Затерянные в солнце (СИ) - "ВолкСафо" (читать книги без регистрации .txt) 📗
- Здравствуй, родная, – также тихо ответила Тиена, прижимая ее к себе так крепко, как только могла.
Вдвоем они подняли головы и увидели кусочек синего неба, чистого и такого глубокого, что в нем можно было утонуть. И золотой шар, что медленно полз по нему с востока на запад, огненный щит Роксаны, которая несла дозор, охраняя от зла и невзгод Своих дочерей.
Силы коалиции. Южный фронт
- Ежа! – во всю глотку орала Лэйк, прижимаясь спиной к широкой спине первой нагинаты Неф. – Стройте Ежа! – И единственный слабый голос боевого рога повторял ее приказ.
Она была голой, покрытой раскаленными языками пламени и кровоточащими ранами, которые на ней оставили копья и ятаганы стахов, но ей было уже плевать на это.
После того, как облака рухнули на землю, начался настоящий хаос. Стахи умело воспользовались своим преимуществом и нырнули во тьму, выставив в передний ряд ведунов, и те принялись в упор расстреливать анай, которых было хорошо видно в этой тьме благодаря разноцветным крыльям. Они подныривали даже снизу, а потому выхода не было, и войскам пришлось приземлиться, чтобы прекратить вражеский обстрел хотя бы с одной стороны. Едва живые от усталости Боевые Целительницы развернули над головами анай щиты, сил атаковать у них уже не было. Построившись кольцом, стахи окружили их армию и пошли в атаку по земле, оказавшись здесь противниками не менее страшными, чем в воздухе. А это означало, что им не оставалось ничего другого, кроме как отбиваться.
Сердце обливалось кровью, разрываясь на части, когда Лэйк вынуждена была выбирать между своей любимой женщиной и своим народом. Но волчья кровь в венах Саиры должна была уберечь ее от смерти и залечить рану в скором времени, а густые облака – укрыть ее от глаз врагов, которых в той стороне, почти что у самого края расщелины, вовсе и не было. Таким образом, Саира оставалась в безопасности в то время, когда того же нельзя было сказать про народ Лэйк, и она должна была быть рядом со своими разведчицами сейчас, с ними и ни с кем больше.
Лэйк плохо помнила, как с ревом пробивалась, объятая пламенем, сквозь ряды стахов, нанося удары куда придется копьем, что подарил ей Тьярд, как собирала мечущихся во тьме сестер и строила их, чтобы те могли составить стахам хоть какое-то сопротивление, как приказала им снижаться и выстраиваться в снегу, как хлестала по лицу полубездыханную Листам, заставляя ее растягивать щит над их головами, как Листам держала щит ровно столько, сколько могла, а потом кровь полилась у нее из глаз и изо рта, и она мертвой упала на изрытый ногами снег, а щит лопнул… Дальше она не помнила уже ничего, кроме молний, бьющих в них сверху и копий стахов, что лезли со всех сторон.
Сестры вокруг кое-как выстраивали Ежа, и Неф кричала что-то во всю глотку, сорванную до хрипоты. Лэйк механически отбивала удары копий и ятаганов, лишь озверело рыча сквозь длинные волчьи клыки, когда оружие стахов все-таки достигало ее тела. Теперь уже не было необходимости что-либо скрывать, наступило то время, когда от масок больше не было толку, а потому она позволила зверю овладеть собой целиком. Мышцы на всем теле вздулись до предела, кожа на них едва не лопалась, лицо Лэйк тоже изменилось, удлинившись в оскаленную пасть, и огонь покрывал ее со всех сторон, а сестры шарахались в страхе, когда видели ее лицо. Но и до этого ей не было дела. Они должны были выжить сейчас. Должны были!..
Вдруг стало как-то светлее, но Лэйк все никак не могла понять, что происходит. Золотая полоса бежала и бежала впереди, разливаясь через все небо, и чернота туч начала рассеиваться, растворяться в ней, словно ее и не было. Стахи заволновались, поднажали еще сильнее, но Лэйк видела, что их задние ряды в страхе оглядываются назад и вопят, срываются с места и разлетаются прочь, словно потревоженные первыми лучами солнца летучие мыши. Прошло всего несколько мгновений, и перед ней вдруг больше не было ни одного стаха, да и молнии на голову падать перестали.
