Драмы - Штейн Александр (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Александра Ивановна. Не распускайся, Алексей. Степан, спокойной ночи. Завтра с утра Павлик ждет тебя, не опаздывай, поработаете до девяти, а потом вместе в институт. Марьяна, не забудь завести будильник на семь, завтра у тебя анатомическая. Дядя Федя, спать. Завтрак у нас в восемь. Селедку купили? Опоздаете — будете холодную картошку есть. До свиданья, друзья мои.
Степан. До свиданья, Алексей Кузьмич.
Хлебников. До свиданья, Степа.
Дядя Федя. Спокойной ночи, дорогие. (Уходит).
Марьяна и Павлик провожают Степана. Александра Ивановна и Хлебников стоят молча, не глядя друг на друга.
Хлебников. Мишка как?
Александра Ивановна. Дышит ровно.
Вернулись Павлик и Марьяна.
Оставьте нас, дети.
Марьяна и Павлик уходят.
(Выключает верхний свет, зажигает маленькую лампочку у дивана).
Полумрак. Сразу становится рельефным силуэт ночной Москвы за окнами.
(Подходит к окну, смотрит. Не оборачиваясь). Разве я у тебя не заслужила?
Хлебников. Чего?
Александра Ивановна. Правды.
Пауза.
Хлебников. Боялся.
Александра Ивановна. Чего ты мог бояться? (Печально улыбнулась). Ведь я сама догадывалась. Давно, еще Мишки на свете не было.
Хлебников. Догадывалась? А я, понимаешь, боялся, что у тебя молоко пропадет. А ты, значит, и раньше...
Александра Ивановна (смеется тихо, печально, садится рядом с мужем, проводит рукой по его волосам). Когда ты, Алеша, в ополчение уходил, стояли мы на перроне — помнишь? — дождик лил, пели «Войну народную»... У меня каждая песня — ты...
Хлебников (задерживает ее руку в своей). Славная она у тебя, Сашенька. Узкая, маленькая...
Александра Ивановна (сжимает его руку). Твоя. Можешь на нее опереться.
Хлебников порывисто встал, подошел к окну, открыл форточку, расстегнул воротник. Долгая пауза.
Я так рада, Алеша, что расчеты сошлись.
Хлебников молчит.
Сегодня летнее платье мерила, красное — вполне можно его носить, только пройму уменьшить. Марьяна меня нынче насмешила. Учила пеленать по правилам. Мишка орал на весь дом.
Хлебников молчит.
Ты, Алешка, плохой отец. Не замечаешь, какой он уже смешной. Хитрющий. Даже не смотришь на него. Обидно: любить все равно тебя больше будет, чем меня. Мальчишки отцов любят. Не зря я хотела девочку...
Хлебников. Саша. (Подошел, взял ее за руку). Уже приказ заготовлен. Запрещают Челябинску пользоваться моей консультацией. (Пауза). Правду, так всю.
Марьяна входит в столовую из коридора. Одновременно из другой двери появляется Павлик.
(Обернулся, увидел детей). Спать, ребята, спать. Завтра рабочий день, (Идет к рабочему столу, вытягивает кронштейн, включает лампу. Садится к столу).
Марьяна и Павлик молча и тихо покидают столовую.
(Смотрит на жену, потом поворачивается к ней спиной, опускает голову на сжатые кулаки).
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
В кабинете Полудина. Это красивый холодноватый кабинет полированного светлого дерева, с большим радиоприемником, столиком, где прикрыт белоснежной салфеткой ужин, с восьмисветной модернизованной люстрой, с незаметной и оттого таинственной дверью позади письменного стола. Сумерки. За окнами тает, струйки текут по стеклам. Полудин выходит из задней двери, задергивает шторы, включает настольную лампу, берет трубку одного из телефонов.
Полудин (в трубку). Технический! Быкова не приходила?
Резко затрещал другой телефон.
