Пьесы. Том 2 - Ануй Жан (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗
Монашек (просто, как о чем-то само собой разумеющемся). Придется умереть?
Бекет. Несомненно, сын мой. Но где и когда? Это решит бог. Надеюсь, мы доберемся до моей церкви. Думаю, что это произойдет там. Ты боишься?
Монашек (просто). О нет. Хорошо бы успеть подраться. Я хочу только, прежде чем получу удар, сам нанести хоть один. Если даже я убью всего одного-едииственного норманна - с меня будет достаточно: один за одного, по-моему, это вполне справедливо. Идет, отец мой? Нужно показать этим людям, которые нас ждут здесь в своих кольчугах, с огромными копьями, что мы их не боимся!
Бекет (взяв его за руку). Идет!
Монашек. Хорошо умереть за что-нибудь. Сказать себе, что ты - просто песчинка. Но когда песчинки попадают вдруг в машину, она заскрежещет, а потом остановится.
Бекет (мягко). И тогда?
Монашек. На место старой поставят совсем новую, хорошо смазанную, и на этот раз в нее засунут норманнов. (Простодушно.) Это и есть справедливость, но правда ли, отец мой?
Бекет. Да, по-видимому, так. Давай помолимся перед дорогой. Мы в этом и правда нуждаемся.(Складывает руки, шепчет, стоя рядом с монашком, который молится, опустив голову.) Господи, ты же знаешь, что ждет нас обоих, когда войдем в дом твой, - боюсь, не избежать нам самого дурного, - защитишь ли ты нас, двух жалких людей? Будешь ли охранять нас до конца, до подножья твоего алтаря, где это должно произойти? (Крестится и поворачивается к монашку.) Теперь пойдем. Нужно воспользоваться ночной темнотой. Что ты делаешь?
Монашек (сидя на корточках). Пытаюсь привести в порядок остатки сандалий. Удачно получится, если я умру завтра, а то я хожу почти босой. (Работает ножом, серьезный и смешной в то же время.)
Бекет (смотрит на него, бормочет). А знаешь, господи, любить людей - это тоже неплохой выход.
Монашек (поднимается). Готово. Продержится еще немного.
Бекет (взяв его за руку). Ну, теперь пойдем с левой ноги!.. А что, если мы просвистим что-нибудь веселое, чтобы согреться? Ты думаешь, что это грешно, раз мы идем в церковь? В конце концов, бог посылает людям испытания, но никогда и нигде он не говорил, что нельзя при этом насвистывать!
Идут по песчаному берегу, держась за руки, насвистывая любимый марш Бекета. Освещение меняется. Опускаются красные занавеси. Слуги приносят стол, табуретки, высокое кресло короля. Король Генрих, его старший сын, обе королевы и бароны располагаются вокруг стола. Горящие факелы бросают резкий свет, и на стене двигаются тени. Во время замены декораций из-за кулис слышно, что кто-то насвистывает веселый марш. Все ждут, стоя вокруг стола.
Король (зло, иронически оглядывает присутствующих, восклицает). Господа, на сей раз первый сяду не я! (Сыну, насмешливо.) Вы, сударь, - король! Вам подобает эта честь. Садитесь, сегодня я буду вам прислуживать.
Королева-мать (немного раздраженно). Сын мой!
Король. Мадам, я знаю, что делаю. (Вдруг кричит.) Ну же, идиот, шевелись, черт тебя побери! Ты король, но так же глуп, как и был. (Угрюмый, застенчивый мальчик невольно отодвигается, словно боится, что отец влепит ему пощечину. Потом садится на место короля.) Садитесь, мессиры. Я не сяду. Бароны Англии, вот ваш второй король! Для блага наших необъятных владений нам стал необходим второй король. Восстанавливая старинный обычай, мы решили помазать на царство еще при нашей жизни нашего наследника и разделить с ним бремя нашей ответственности. Мы просим вас оказывать ему сегодня такие же почести, как нам, и именовать тем же титулом. (Делает знак.)
Два стольника вносят дичь на большом серебряном блюде. Король прислуживает сыну.
Молодая королева (сыну). Держитесь прямо. И старайтесь хотя бы есть пристойно, раз сегодня вам оказывают почести.