Лэйк застыла, не понимая, что происходит, сбитая с толку и опустошенная до такой степени, что могла стоять прямо, лишь опираясь на свое копье. В ее лицо с севера летела стена золота, стена ветра, полного крохотных золотых песчинок. И когда она ударила в оставшийся глаз, Лэйк пришлось зажмуриться.
Стало тихо, так тихо, как бывает в один короткий как удар сердца миг перед рассветом, когда весь мир замирает в ожидании первого солнечного луча. Лэйк медленно открыла глаз, моргая и не понимая, что видит перед собой.
Все вокруг заливал свет, простой, яркий, сильный солнечный свет. Голубое небо было прямо над ее головой, а насколько хватало глаз, лежал изрытый тысячами ног снег, залитый кровью, в котором темнели холмики тел анай и стахов. Еще дальше, на севере, лежала расщелина, а за ней… Лэйк заморгала, не понимая, то ли она сошла с ума, то ли окончательно ослепла и видит то, что хочет видеть. За ней было покрытое снегом плато, на котором еще недавно стояла многотысячная армия дермаков. И сейчас там не было ни одного человека. Лишь ровное белое полотно и золотая пыль, что медленно оседала на него.
Золотая пыль была и здесь. Лэйк подняла руки, моргая и рассматривая крохотные пылинки, что горели и искрились на ее ладонях. Позади нее послышались какие-то первые истеричные крики, но сама она еще не готова была понять, сама она еще пока что…
В последний раз золотой вихрь взметнулся вместе с ветром, закрутился прямо перед ней в воронку. Лэйк ощутила, что горло пересохло, когда прямо из золотого вихря выступила Роксана. Языки огня окружали все Ее огромное тело, которое состояло из пламени, Ее волосы бешено пылали, рассыпая вокруг искры, а глаза были будто две топки, два раскаленных кузнечных горна, в которых ковалась вечность. Лэйк моргала и видела на Ее тяжелом поясе с одной стороны привешенное в петле копье, а с другой – тяжелый кузнечный молот. Она видела Ее высокие сапоги, подкованные звездами, и Ее странную, пылающую одежду, охватывающую все Ее тело. А еще она видела две маленькие фигурки, которые Роксана держала на сгибе рук.
Грозная осторожно наклонилась и положила фигурки на снег, совсем близко друг к другу, после чего разогнулась и взглянула на анай. Ее глаза сверкнули, а губы растянулись в улыбке, и Лэйк показалось, на самый миг показалось, что Роксана заглянула прямо в ее душу. И видение исчезло, как будто его и не было.
Лэйк и сама не заметила, что оставив позади только-только начавших вопить анай, бежит по снегу, оскальзываясь, спотыкаясь и едва не падая. И застыла в нерешительности в метре от лежащих на снегу перед ней фигур. Она знала, кого увидит, но она не могла в это поверить. Или наоборот, она верила в этой всей своей душой, всем своим сердцем, однако не могла понять, просто не понимала…
На снегу, прильнув друг к другу, словно два спящих котенка в одной корзинке, лежали совершенно целые и невредимые Найрин и Торн. И золотая пыль покрывала их тела тонкой прозрачной шалью.
Ноги под Лэйк подогнулись, и она опрокинулась в снег, невидящим глазом глядя перед собой. По щеке побежали раскаленные слезы, такие обжигающие и жгучие, что это было невыносимо.
- Она сделала это! – громоподобно заорала за ее плечом первая нагината Неф. Голос ее сейчас больше походил на ржавую пилу, но Лэйк все равно узнала бы его из тысячи. Точно таким же он был и много лет назад, на Плацу, в самом конце тренировки, когда Неф уже вконец из сил выбивалась доказывать им, что они ни на что не способны. – Маленькая среброволосая анай сделала это! – вопила Неф, потрясая над головой нагинатой, и следом за ней этот рев покатился по рядам анай. – Мы победили! Роксана! Мы победили!
Лэйк никто не трогал, и она запрокинула голову, подставляя мокрое от слез лицо под теплые прикосновения Роксаниного щита. Она видела, как оттуда, с немыслимой высоты, к ней медленно спускалась Саира, и крылья ее были такими же прозрачно синими, как и небо. Она видела и сверкающие на солнце темные панцири макто, что с оглушительным ревом под песню боевых рогов набрасывались на оставшихся в небе стахов, которые сейчас как раз перестраивались, чтобы атаковать анай. И при этом она не видела и не слышала ничего. Лишь огромный пылающий глаз, похожий на раскаленное жерло горна, смотрел на нее из бескрайней голубой шири и… улыбался.
