Сжигая мосты (СИ) - "crazy-mum" (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Передав дочь в руки Эсми, я, не выходя из машины, повернула руль на сто восемьдесят градусов и направила свой автомобиль в обратную сторону.
С каждым днём на улице становилось всё теплее, а посетителей кафе – всё больше и каждый норовил устроиться на веранде, даже если моросил дождь. Мне нравилось работать в «Лилии», я привыкла к Дафне и мы с ней даже можно сказать подружились. Я уже знала всех завсегдатаев кафе в лицо, была на «ты» с кофеварочной машиной и без труда могла нести в одной руке заставленный чашками и заварочным чайником поднос, не разлив ни капли. Я даже могла похвастаться, что умудрилась не разбить ни одного предмета посуды, что с присущей мне неуклюжестью можно было бы отнести скорее к подвигу, чем к обычному делу.
Но сегодня это моё достижение обнулилось, потому что произошла неприятная и совсем неожиданная для меня вещь. Я обслуживала третий столик на веранде, за котором сидели две девушки и двое молодых людей. Мне подумалось, что это скорее всего двойное свидание и я, расставляя перед ними чашки с кофе и тарелки с пирожными, прикидывала, кто кому пара. На автомате собрав со стола опустевшие стаканы из-под напитков, я всё ещё была погружена в свои размышления, перебегая глазами с девушек на парней, поэтому только боковым зрением уловила новоприбывших посетителей, усаживающихся за соседний столик.
Я развернулась с целью передать папку с меню новым гостям и в ту же секунду поднос с грязными стаканами выпал из моих рук, оповестив оглушающим лязгом о пол всех присутствующих в радиусе десятков метров о моей неуклюжести. Передо мной собственной персоной сидел Эдвард Каллен, неотразимый в своей красоте, а рядом с ним моя дочь.
— Мамочка, привет! Ты здесь работаешь? Здорово! – радостно защебетала Ренесми, а я почувствовала, как заливаюсь краской до самых кончиков ушей.
— Да, детка, — ответила я, пытаясь избавиться от улик совершённого мной преступления, разлетевшихся крупными и мелкими осколками по всей площадке веранды. Для этого пришлось сходить за шваброй и совком и попасться на глаза миссис Паркинсон.
Я мягко отклонила поползновения моей доброй дочери помочь мне и чётко ощущала, что все посетители уставились на меня и наблюдают за моими попытками собрать всё до последнего осколка. Я готова была сквозь землю провалиться в этот момент, но причиной таких ощущений были далеко не посторонние глаза — больше всего меня сейчас смущали глаза цвета гречичного мёда, сверлящие мою спину. Не знаю, за что мне было стыдно больше - за то, что я уронила поднос перед его носом, или за то, что вообще работаю официанткой, но в ту минуту я думала, что ещё никогда в жизни мне не было так противно.
— Ты что, работаешь здесь официанткой и уборщицей в одном лице? – брезгливо спросил Каллен, когда я закончила уборку, поставила реквизит на место и вернулась к столику. Я невольно отметила, что идеально сидящий на Эдварде тонкий бежевый свитер с треугольным горловым вырезом и тёмно-синие потёртые джинсы знаменитого дизайнера стоят раза в три дороже, чем мой месячный заработок.
— Да, — сухо ответила я, стараясь принять невозмутимое выражение лица и не смотреть на него. – Что будете заказывать?
— Мамочка, а ты посидишь с нами? – воодушевлённо спросила Ренесми. Она одна из нас троих искренне радовалась этой нечаянной встрече.
— Нет, детка, я не могу, я на работе, — ответила я. – Что тебе принести?
— Клубничное мороженое! – воскликнула Ренесми.
— Хорошо, — ласково ответила я и нехотя повернула голову в сторону бывшего мужа. – А тебе?
— Капучино, — процедил Каллен.
Я быстро принесла им всё, что требовалось, и продолжила свою работу, бегая от столика к столику, убирая опустевшую посуду, разнося новые заказы и вытирая столы, пытаясь не обращать внимания на мелкую дрожь в теле и спазмы желудка на нервной почве. Ну надо же было им прийти именно сюда!
Когда Ренесми прикончила мороженое, я снова подошла к их столику, хотя мой организм противился перспективе приближаться к Каллену на расстояние ближе, чем десять метров, и, как оказалось, не зря.
— Ты для этого уехала из Сиэтла, Белла? — проговорил Эдвард сквозь зубы, чтобы никто больше не услышал его слов. – Чтобы обслуживать посетителей этого захудалого кафе, мыть за всеми грязную посуду и полы?
Я моментально закипела от гнева и у меня возникло непреодолимое желание съездить этому упырю по его наглой красивой морде. Меня остановило лишь то, что я на работе и что рядом сидит моя дочь.
— Детка, увидимся вечером, — обратилась я к Ренесми, а затем бросила в сторону Каллена, глядя поверх его головы: — Угощение – за счёт заведения, — и резко развернувшись, зашагала прочь.
Вбежав в зал, я прямиком направилась в комнату для персонала, опасаясь разрыдаться на глазах у посетителей. Закрыв за собой дверь, я опустилась на унитаз и дала волю душившим меня слезам. Я чувствовала себя униженной и оскорблённой. Ну как я могла любить этого мерзкого человека? Когда он успел превратиться в подобного монстра, признающего только деньги и власть? Когда он провёл ту невидимую для меня черту социального неравенства, разделяющую нас? Я представила, насколько жалкой выгляжу сейчас в его глазах и зарыдала ещё громче. А ведь когда-то мы были равны, оба учились в колледже и строили планы. Только моим планам не суждено было сбыться в тот момент. Я чувствовала, что боль в груди вновь даёт о себе знать. Мне казалось, что все мои старания забыть прошлое и начать радоваться жизни катятся коту под хвост. Ну почему стоит этому засранцу появиться на моём пути, сказать пару слов в мой адрес, и огромная рана на моём разбитом сердце снова начинала кровоточить, у меня всё валилось из рук и я вновь становилась до ужаса неуверенной в себе женщиной?
Неожиданно я разозлилась на саму себя за такое поведение и резко перестала плакать. Какого чёрта я переживаю из-за того, что обо мне думает этот подонок? Я-то никогда не считала работу официанткой зазорной или унизительной, хоть и надеялась, что это моё временное рабочее пристанище. Но от его слов мне вдруг ещё сильнее захотелось добиться чего-то большего в жизни. Не важно, что будет мотивировать меня: желание доказать что-то Каллену, моё собственное стремление к успеху или советы и лёгкие пинки Джейкоба – я доберусь до этой далёкой вершины под названием «мечта». Пусть этот путь займёт у меня год или два – не важно! Теперь у меня есть реальный шанс добиться своей цели, которую я ставила перед собой ещё до окончания школы: получить диплом «Специалиста истории искусств» и заняться не таким прибыльным, но зато любимым делом. Я чувствовала в себе силы и жгучее желание утвердиться в жизни, доказать самой себе, что я в первую очередь личность. Только так я снова стану уверенной в себе женщиной, способной противостоять глумливым насмешкам бывшего мужа. Нет, я не стремлюсь добиться его уважения, мне это не нужно, я только хочу стать состоявшимся человеком, хочу, чтобы моя дочь могла мной гордиться, чтобы я сама могла собой гордиться.
В дверь неуверенно постучали и я услышала голос хозяйки:
— Белла, у тебя всё в порядке? Можешь выйти?
Я стёрла ладонями слёзы, катившиеся по щекам, и, вложив в свой голос как можно больше уверенности, ответила:
— Уже выхожу.
========== Глава 14 ==========
Мою новую жизнь в Форксе в последнее время можно было оценить как стабильную, ровную, без потрясений и неожиданностей, что могло лишь успокаивать меня, в какой-то степени радовать и вселять уверенность в завтрашнем дне. Волна сплетен и пересудов за моей спиной давно успокоилась и сошла на нет, и мне даже стало казаться, что я никогда не уезжала из Форкса, настолько я свыклась с его привычками и устоями, настолько срослась с его тоскливой природой, неспешностью и размеренным течением жизни.
Единственное, что напоминало мне о прошлом и наводило на меня тревожные переживания, – это необходимость каждую субботу отвозить Ренесми в дом Калленов на свидание с Эдвардом. Эсми и Карлайл не оставляли попыток пригласить меня на чашку чая, но я каждый раз отказывалась, ссылаясь на занятость и нехватку времени. На самом же деле я даже думать боялась о том, чтобы войти в этот большой красивый дом, слишком многое было с ним связано. Я боялась, что воспоминания разбередят покрывшуюся коркой рану на сердце, которую я так старательно пыталась залечить.
