокоже-коричневый малаец, который по его словам отлично управлялся с упряжкой быков. К нему в помощь я выделил одного кафра и одного готтентота, им тоже приходилось работать в этой сфере. Будут у меня возницы фургонов. Остальные чернокожие пойдут в чернорабочие, людей мне будет в безлюдных полупустынях Кимберли не хватать. Также приходил наниматься один из голландских колонистов в конюхи, по имени Клаус, но ему не устраивал долгосрочный контракт, а впрочем, может быть, мы договоримся на одну поездку. Пускай начинает присматривать для меня лошадей.
Глава 10.
Ну вот дождался , сегодня с утра, ко мне в наш арендованный дом заявились четверо моих немцев во главе с Шульцем, пароход прибыл из Амстердама, а на нем 9 человек моих работников, пятеро остались пока в Саймостауне, помогать Томасу с оформления грузов, впрочем последнего было немного, в основном личные вещи.
-Дорогой Генрих! Как я рад тебя видеть! Поскорей включайся в работу у нас много дел и мало времени. - И я принялся лихорадочно рассказывать Шульцу свои планы, степень их выполнения и проблемы при их реализации.
Теперь дело пойдет на лад, осталось дождаться только ирландцев, прибывающих с грузами из Англии и можно мне с передовым отрядом выдвигаться в путь. Кстати Шульц мне привез подарок -первый образец -две завернутые в вощеную бумагу палочки динамита от Ван Дер Ваалса. Впрочем , его особо не посвящали в суть дела. А на этот динамит у меня уже есть большие планы. Между тем мои дела шли своим чередом. Все грузы из Саймонстауна перевезли, все переехали, кроме Томаса ожидавшего последний пароход с ирландцами. Мои телохранители во главе с Куртом вооружились, и занимались пристрелкой оружия. Один из немцев охотников Лотер оказался заядлым лошадником, и он на пару с буром Клаусом стали приобретать лошадей для нашей экспедиции, постоянно выезжая для этого на окрестные фермы. Приобретались и быки, также купили один бывший в употреблении, но еще крепкий фургон. Деньги утекали со страшной силой, но вот с делами я немного разобрался и задумался над одним бизнесом. Мне так хотелось использовать динамит! Но не просто использовать, а подорвать в порту Саймонстауна один из пароходов. Умом я понимал, что это мне ни к чему, я явно рублю сук, на котором сижу. Если это откроется, то меня, несомненно, ждет виселица, а я как иностранец буду всегда первым подозреваемым. Даже если все пройдет гладко, то снятие с транспортной линии парохода, который 5-6 раз в год туда и обратно ходит в Англии вызовет рост цен на перевозку грузов, что также ударит по моим планам. Но с другой стороны, пока что динамит не известен, и при расследовании неизбежно будут идти проторенной дорогой -например подозревать бочонок с порохом. А видели меня с бочонком? Нет, так значит, и суда нет. Кроме того, какая это романтика! С детства я читал о подвигах советских подводников в годы Великой Отечественной войны. Особенно прославился Герой Советского Союза капитан Маринеску, личный враг Гитлера. А если разобраться беспристрастно, что такого сделал этот капитан? Уничтожил два больших пассажирских корабля. Конечно, корабли были большими, но так значит, в них было легче попасть, так как при атаках на меньшие суда капитан Маринеску неизменно промахивался мимо. Плюс эти корабли были явно гражданские, просто была война, и их мобилизовали во флот, подняли военные флаги и соответственным образом нанесли маскировочную окраску. Да и перевозили оба корабля в основном гражданских беженцев из осажденных городов на Балтике в Копенгаген. Конечно, там были и военные, но в небольшом числе, а это потом у нас при рассказе о подвиге советских подводников, все мужчины превратились в войска СС, а все женщины в охранниц концлагерей! А что делал Маринеску все оставшуюся войну? - пил водку и таскался за бабами, в портах базирования подлодки. Поэтому неудивительно, что он с таким образом жизни, он так часто мазал. Правда, у нас Маринеску получил еще и орден Ленина, но 2 других корабля потопленные по его рапортам, немцы со своей стороны не подтвердили. Да стреляли, но в одном случае снова промазали, а в другом повреждения были не значительные, и судно смогло самостоятельно вернуться в порт для ремонта. Так, что если, я потоплю один Британский корабль, то сделаю этим весомую заявку на получения виртуальной звезды Героя Советского Союза. К тому же надо же британцам отомстить за обращение с Юнгой? Непременно! Да и за Севастополь им тоже придется ответить. И вот через четыре дня Томас прислал четверых вновь прибывших ирландцев, с известием, что последний из ожидаемых пароходов прибыл в гавань Саймонстауна и стоит под разгрузкой. Пора. Я с Куртом и еще двумя телохранителями поехал в гавань, прихватив с собой из банка очередной мешок с золотом в кило с лишним. Кроме того, Лотар с Клаусом взяли с собой 4 заводных лошадей и тоже поехали в Саймонстаун, они должны были в случае чего, ждать нас на окраине города. Прибыв в гавань, я поспешил на корабль. Назывался он "Замок Домбар", порт прописки Ливерпуль. Но что Вам рассказать это был большой пароход - настоящий красавец . Но сперва дела , растаможить груз , договорится о разгрузке и перевозке. Отправить в Кейптаун часть ирландцев, а то им в трактире трем десяткам никак не разместиться. Так в хлопотах минул остаток дня. Будучи на пароходе я познакомился с судовым механиком. Судовые офицеры пригласили меня пропустить рюмочку в кают-компанию, ну надо же, какой демократизм капитана и офицеров! Позже туда же зашел и сутулый человек - судовой механик. Все выпили за здоровье королевы. Я вышел вслед за механиком и сделал вид, что мне интересны судовые машины. Разговорились, он был из Корнуолла и пригласил меня на завтра посетить машинное отделение, а после распить рюмочку другую в его каюте. Он тыкал своим пальцем, куда то вниз, в трюм и говорил:
