Времена Бессмертных - Роман Мишель (е книги txt) 📗
Когда я ответила ему отказом, его лицо покрылось красными пятнами: уж точно этому парню не часто приходилось слышать от девушки «нет», и не найдя что еще сказать он ушел к своим друзьям. Меня в мгновение одолел страх: не совершила ли я ошибку, не отвергла ли совершенно чудесный (для большинства девушек) шанс!?
Разум болен сомнениями. Но мое сердце… оно безмолвно велит мне ждать.
Да и в конце концов: что такое ожидание для той, кому уготована вечность?
Знаешь, мне теперь не просто будет смотреть Парису в глаза; ну кто я такая, чтобы отказывать одному из самых привлекательных молодых людей Византии, надеюсь, что во время завтрашней экскурсии смогу с ним объясниться.
О, это будет интереснейшее путешествие данного курса. Мы отправляемся на Окраину Византии, к Смертным! Такое случается, поверь мне очень и очень редко.
Поговаривают, они настоящие дикари, вроде тех, что вместо одежд носят шкуры и готовят дичь на открытом огне! Ух, ты! Жду не дождусь завтрашнего дня. Наверное, нас повезут на специальных наземных транспортах, мимо их пещер, откуда они испуганно и в то же время воинственно будут выскакивать, заслышав гул двигателей. Быть может нам даже позволят взглянуть на этих бедняг с небольшого расстояния, и, увидев людей облаченных в белые одежды, дикари сочтут нас ангелами.
Да… было бы превосходно! Меня ждет увлекательное путешествие в первобытный мир.
У меня осталось совсем мало места на листке, так что я прощаюсь с тобой, как только раздобуду еще бумаги, тут же напишу об экскурсии на Окраину.
P.S. Я не сумасшедшая. Я одинокая.
Твоя Аврора.
Чернильная ручка, которой я писала это письмо, выскальзывает из моих пальцев и, описав полукруг, падает со стола. Я не спешу ее поднимать. Просто сижу без движения и думаю о человеке, которого, может быть, никогда и не существовало. Желание писать возникло будто бы из ниоткуда, словно какое-то наваждение. Случилось это, когда мы с Афиной по приглашению Париса пришли его навестить.
Афина тогда сказала, что Парис занимается чем-то совершенно уникальным, и я грохнусь в обморок от изумления. Конечно же, я была в предвкушении и согласилась пойти с ней (тогда я еще не знала, что вскоре он попросит меня встречаться и я, даже к собственному удивлению откажусь).
После занятий мы сели в магнитомобиль Афины, и она помчалась по тринадцатому транспортному кольцу к вершине здания Свободы, где располагались апартаменты Париса. Вообще-то слишком разгонятся на магнитомобилях нереально, но обезбашенные богатенькие детки вроде моей Афины, незаконно устанавливают двигатель, работающий на закиси азота, отчего мирно передвигающийся мобиль, начинает гнать по дороге.
Мы мчались с такой скоростью, что мне казалось, будто наш магнитомобиль вот-вот соскользнет с дороги и понесется вниз, с этой чудовищной высоты. Даже хотелось, чтобы нас, наконец, остановили Стражи, и мое сердце в груди перестало так колотиться.
Я жутко боялась, но в то же время ощутила незнакомое мне раньше ощущение свободы и полета. Словно бы привычный мир, в котором я жила, на какие-то минуты лишился своих границ, и я узнала что-то совершенно новое.
Когда мы влетели на платформу стоянки, и движение, наконец, прекратилось, Афина взглянула на меня с улыбкой, а я просто сидела с открытым ртом, в глазах выступили слезы восхищения, пальцы продолжали впиваться в приборную панель. Установленный в магнитомобиле датчик, отслеживающий физические параметры водителя и пассажиров, сработал мгновенно, наверняка забеспокоившись из-за моего учащенного сердцебиения, и предложил вызвать медицинскую помощь. Я расхохоталась, теперь уже немного оправившись от сумасшедшей поездки.
- Никогда! Никогда! Никогда больше, не смей так делать! – спрятав раскрасневшееся лицо в ладони, приказала я Афине. Подруга переключила мобиль в автономный режим и развернула водительское кресло, оббитое белой кожей ко мне.
