Сжигая мосты (СИ) - "crazy-mum" (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
— Спасибо! Я тебе позвоню, когда найду то, что нужно!
— Я попрошу Джаспера, чтобы он заранее подготовил для тебя более безопасные документы, нечего тебе ковыряться в архиве, — подытожил я, желая немного остудить пыл Элис.
— Как скажешь, братишка! Мне пора, созвонимся в скайпе.
Мы с Элис довольно-таки часто общались через Интернет, и это общение было своего рода отдушиной для меня. Мы болтали о многом, но никогда о Белле. Я не задавал больше вопросов, а Элис, памятуя о нашем разговоре тогда после дня рождения Беллы, не заикалась о ней.
Положив трубку, я повернулся к своему электронному инструменту, перекинул на флэшку записанную недавно новую мелодию и покрутил в руках. Не знаю, что на меня вдруг нашло, но, взглянув ещё разок на фото Беллы, я решил отдать шкатулку в мастерскую и перепрошить её на только что сочинённую мелодию.
========== Глава 25 часть III ==========
Рождество мы встретили с Таней походом в ресторан, где я и вручил ей в подарок бриллиантовое колье, на которое она уже давно положила глаз и неоднократно намекала, что мечтает о подобном украшении. Она так искренне радовалась подарку, что её благодарность я с лихвой ощутил той же ночью и, надо признать, Таня очень постаралась, чтобы я забыл о том, что оно обошлось мне в пятизначную цифру американских долларов. Не то чтобы мне было жалко тратить деньги на Таню, напротив, мне было приятно видеть, как она преображается и расцветает от восторга после очередного похода по бутикам, но я невольно сравнивал её с Беллой снова и снова. Моя бывшая жена была абсолютно другой, она никогда не засматривалась на дорогие украшения или одежду, тратить заработанные мною деньги не было смыслом её жизни, тогда как Таня не могла и дня прожить, чтобы не купить себе что-то или не оставить несколько сотен долларов в салоне красоты.
Я всё чаще ловил себя на мысли, что материальные ценности для Тани гораздо важнее, чем все остальные, и порой я задавал себе вопрос, останется ли она со мной, если вдруг что-то пойдёт не так и я разорюсь? От очевидного ответа на этот вопрос у меня волосы на теле вставали дыбом и холодок проходил по спине. Но я буквально отгонял от себя подобные мысли поганой метлой, продолжая верить в сказку. Только Таня совсем не походила на Золушку, этот образ ассоциировался у меня скорее с Беллой – доброй, слегка наивной, способной на самоотверженность и отдачу, умеющей отдаваться своим чувствам без остатка, умеющей и не боящейся любить по-настоящему.
Порой тёмными зимними китайскими ночами после пресыщения Таней я долго не мог уснуть, размышляя о том, что теперь ценно в моей жизни. Теперь, когда рядом была та, которую я так вожделел и которая была так нужна мне, я понимал, что она не совсем та женщина, с которой можно жить долго и счастливо. С Таней можно наслаждаться жизнью и близостью, пока у тебя всё отлично. Узнав Таню достаточно хорошо за последний год, я был уверен, что доведись ей произносить традиционную клятву в день бракосочетания, половина фраз из клятвы была бы вырезана и там остались бы только такие слова, как “в радости”, “в богатстве”, “в здравии”… Никакого горя, болезни и тем более бедности Таня бы не перенесла. От этого мне становилось тоскливо и противно до тошноты. Я никак не мог признаться самому себе, что совершил самую глупую ошибку в своей жизни, променяв такую женщину, как Белла, на такую пустышку, как Таня.
В такие моменты я не мог лежать рядом с распростёртой по кровати обнажённой и прекрасной Таней. Я вставал, выходил на балкон и закуривал сигарету. Дым заполнял мои лёгкие, отравляя клетки моего организма, но меня это тревожило меньше всего. Втягивая горький дым, наполненный никотином, я пытался понять, жалею ли я о том, что предал Беллу, что так легко отпустил её, что остался с Таней, позволив себе опуститься до морального саморазложения. Ответ сидел глубоко в сознании, но мой инстинкт самосохранения не давал ему пробиться наружу. Я твёрдо знал, что если позволю самому себе признаться в правде, моей жизни придёт конец. Как я, Эдвард Каллен, привыкший всегда делать единственно правильный выбор, предпочитающий контролировать не только свою собственную жизнь, но и жизни моих близких, мог совершить непоправимую глупость. Стоя на ночном воздухе, я безуспешно выстраивал баррикаду для собственных чувств, убеждая самого себя в том, что Таня – это действительно то, чего я хотел и что я получил. Тогда почему я не чувствую себя счастливым или хотя бы умиротворённым? Почему я стою здесь среди ночи в тёплом халате и курю, думая о том, что собственными руками разрушил свою идеальную жизнь?