Король (прислуживая, ворчит). Не очень привлекательная физиономия! Скрытен, недалек! Но все-таки, в конце концов, он когда-нибудь станет вашим настоящим королем. Значит, надо привыкать к нему сейчас! И кроме того, это все, что я могу вам предложить...
Королева-мать (вдруг гневно взрывается). Довольно, сын мой! Эта игра недостойна ни вас, ни нас. Вы сами этого пожелали - хотя я была против, - так играйте же по крайней мере с достоинством.
Король (поворачивается к ней, он взбешен). Я играю в те игры, мадам, которые меня развлекают, и играю тем способом, который меня развлекает! Это карнавальная шутка, впрочем, не имеющая никакого значения, - если ваш новый король только шевельнется, скажите мне, я быстро с ним расправлюсь - пинком в зад, - но шутка эта имеет ту ценность, что покажет нашему вновь обретенному другу архиепископу примасу, что мы можем обойтись и без него. У примаса Англии есть старинная привилегия, за которую он твердо держится, - он единственный имеет право на помазание и коронование королей нашей страны. Так вот этот старый негодяй архиепископ Йоркский с разрешения папы - я заплатил ему - завтра же будет венчать на царство нашего сына в нашем соборе. А! Превосходная шутка! (Шумно смеется среди общего молчания.) А! Превосходная, великолепная шутка! А! Воображаю физиономию Бекета, когда ему придется проглотить это! (Сыну.) А сейчас убирайся с этого места, болван, и иди со своим куском мяса на конец стола. Ведь только завтра ты будешь официально возведен на престол. (Мальчик, покорно и злобно глядя на отца, пересаживается, унося свою тарелку. Провожает его взглядом, насмешливо.) Какой взгляд! Сыновние чувства - великое дело, мессиры! Ты хотел бы, чтобы это было поскорей, звереныш? Тебе очень хочется поскорей стать Генрихом Третьим и увидеть, как твой папочка неподвижно лежит на катафалке? Придется подождать! Папочка здоров! Папочка на редкость здоров!
Королева-мать. Видит бог, сын мой, я не возражала против вашей попытки примириться с этим ничтожеством, причинившим вам только одно зло!.. Видит бог, я не понимаю вашей ненависти к нему! Но пусть она не доведет вас до поступка, грозящего важными последствиями, - ради одного удовольствия нанести удар его гордыне. Генрих - еще ребенок. Но ведь и вы были не старше, когда захотели управлять сами, вопреки моей воле. Честолюбцы, которые всегда окружают королей, могут посоветовать ему выступить против вас и, воспользовавшись этим поспешным коронованием, разделить королевство! Одумайтесь, еще есть время.
Король. Я еще не умер, мадам, поверьте! И для меня нет большей радости, чем увидеть лицо надменного моего друга Бекета, когда он поймет, что у него похитили важнейшую привилегию примаса! Я уступил ему в некоторых пунктах, но я знал, что мой час настанет.
Королева-мать (гордо выпрямляется). Генрих! Я дольше, чем вы, несла на себе бремя королевской власти. Я была вашей королевой, и я ваша мать. Вы должны считаться с интересами великого государства, а не с вашими настроениями. Вы и так уж слишком много уступили королю Франции в Ферте-Бернар. Вы обязаны думать об Англии, а не о вашей ненависти или обманутой любви к этому человеку!
Король (тоже выпрямившись, в гневе). Обманутая любовь! Обманутая любовь! Кто вам позволил, мадам, заниматься моими личными чувствами?
Королева-мать. Вы питаете против этого человека злобу, и болезненную и не мужскую! Король, ваш отец, быстрее и проще расправлялся со своими врагами. Он приказывал их убивать и больше о них не говорил. Если бы Томас Бекет был женщиной, которая вам изменила и которую вы продолжали бы любить, вы поступили бы точно так же. Ей-богу, вырвите его раз навсегда из вашего сердца.(Неожиданно краснеет.) Ах, если бы я была мужчиной!
Король (насмешливо). Возблагодарим бога, мадам. Он наделил вас женской грудью, которая мне, впрочем, не пригодилась... Я сосал грудь крестьянки.