Челябинск?.. Да, заказывал. (Пауза). Захар Павлович?.. Что?.. Нет на заводе? Квартиру давайте. (В другую трубку). Быкову, как придет, ко мне, да-да. (Положил трубку, во вторую). Захар Павлович? Из столицы нашей родины Москвы привет... (Улыбается). Полудин приветствует, да-да. Здоровье как? Жена, дети? (Без паузы). Стало быть, так, Захар Павлович. Договоренность есть. Сегодня у нас четырнадцатое апреля? Тебе надо нынче же, четырнадцатого, самолетом бумагу в министерство. На имя министра, копия начальнику главка. Проси для быстрейшего завершения дела немедленно включить в группу Пронина Быкову... (Слушает). Захар Павлович, это не только в Челябинске понимают, но и в Москве: дело ззз крупное. Чую, чую. Оттого сам и засучил рукава. И вашему Пронину, Захар Павлович, на месте легче будет, когда мы тут в Москве за него будем... болеть. Быкова? Одолеет. Талантливая баба. Я? Чем могу, да-да. Мое слово, Захар Павлович, в министерстве не скажу первое, но и не последнее... Хлебников? Захар Павлович, забудь о Хлебникове. Никто его не восстановит, сам себя закопал, понятно?
Вошла Быкова, держась за щеку.
(Молча кивает ей, показывает на стул). Так нынче же самолетом? И сам последи, чтобы копию начальнику главка. А то выйдет через его голову. Привет. (Положил трубку, оживленно). А мы вас, Вера Владимировна, без вас под венец! Да что с вами?
Быкова. Лучше и не спрашивайте. В аду побывала. Зуб рвали.
Полудин. Ну, под наркозом...
Быкова. Так я ж, дурища гордая, отказалась! Под венец, Сергей Романович? При живом-то муже? С кем же окрутили меня?
Полудин. С Челябинском.
Быкова. А, на новый объект? Что ж, говорят, жених собой красив. И я не прочь. Только муж до смерти озвереет, что опять в командировку. Жена на колесах...
Полудин (тихо). Не на новый объект и не в командировку. (Берется за папку на столе). Быкова, Вера Владимировна. Так. Так. Хорошо. Хорошо. Не была. Не участвовала. Не состояла. (Поднял глаза). Сколько же вы на свете прожили до того, как в партизаны ушли?
Быкова. Сколько? Сейчас, все позабыла... Семнадцать.
Полудин (смотрит анкету). Даже не исполнилось. Героиня, да-да. Так. Так. Правительственные награды. Хорошо. Что же вы, Вера Владимировна, институт кончили после войны, без отрыва от производства?
Быкова кивает.
Тоже ведь героизм. (Смотрит анкету). И диссертацию защитили, отлично. Знаете, что скажу? Умеете дерзать, вот главное. (Засмеялся). Зуб и тот без наркоза вон! Выходит, и в малом и в большом перед трудностями не пасуете. (Встал. Серьезно). Потому-то, Вера Владимировна, руководство и решило смело двинуть вас вперед. Вам-то на переднем крае ведь не впервой? (Пауза). Вашу кандидатуру, Вера Владимировна, сегодня же представляем министру. Начальник технического управления выдвигает вас на консультацию челябинской группы мастера Пронина. (Смотрит на Быкову).
Та смотрит на него, смеется, машет руками.
Что с вами?
Быкова (села). Вместо Хлебникова?
Полудин. Вместо Хлебникова. А чего смеетесь?
Быкова. Вы надо мною смеетесь, Сергей Романович, право! Верочку Быкову группой Пронина руководить вместо Хлебникова! Это же несерьезно.
Полудин. Вот что, Вера Владимировна. Хлебников отстранен от консультации приказом по министерству, и нам с вами нет нужды пересматривать этот вопрос, решенный руководством. Непоздоровилось бы руководству, оставь оно на таком деле человека, лишенного политического доверия.
Быкова (простодушно). Да будет вам, Сергей Романыч! Мало ли у нас приказов отменялось! По совести сказать, в главке многие надеются, что Хлебникова восстановят. Ценнейший инженер...
Полудин. Конечно, если вы, кандидат партии, будете прислушиваться к пустой обывательской болтовне...
Быкова (простодушно). А я тоже надеюсь, Сергей Романыч, восстановят.
Пауза.
Полудин. Это что же — Солдатов вас распропагандировал?
Быкова. Да что вы! Сама! Какая жалость, что я на том собрании не была, непременно бы выступила! Ведь он за Дымникова отдувается. А к Дымникову он каким боком? Я-то знаю, рядом сидели. И разве он один Дымникова в техотдел брал? Вы тоже. Без управления кадров не обойдешься.