- Брось, Рори, я знаю лица людей, которые тащатся от быстрой езды, что-то вроде фетиша и ты одна из них. Черт, да ты еще та кайфовщица! – она иногда так смешно разговаривает, словно играет роль крутого бандита из старинных фильмов, что носили на голове повязки и имели на коже десятки татуировок. Когда флиртует с парнями, она другая, вся из себя такая кошечка, но со мной она может не претворяться и просто дурачиться, когда ей вздумается.
Будет жаль, когда все это пройдет.
- И ни капли я не кайфанула – я попыталась сымитировать ее манеру речи, но вышло не слишком удачно – Я думала: еще круг и описаюсь!
- Рооррри! Тебе уже двадцать, ты, мать твою, скоро станешь Бессмертной, понимаешь Бессмертной, что нереально круто, если хорошенько задуматься, а ты продолжаешь вести себя как тринадцатилетка! Ты просто убожество, тушите свет, как говорится! – махнув на меня рукой, Афина схватила с заднего сиденья свою исключительно божественную дизайнерскую сумочку, украшенную белыми камнями и покинула салон мобиля.
Конечно, она шутила. Ничего такого она не имела в виду, обзывая меня убожеством (чтобы это понимать, нужно очень хорошо знать Афину), но я все равно задета. Не из-за самого слова или той надменности, с которой она это произнесла…просто…это показалось мне правдой. Я убожество. Совершенно нескладная, малосимпатичная, глупая девчонка, перепугавшаяся до смерти быстрой езды.
- Уж и не знаю теперь, стоит ли показывать то, чем занимается Парис. – снова примерив образ гангстера, бросила Афина слова, возвышаясь надо мной, будто готовая вот-вот нанести удар.
- Если хочешь, я могу поехать домой… - волочась позади нее, тихо предложила я.
Подруга, даже не обернувшись, сделала странный жест рукой, вроде давая понять что ей, в общем-то, наплевать. Мы шли, не разговаривая до самого лифта, клацанье острых каблуков Афины нарушало тишину пустой стоянки. Я смотрела на нее со спины и чувствовала, как зависть шевелится внутри меня, с каждым ее непринужденным движением я понимала, что она лучше. Красивей. Остроумней. Храбрее… Понимаю, что не должна этого ощущать, ну или хотя бы стараться перестать думать так, но от этого мое отвращение к себе только возрастало.
Меня вообще кто-нибудь полюбит? Нравлюсь ли я людям?
В кабинке лифта пахло чистящим средством. Такой идеальный, мягкий запах, как будто говорящий о том, что все в порядке, все под контролем, и я…я…
Я не хочу этого чувствовать, весь этот контроль меня приводит в бешенство! В моей душе стал зарождаться бунт, и причина его мне была совершенно неясна, но одно я могла сказать точно: я хочу все изменить.
- Церемония уже скоро. – заговорила Афина, пока лифт мчал нас на верхний этаж здания Свободы. – И я хочу прочувствовать все по максимуму. Сама же знаешь, на курсах нам рассказывали о том, что будет, происходит с нашей психикой, после Перехода.
- А ты прочувствовала еще не все? – стараясь вложить в слова иронию, подначила я.
- Как-то страшновато смотреть в лицо вечности. Я изменюсь… Может быть, даже стану по-другому смотреть на привычные вещи. – Афина говорила искренне, не прячась за неестественностью, и я разделяла ее опасения. Они были мне понятны, потому что я сама до сих пор не была уверенна, хочу ли совершать Переход.
- Ты можешь отказаться. Пока еще не поздно.
- Не говори глупостей, Рори, сама знаешь, сколько это стоит! – она тут же стала прежней, в мгновение, убедив себя в циничности.
Лифт плавно остановился, и за раскрывшимися дверьми показалась прихожая дома Париса. Афина вышла, я за ней. Квартира просто с ног сшибательная: наполненная светом, с минимумом мебели. Из-за огромного количества панорамных окон складывается такое впечатление, что стоишь на вершине холма и твоему взору открыта вся Византия с ее величественными зданиями и переплетением магнитных колец. Я бы смогла жить в этом доме!
Из дальней комнаты вышел Парис и, разминая плечи, направился к нам. На нем лишь узкие светлые брюки - похоже верхняя одежда у него не в фаворите. Парис отлично сложен; при ходьбе мускулы напрягались, от чего он выглядел сверхмужественно. Как сказала бы Афина: «чистый секс». Поймав себя на том, что любуюсь его торсом (причем слишком откровенно), поспешно отвела взгляд. Но как только он оказался рядом с нами, мне пришлось взглянуть ему в глаза, приветствуя.