Белла. Даже в мыслях у меня язык не поворачивался назвать её теперь своей. Она не моя. Теперь не моя. Мне вдруг вспомнился тот самый первый день нашей встречи, когда она вошла в кабинет биологии на правах новенькой ученицы, как горели её щеки от смущения, как несмело она поправляла свои каштановые волосы, как впервые обожгла меня расплавленным шоколадом своих глаз. Чем она завоевала моё сердце? Она просто прошла мимо моей парты и зацепила его, бьющееся быстрее от ощущения её близости. Белла казалась мне ангелом, самим совершенством, такая красивая, хрупкая, нежная, доверчивая, отзывчивая, трогательная, милая, идеальная для меня…
Юная Белла резко отличалась от толпы своих сверстниц, наших одноклассниц. Она не гналась за модой, не пускалась в обсуждение бесконечных школьных сплетен, не улыбалась глупой улыбкой при виде меня, не пыталась заигрывать. Напротив, она застенчиво отводила взгляд всякий раз, как ловила на себе мой. Тогда я влюбился первой, самой сильной и сводившей с ума любовью. Я долго не решался предпринять попытку сблизиться, я боялся, что отпугну её своим напором. Но когда Майк Ньютон вконец обнаглел и начал приглашать её на свидание, я понял, что пора действовать. Помню, как нервничал, переминаясь с ноги на ногу, когда дожидался её у школьной стоянки, где был припаркован её вечно тарахтящий на весь Форкс пикап. Она быстро шла через школьный двор после занятий, пытаясь убежать от моросившего дождя или от надоедливого Майка, и не видела меня, смотря себе под ноги. Уже у самого грузовика она споткнулась о собственный кроссовок и упала бы в лужу, если бы я вовремя не подхватил её за локоть.
Я затянулся ещё разок, когда память чётко нарисовала в голове картинку того момента. Моё сердце, как тогда, зашлось галопом, когда я вспомнил, как она подняла голову и взглянула на меня из-под капюшона. Её огромные карие глаза смотрели удивлённо и немного пугливо, но она не одёрнула руки и не отвела глаз. Я невольно скользнул взглядом по её лицу в форме сердечка и опустил его на пухлые губы, которые были приоткрыты от быстрой ходьбы или от невысказанных слов.
— Осторожно, — только и сказал я, продолжая удерживать её за руку.
— Спасибо, — ответила она.
Потом я молча сел на пассажирское сидение её пикапа, а она завела мотор и выехала со стоянки. В тот момент я понял, что она не прогонит меня, что она хочет быть рядом со мной так же, как я хотел быть рядом с ней.
С того дня наш роман начал закручиваться в тугую спираль, состоящую из вырывающихся наружу чувств, многозначительных взглядов и томных вздохов. Я не понимал, как могу дышать с ней одним воздухом и оставаться способным рассуждать. Мы ощущали постоянную потребность разговаривать, касаться друг друга, просто смотреть. Я не мог прожить и дня, если не видел любимых карих глаз, не вдыхал яблочный аромат её шампуня, не касался мягкого шёлка её слегка вьющихся от влажности Форкса волос.
Мне было так хорошо с ней, просто сидеть в одной комнате, читать или делать домашнее задание, я был счастлив уже оттого, что она рядом. Белла была такой хрупкой, что у меня постоянно возникало непреодолимое желание защищать её от всего мира, а она делала меня ещё счастливее, позволяя это. Сейчас, вспоминая то время, я удивлялся, откуда в семнадцатилетнем подростке мужского пола взялось это благородство и уважительное отношение к девушке. Ответ был очевиден – я по-настоящему любил Беллу и дорожил её привязанностью, боясь даже намекнуть на физическую близость, хотя неимоверно хотел её. Я терпел и стойко переносил все утренние и не только стояки, которые доставали мне немало хлопот, но были регулярными, стоило мне лишь подумать о том, что скрывается под вечными джинсами и толстовками моей Беллы. Не знаю, сколько молочка для тела, стоящего на полке моей матери в ванной комнате, ушло тогда на удовлетворение моих телесных мучений, но мозоли благодаря ему я не натёр.
